Схватив мужчину за воротник его брезентовой шофёрской куртки, отец человека рванул его и оттолкнул к дереву, даже не вытащив нож. Мужчина ударился о дерево головой, неуверенно поднялся и попробовал бежать, но ноги у него подкосились. Он вытащил нож и попробовал кинуться на отца человека. Кровь хлынула тугой струёй, и пару раз попытавшись поймать усмехающегося отца человека, мужчина упал на землю.

- Вот так! - отец человека подошёл, подобрал нож, присел, и воткнул его в лежащего мужчину. - Вот так! Да! Да! Да!

Ему было хорошо.

Удар.

Удар.

Ещё удар. И ещё. Снова. Опять. Да.

Наконец-то.

Отец человека сначала бил ножом в грудь, но потом, пару раз попав на рёбра и чуть не располосовав отскочившим лезвием себе ногу, перешёл на живот. Он бил в податливое тело до тех пор, пока у него не начало сводить руки.

Тогда он, почти обессиленный, откинулся в сторону, на спину, и раскинул руки в стороны. Отец человека блаженно улыбался. Он мог был уснуть, но рядом, неподалёку, всхлипнула девочка.

Женщина лежала под юношей. Она казалась мёртвой, но пульс у неё ещё был и сердце билось. Он поднялся с неё, неуверенно переживая то, что только что произошло. Это было... приятно. Это было... долго. Натёртый член немного болел, и секс был тяжёл, но момент семяизвержения с лихвой всё искупил. Юноша чувствовал себя опустошённо, и это опустошение ему нравилось.

Впервые за всю жизнь, впервые за долгое время - никакой злости и никакой ненависти, только затихающие волны удовольствия. Он хотел отойти в сторону и помочиться, но, подумав, прикоснулся к члену (весь в засохшей слизи, необычные ощущения) и сделал это прямо на лежащую под ним женщину.

Теперь, размышляя гораздо более спокойно, юноша думал о том, что ему делать, хотя прекрасно понимал, что должно стать завершением случившегося. Он посмотрел вокруг, но ничего подходящего не нашёл. Забавной показалась мысль о том, что в следующий раз (он будет) надо взять с собой нож. Но тогда ножа не было. И поэтому, взяв камень, тогда-ещё-не-отец-человека-но-уже-не-просто-Сергей присел на корточки и с силой опустил его на голову женщины.

Вот так! Да! Да! Да!

Ему было хорошо.

Удар.

Удар.

Ещё удар. И ещё. Снова. Опять. Да.

Наконец-то.

Женщина хрипела и дёргалась, лицо начинало заплывать. Юноша толкнул её голову в одну сторону и с силой опустил камень прямо на висок. Хрустнуло. Толкнул в другую и сделал то же самое.

Оставалось лишь куда-нибудь спрятать тело, но это уже было что-то настолько обыденное, что

всех подробностей отец человека уже не помнил. Вроде бы он оттащил тело в овраг и закидал

листьями. Труп нашли только через полгода.

Отец человека блаженно улыбался, вспоминая ту женщину, с которой это случилось впервые. Конечно, убивать мужчин - это не совсем то, их нельзя насиловать. Но в этом была своя прелесть. Женщины вяло сопротивляются, женщины молят о пощаде, а мужчины... отец человека любил чувство борьбы. Хотя бы иногда.

Очень усталый, он поднялся и подошёл к девочке. Та лежала на спине, в той позе, в которой её оставил насильник, с задранной хламидой, с раздвинутыми ногами, индифферентная и безразличная.

Присев, отец человека взял верёвку и поднялся. Он снова вспомнил своё первое убийство и ощутил, впервые за время своего оживления, эрекцию, но потом в голове его снова зазвучала песня про то, как много вокруг звёзд, и почему-то он подумал даже не о своей жене, а о сыне.

Это было странное ощущение, которое отец человека не мог осмыслить. Тем не менее, оставлять тут девочку просто так он всё равно не хотел. Поэтому, сначала думая дёрнуть, но потом просто потянув за верёвку, он пошёл домой, ведя девочку за собой. Жалости в нём не было.