***

Мальчик правда хотел послушаться своего альфу. Ему серьёзно не очень хорошо в данный момент и хочется только трёх вещей: спать, вечно пить и очень сильно курить. С этой мыслью юноша подрывается на кровати и спускается вниз. На улице стемнело и прошло по меньшей мере больше часа. Он находит свою куртку в пустом шкафу возле входной двери, но сигареты не обнаруживает вовсе. Алекс, возможно снова их отобрал и ничего не остаётся, как найти свой рюкзак и вынуть заначку. Так сказать на чёрный день. Эти сигареты заботливо ему привёз Крис, когда тот путешествовал вместе с семьёй и на самом деле, Тони до безумия жаль даже одной сигаретки. А зачем он эту пачку носил с собой постоянно — неизвестно никому. Она почти полная и внутри очень вкусно пахнет вишнёвым табаком.

Курить в доме даже с открытым окном — слишком опасно, так что омега выходит на улицу и встаёт немного за угол. Чтобы даже птицы его ненароком не спалили. Курение становится для него постыдным делом. Тони шмыгает носом и ему неимоверно зябко. Куртку он, конечно же, даже не одевает — запах табака пропитает верхнюю одежду за раз. Спичка соприкасается с ребром картонной коробки и мальчик, прикрыв пламя от ветра маленькой ладошкой, быстро подкуривает никотиновую палочку. Первая затяжка — самая сладкая. Особенно, если ты два дня не курил.

Сигаретный дым дает облегчение.

Никотин успокаивает и расслабляет.

Сначала даёт питание для жизни, а после жестоко убивает.

Зависим.

Мальчик закрывает глаза и думает, что надо бы купить новую пачку, когда он вернётся в город. Джонсон у пацана забирает уже вторую по счёту и даже слово об этом не говорит. А Тони этому только неимоверно рад.

Серьёзные разговоры он ненавидит всем сердцем.

Мальчик докуривает и бросает окурок в снег, после этого притоптав то место ногой.

Следов он пытается не оставить.

После холодного воздуха, в доме ужасно тепло. Приятно тепло. Тони сразу идёт в ванную и моет руки с мылом на несколько раз. И мальчик не рассчитывает, потому что, когда выходит из уборной, то видит заходящего в прихожую Алекса. В его руках — два больших пакета и ещё один — поменьше и белого цвета.

— Малыш, я думал ты спишь, — альфа смотрит на краснощёкое чудо и качает головой, — что-то ты вообще раскраснелся. И младшего словно током прошибает. Он красный не из-за болезни. и от него ещё пахнет сигаретами, — я купил лекарство и еду для тебя, — мужчина ставит все пакеты на барную стойку и стремительно приближается к омеге.

Мальчик тупо кивает и пытается сделать шаги к отступлению, но это всё — ничто, по сравнению с широкими и быстрыми шагами длинных ног.

— Я так по тебе соскучился, зайчонок, — мужчина тянет остолбеневшее тело на себя и зарывается носом в шёлковые волосы, — уже часа без тебя не могу прожить, а потом мужчина тянет воздух и резко отстраняется. Он с недоумением разглядывает зеленоглазое создание и ему наверное кажется… Просто… — малыш что ты делал пока меня не было? — мужчина берет правую ладонь мальчика, которая к его неожиданности ледяная и тянет её к своему носу.

Курил.

Запах табака смешивается с мыльным. Но никакое, даже самое хорошее средство не сможет скрыть сильнейший запах сигарет. Мужчина становится вмиг серьёзным. Он лично забирал пачку из куртки мальчика вместе с его телефоном. На секунду тот думает, что ему показалось и тогда альфа тянется к губам Тони и в прямом смысле с силой целует его, сразу же запуская язык в рот мальчика.

— Ты курил. Ты ещё и на улицу в таком виде выходил, — в его глазах — словно молнии метают. Зрачки расширяются и руки сжимают хрупкое тело сильнее, — милый мой, что я тебе говорил насчёт этого всего? — нарочито медленно и приторно-сладко спрашивает альфа.

Ложная нежность.

Он уже знает, как будет наказывать этого непослушного мальчишку.

— Я…

— Молчать! — альфа разворачивает Тони к лестнице и немного толкает к ней, — поднимайся наверх и жди меня там, — голос мужчины ледяной настолько, что мальчик начинает дрожать от его холодна. У него нет смелости противиться сильном мужчине. Омега просто бежит наверх и закрывается в комнате.

Через десять долгих минут дверь со скрипом отворяется и медленной поступью в сумеречное помещение заходит он. Мужчина несёт в руках воду и несколько таблеток в руке.

— Выпей, — мужчина, как не в чём не бывало протягивает мальчику медикаменты и внимательно за ним следит. Надо чтобы он их обязательно принял, а после берёт стакан из рук своего малыша и с шумом ставит его на прикроватную тумбочку.

Действует мужчина нарочито медленно, будто изводя омегу ожиданием, что сейчас тупит взглядом в пол.

— Мальчик мой, — Алекс подходит к своему малышу и поднимает его подбородок, — ты зачем курил, м?

— Я очень хотел… Прости я…

— Мне придётся наказать тебя, ты знаешь? — мужчина перебивает испуганного ребёнка и расстегивает пуговицы сначала возле горла, а после на манжетах, оголяя сильные, венозные и эстетичные руки, — солнышко, встань.

— Алекс, я правда…

— Я сказал тебе встать! — альфа повышает голос и пронзительно смотрит на мальчика. До того момента, пока тот всё же не поднимается и не оказывается рядом с мужчиной. Он лишь хмыкает и сам садится на край кровати, широко расставив ноги. Алекс смотрит на испуганные глаза и понимает, что мальчику сейчас бояться нужно. Ему есть чего опасаться, особенно рядом с разозлившимся альфой. Джонсон протягивает длинную руку и хватая мальчика за запястье тянет его на себя, кладя Тони животом на свои коленки.

— Что ты делаешь?! — мальчик пищит и вырывается. Но этого недостаточно, это только подначивает и возбуждает мужчину, — блять!

— Я сказал тебе молчать и не материться! — мужчина услышав мат, слетевший из уст этого проказника заводится ещё сильнее и несильно хлопает того по пятой точке, — я тебе говорил не курить! — Резкое движение и мальчик остается в одних боксёрах, открывая Алексу вид на две идеальные половинки, что тот непроизвольно облизывается, — ты знаешь, что делают с непослушными детьми? Отвечай!

— Да…

— Тогда не обижайся, зайчонок.

Ещё одно движение и боксёрки мальчика спускаются за штанами и остаются в районе коленок. Мужчина закусывает одну губу и смотрит на идеальную попку и красивые ноги. И от мысли, что этот мальчик только его, член в штанах дергается. Одна рука кладется на левую половинку, другая же — на спину мальчика.

— Малыш, я не позволю тебе курить, — рука, которая гладила шёлковую белую кожу, вдруг пропадает, а через мгновение в комнате раздается смачный хлопок и рваный писк, — я тебе говорил одеваться теплее, а ты заболел! — еще один удар прилетает в то же самое место и мужчина видит как напрягается мальчик, — какого хуя ты вышел раздетым на холод, когда у тебя вовсю херачит температура?! — ещё два удара и омега уже не скрывает постыдных слёз. Он знает, знает, что провинился. Он прекрасно осознает, что заслужил, но почему это так больно? — хватит материться! Терпеть не могу слышать бранную речь, которая слетает с твоих прекрасных губ! — мужчина бьёт не сильно. Даже не размахиваясь совершенно, но всё равно это доставляет неприятную жгучую боль мальчику. Алекс бьёт ещё несколько раз, а потом успокаивающе гладит красные половинки. Он нагибается и прикасается к одной из них губами, на что омега краснеет ещё и в лице. Но это вновь обманчивая нежность. Джонсон снова возвращает тяжёлую руку на место и бьёт сильнее обычного, на что Тони неожиданно подскакивает и начинает всхлипывать носом.

— Пожалуйста…

— Ты усвоил урок, малыш?

— Угу, — сил открыть рот и сказать что-то конкретное сил нет совершенно.

— Что надо сказать? — альфе совершенно не нравится ответ младшего и он ударяет ещё раз.

— Я всё понял! Я буду слушаться тебя, папочка! — последнее же слово слетает из уст омеги рефлекторно. Рука, которая успокаивающе гладила, резко останавливается и слышится утробное рычание.

— Блять, Тони! — мужчина переворачивает мальчика и кидает того на кровать и следом на хрупкое тело ложится более тяжелое и массивное. Долгий мокрый поцелуй. Поцелуй очень пошлый и сопровождающийся громкими причмокиваниями. На краю губ образуется жидкость и слюна начинает стекать из рта омеги и альфа отстранившись, быстро слизывает её, после моментально возвращая губы и язык обратно, — сука, я так тебя хочу… — мужчина прикладывается лбом ко лбу Тони и они оба томно дышат, — ты ходить не сможешь после того когда я тебя трахну. Неделю лежать только будешь, обещаю.