Бока заляпаны густой грязью по самые дверные ручки, лобовое стекло и крыша зеленели хреново смываемой смесью смолы и пыльцы с еловых шишек.

Антон, лениво приоткрыв один глаз, проследил за таким же лихим заездом «Приоры» в бокс и приготовился подремать дальше. Обычно грязные заказы оставляли новеньким - некий вариант дедовщины на автомойке.

После плотного обеда окончательно разморило, и действительно удалось задремать. Шестым чувством Антон вдруг понял, что возле него кто-то стоит. Пришлось открыть глаза - изображать спящего под пристальным взглядом было глупо.

Возле стула мялся с тряпкой в руках один из новеньких, Антон его раньше не видел. Или видел? Мелькнуло тенью какое-то воспоминание, как кошка хвостом по ноге мазнула, но ухватить его не удалось.

Увидев, что Антон открыл глаза, парень что-то торопливо залепетал, и только спустя минуту удалось понять, что он говорит. Суть сводилась к тому, что владелец «приоры» то ли его хороший знакомый, и мыть машину как-то не комильфо, то ли наоборот, не очень хороший знакомый - из тех, кого бы еще столько же лет не видел.

Выяснилось, что хозяин уже идет сюда, а машину осталось просто протереть. Антон хмыкнул, взял замшевую тряпку и пошел к «приоре».

Теперь было видно, что машина новая.

Блестели новой краской чернильные бока, с нагретой приборной панели в салон стекали лучи солнца, внутри пахло солнцем, кофе и почему-то арбузами.

Антон почти наполовину залез в машину, из распахнутой водительской дверцы торчала только задница, обтянутая сильно потрепанными шортами.

Когда-то, в самом начале работы здесь, парни любили пугать Антона – подойдут, дернут за пятку или шлепнут полотенцем по заднице. Он непроизвольно вскидывал голову и красиво так втыкался макушкой в потолок.

Пару раз получив свою шутку обратно, как ни странно, шутить так ребята прекратили.

В последний раз смахнув невидимую пыль с руля, Антон вылез из машины и, наконец, выпрямился в полный рост.

Мальчишка перед ним хорошо поработал, жаль, что чаевых ему явно не оставят. Владельцы таких машин не страдали щедростью. И еще находили к чему придраться, умудрялись требовать скидку - якобы на правах постоянных клиентов.

Антон усмехнулся. Обычно таким клиентам хозяин мойки без зазрения совести говорил, что если мыть машину самому – то будет вообще бесплатно.

Жаль, что мойщикам так отвечать клиентам было нельзя.

На асфальте сзади появилась продолговатая тень, послышалось бряцанье ключей, и Антон, предвкушая концерт под названием «я постоянный клиент и хочу скидку», обернулся.

На секунду показалось… Нет, не показалось.

И Антон как с размаху провалился в болото. Липкий, удушливый страх облепил целиком, каждое движение давалось с трудом. Прошиб ледяной пот, сердце колотилось где-то в глотке, отдаваясь сумасшедшим стуком в висках и ушах.

Не может быть. Уже все прошло. Все душевные раны затянулись, вся боль и стыд ушли. Не может быть… не может, не может.

Перед Антоном стоял тот самый водитель потрепанного “жигуленка”. И он всего пару секунд всматривался в лицо Антону, прежде чем оскалиться в глумливой ухмылке. Узнал.

И снова Антон превратился в себя того, пятилетней давности. Неуверенного в себе неудачника, слабого и… изнасилованного. Да. Пора произнести это если не вслух, то хотя бы признаться самому себе.

Антону протянули крупную купюру. Он автоматически взял деньги и пошел к хозяину чтобы разменять. У того тоже не оказалось сдачи, пришлось ждать, пока соберет со всех понемногу.

Неожиданно бок Антону окатило холодной водой, кто-то засмеялся, бормоча извинения, и душное марево стыда медленно отступило.

Антон закрыл глаза, глубоко вдохнул и медленно выдохнул, считая про себя до десяти. С каждым счетом все тише стучало потревоженное сердце, и на место бешеной панике приходил холодный расчет.

Сбивая в кровь костяшки, работая в спортзале с бешеной нагрузкой, проводя дни и ночи обучаясь рукопашному бою, Антон раз за разом клялся, что больше никогда и никому не позволит себя унизить. Клятва скреплена кровью – много раз разбитые костяшки, кожа на кулаках, часто растертая до шрамов, рассеченная несколько раз бровь, разбитые об асфальт колени и локоть в первой драке на улице.

Никогда. Никому.

Антон еще два раза проделал привычное дыхательное упражнение, забрал сдачу и твердым шагом направился в свой бокс.

- А ты похорошел.

Антон чуть не споткнулся от неожиданности. Парень смотрел прямо на него, нагло, с вызовом и явным интересом.

- Особенно жопа у тебя, - он цокнул языком. – Теперь поиметь тебя будет вдвойне приятно.

Со стороны могло показаться, что Антон смотрит в глаза. Но на самом деле Антон сейчас не видел ничего перед собой. С первых слов вновь накатила паника, и сейчас перед глазами мелькали лоу-кики, подкаты, кувырки и блоки.

И только ощутив присутствие совсем рядом с собой этого парня, Антон постепенно возвращался к действительности, пока в один в один момент мысленная отработка ударов не наслоилась на фигуру, стоящую перед ним.

И вновь картинка сложилась.

Антон задохнулся от внезапной, шальной радости.

Вот ведь и ответ.

Отступил на шаг, примеряясь…

А парень не понял. Подумал, что шаг назад означал уступку.

Говорил что-то лениво, по-южному растягивая слова, мысленно поимев Антона уже во всевозможных позах. Антон тряхнул головой, заставив себя отвлечься и прислушаться.

- … поэтому придешь сегодня на косу. Туда, где раньше старые гаражи стояли.

- Что? – Антон не мог поверить.

Неужели ему сейчас?…

- Говорю, если не хочешь, чтобы тут узнали, как ты в рот берешь и в жопу даешь, придешь вечером сегодня на косу. Полчаса и пойдешь дальше жить, как жил.

Антон молча кивнул. Открыть рот сейчас означало выдать себя с головой. Радости в голосе было бы не скрыть.

Парень на «Приоре» уехал.

Антон автоматически отработал еще два часа, плавясь от жары и отсчитывая часы до назначенного времени. Напоследок ему небрежно бросили: «После десяти приходи».

Лучше бы сказал приходить через полчаса. Чем больше оставалось свободного времени, тем больше в голове было ненужных мыслей. Мешающих, лишних. Трусливых.

На нервах сводило желудок, противно потели ладони и хотелось малодушно сбежать куда угодно. От воспоминаний. От всего происходящего. От стыда, от мыслей о том, что же будет, если кто-то все же узнает…

Антон домыл последнюю машину. Рухнул на пластиковый стул. Выдохнул. И внезапно появилось самое простое и очевидное решение: нужно сходить в зал, поговорить с тренером.

Вопреки своему желанию быстрее увидеть тренера, Антон пошел до клуба пешком, почти через весь город. Дорога заняла больше двух часов, зато было время освежить воспоминания и снова попытаться самому разложить все по полочкам.

Не получалось.

К Резо Отаровичу он пришел в полном раздрае.

Под внимательным взглядом того, кто в последние несколько лет фактически заменил ему отца, еще меньше хотелось что-то рассказывать. В голове была каша, нервная дрожь противно дергала все тело, отдаваясь то спазмами в желудке, то внезапной острой болью в виске.

Антон и Резо Отарович сидели в пустом зале на матах, аккуратно уложенных друг на друга после занятий. Просто сидели и молчали. Тренер не торопил, а Антон никак не мог решиться. Разглядывал потертые дощечки пола, собственные руки, турник. Что угодно — лишь бы не смотреть на тренера и не начинать разговор.