То, что может тебе помочь — лежит в тебе самом. Кусающий сам себя за хвост уроборос, змей из старых легенд. Ну что, что ты — планета в миллионах световых, и скорость света до тебя непреодолима. И никто не придет. Все твои друзья-враги — вымышленные, зато они никогда тебя не оставят. Я могу быть миром, и мир будет мной. Мне не нужна сладкая конфета, мне хватает фантазии. Но плавая в ней, я успеваю благополучно забыть: иногда она настолько же гибельна, что потягалась бы в способности разрушения с кронием.
Джон зашел на кухню и поманил меня за собой. Я, понизив голос до шепота, спросил у него, что он будет делать с Андерсонами.
— Донесешь на них?
— Да. Дети хотя бы будут иметь средства к существованию и не станут проститутками.
Я закрыл за собой входную дверь. Из комнаты доносились приглушенные, монотонные рыдания.
— Что мы будем делать дальше?
Джон достал сигареты, закурил:
— Пойду к Ван Мэю. Будем искать сутенера.
Ван Мэй владеет желтым сектором: разнообразной, в том числе виртуальной, проституцией. Все виды порно, которые даже ваша извращенная фантазия не может придумать. Ван Мэй предоставит любое удовольствие, только возжелай.
***
Он отстроил себе дворцовый комплекс, смешав несочетаемое: взяв за основу китайские пагоды и соединив их с арабскими мотивами. Разрушенная в Мусульманской войне Мекка стала главным борделем Бёрн-Сити. У Ван Мэя были странные вкусы, но свое дело он знал, и люди под его начальством не страдали. Мелких сутенеров он узнавал за версту и мог прижать к ногтю.
Я тогда ушел добрать хоть немного сна, а Джон рассказал мне после, как прошла встреча. С Ван Мэем я как-то имел общее дело, и впечатление о нем осталось приятное. Крохотный такой китаец, еще совсем молодой, нет и тридцати, кукольно-миловидный, холеные руки музыканта. Лицо, словно светится изнутри. О таких лицах еще говорят — луноликие. Всегда учтив и обходителен. А еще он одевается в оттенки светлого, почти белого: строгий брючный костюм жемчужного шелка, мериносовая шаль цвета слоновой кости, белые же китайские туфли.
Джона провели в Покои Рассвета для высоких гостей. Китайские закуски, редчайший чай с Центавры. Живые цветы в бассейнах. Ван Мэй зашел и предложил окунуться. Джон отказался, но чаю себе налил.
— Джон Райдер-Смит, я полагаю? — Ван Мэй присел на противоположный край бассейна.
— Да. Я глава полиции Красного Сектора. Наверное, вы догадываетесь, по какому делу я к Вам пришел, — Джон постарался выделить слово «вам».
Ван Мэй наклонился и достал из воды цветок, стал крутить в руках, оглаживая лепестки.
— Убийство мальчика. Прискорбно.
Джон ждал продолжения, но его не было. Тишина. Впечатление, словно со статуей говорил.
— Вы сможете нам помочь?
Это даже не было просьбой. И уж тем более Джон не мог приказывать.
Ван Мэй поднял спокойный взгляд:
— Зачем?
Джон опешил. Откашлялся.
— Если ваших подопечных начнут убивать?
— Моих — нет. Не начнут. Никогда. Они под защитой, — он оторвал лепесток у цветка и бросил его в воду. — Один.
— Вы в этом так уверены?
— Да. Два, — он оторвал второй лепесток. — Время идет.
Ван Мэй отложил цветок и наклонился за следующим.
— Сколько времени уйдет, пока цветок потеряет все свои лепестки?
— Несколько секунд, если ветер сильный. Наверное.
— Иногда на это уходит целая жизнь, — Ван Мэй встал и начал ходить по краю бассейна, — Вы ничего мне не сможете дать. Я ничего не смогу получить.
Джон обхватил колени руками, будто готовясь к защите. Он боялся Ван Мэя. Этот крохотный человек излучал смертельную опасность.
Спокойствие воды может быть обманчивым, ибо содержит в себе бурю.
Джон выдержал минуту, тяжелую минуту.
— Кое-что сможете, — Джон наклонил голову, — Вы ведь давно интересуетесь территориями Синего сектора.
Ван Мэй резко остановился, как был, в шаге — с поднятой ногой. Сделал поворот вокруг оси. Усмехнулся.
— У вас нет ничего на Крэйзи. Ни-че-го-шеньки.
Но настроение Ван Мэя переменилось. Вода умеет быть любопытной?
— Имя «Марек Виленски» вам что-нибудь говорит?
Ван Мэй в удивлении поднял брови:
— Вы подставите своего друга? Из-за убийства мальчишки-нормала?
— Марек всё равно пойдет к Крэйзи. И вытрясет из него душу. И любую информацию, которую вы пожелаете, чтоб его ослабить. Имея информацию, с противником можно сделать всё, что угодно.
Ван Мэй сделал танцевальное «па». Поднял руки перед собой, подвигал локтями, затем — корпусом, поднял и опустил плечи, и с улыбкой наклонил голову:
— Кошка попала в мышеловку.
Он расслабился, подбежал, семеня, к Джону, и протянул руку:
— Ну что ж, Джон, рад буду помочь. Передавайте привет Виленски. А Летиции за меня поцелуйте руку.
Ван Мэй повернулся, чтобы уходить. Джон подумал, что сегодня никакой особой информации он не получит, и опять ждать у моря погоды. Отражения у воды. Но он оказался не прав. Ван Мэй остановился, и, не оборачиваясь, сразу ставшим серьезным и жестким голосом, произнес:
— Завтра, в это же время. Приходите ко мне.
И ушел, тихо прикрыв за собой дверь.
***
В шесть утра я проверял сообщения в коммутаторе. Джон не стал делать голозапись, просто оставил текст: «Жуткий тип. Как ты с ним работал?»
Я усмехнулся.
Как я работал с Ван Мэем? Не знаю. Может, мне было легко, потому что он не был похож на Пата? За кажущейся иррациональностью, он скрывает четкий, безжалостный ум. Все его ужимки, повадки, присказки — не более чем ширма, чтоб одурачить противника. Он, как хороший убийца, вынужденный играть роль танцора. И если ты будешь помнить, что в первую очередь он убийца, но и потанцевать с ним приятно, тогда и сможешь выйти целым из игры. Такого человека полезно иметь в союзниках. Во врагах — очень опасно.
А вот Пата ни в друзьях, ни во врагах лучше не иметь.
Кстати, о нем. Я так и не придумал, как к нему подобраться. Я уже дважды совался на помойку. Зарядкой там занимался. Аэробика, бег по пересеченной местности. Горланил старые песни. Раз десять пропел «Зигги Стардаста». Без толку. Пат больше не приходил на свалку. Кошки тоже не было. Только ветер. И я, скачущий как дурак.
В пятницу утром обнаружили вторую жертву: точно такие же отметины, кроний засыпали в глазницы и в рот. Только странная, как будто недоделанная в спешке, татуировка на шее у подростка-жертвы. Прямая вертикальная линия в несколько миллиметров упирается в линию-«скобку» с концами вниз. И смазанная точка с правого конца.
А в субботу утром Пат пришел ко мне сам.
========== Глава 6 Длинный разговор-1 ==========
Утро такое было хорошее, прохладное. Бурь не обещали, обещали дождик. Я, довольный и уставший, после ночного патруля, мечтаю о позднем ужине или раннем завтраке, о кроватке мечтаю. И тут сидит на крыльце и курит ЭТОТ.
Помятый и растревоженный, с дикими глазищами под растрепанными волосами, грязный весь, пару раз, похоже, где-то упал. Меня увидел. Взгляд спокойный. Не злится, не умоляет. Просто спокойный. Как к старому другу пришел.
К старому. Другу. Ага.
— Пат. Или КрэйзиМэд? Как к тебе обращаться? — я подошел к нему, протягивая ладонь.
— Как хочешь, — он встал, отбросил бычок, — Дед всё такой же смешной?
— Еще хуже стал.
Пат хмыкнул.
— Какими судьбами… друг?
— Мимо проходил.
— Ой, не ври.
— Не вру.
Взглянул с усмешкой. Радостный такой. Так бы и дал ему в морду.
— А именно?
Он вздохнул:
— Помощи просить пришел.
Я слегка забыл, как дышать.
— Иди ты. Куда шел.
«Очешуеть», — сказал я себе. — «очешуеть».
Мимо, там, к себе, в Синий сектор. Иди, давай, проваливай. И не появляйся передо мной больше никогда. Вообще никогда. Слышишь, Пат?
— Слышишь, Пат?.. — не заметил, как вслух стал говорить.
Пат вздохнул:
— Не могу я мимо, Марек. Вот вообще не могу. Сжали со всех сторон — и не могу никуда двинуться.
