– Он не был психом. – Тихо, явно заново переживая собственную боль, проговорила бабушка. – Просто здесь нет тех врачей, которые могли бы ему помочь.

– О чем ты говоришь? И где это здесь?

– Твой дедушка был из… – новая заминка. Кажется, что бабушка ищет нужные слова. – Другой страны. Это, можно сказать, родовая болезнь.

– Да? – Так ничего и не поняв из ее объяснений, все-таки послушно кивнула. – Понятно. А у нас есть что-нибудь поесть?

О чем я спрашиваю? В доме, где собрались две бабушки еда есть всегда!!! Причем это такое, мм-м, закачаешься. Хорошо пока я ела, меня никто ни о чем не спрашивал. Зато потом…

– Как-то так. – Признавшись в том, что поддалась любопытству, закончила я свой рассказ. – Сумасшедшая она какая-то.

Вот только у бабушек было свое мнение на этот счет. Подробно расспросив меня о том, как туда проехать, тетя Надя собралась и ушла, оставив меня со старшей родственницей. Некоторое время мы сидели молча, а затем она подошла и порывисто обняла меня за плечи.

– Ба, ты чего?

Ее аромат мне нравился. Чуть сладковатый, он нес с собой любовь и нежность. Так хочется замереть и не двигаться, но новая вспышка боли меняет приоритеты. Теперь ее духи начинают меня раздражать. В бешенство не дает впасть только ее голос. Несмотря на страх, бабушка говорит тихо и спокойно, словно и не понимает, как мне плохо. Хотя… Нет, понимает, просто не позволяет злости взять верх над разумом.

– Вера, маленькая моя. Солнышко. Не покидай нас вот так, останься еще на чуть-чуть. – Среди накатывающего на меня бешенства голос становится моим личным маяком, ниточкой, что все еще держит меня на плаву. – Тебе нужно еще так много узнать, так много услышать.

– О чем ты? – Голос меня не слушается, поэтому фраза получается намного более злой, чем планировалось.

– Понимаешь…

Ее заминка едва не стоит мне разума, кажется еще чуть-чуть и я сорвусь. Ведь это так сладко выпустить когти и вонзить их в тело еще живой, горячей жертвы… Блин, откуда у меня такие мысли??? Бабушка, скажи что-нибудь, мне страшно!!! Словно услышав мой молчаливый стон, она вновь начинает говорить.

– Существует множество миров. Большинство из них находятся так далеко, что никакая магия не способна связать нас с их обитателями. Однако есть и такие, где жизнь развивается параллельно нашей.

– Ба, ты что фэнтази начиталась? – От изумления я даже на несколько секунд прихожу в себя. – Какие другие миры?

– Посмотри на себя. Ты уже не совсем человек. – Подводя меня к зеркалу, бабушка остается рядом несмотря на грозящую ей опасность.

Действительно, сдержаться тут почти невозможно. Часть моего лица исказилось, а выступающие клыки мне не пригрезились, они действительно есть. Единственное, что не изменилось – глаза. Все такие же льдистые, безжизненные, на обновленном лице они смотрелись более органично. Теперь только полный идиот мог бы назвать меня блеклой, нет, красавицей я не стала, но некоторая доля какой-то хищной привлекательности в моей внешности появилась. А еще от меня исходила такая сильная злость, что это пугало. Откуда во мне столько ярости. Ох. Боль… Дернувшись от пронзившей руку боли, мученически посмотрела на бабушку. Чувствую, если она не заговорит, сорвусь. Слишком много ароматов, слишком многих людей я сейчас ощущаю. А-а-а. Бесит!!!

– Тихо-тихо, моя хорошая. – Спокойно взяв меня за руку, бабушка аккуратно оттеснила меня от зеркала. И как ей удается быть такой невозмутимой? Я же чувствую, ей страшно. – Пойдем, чайку попьем, успокоимся. Знаешь, твоему отцу впервые стало сильно плохо только после твоего рождения.

– Почему? – Это интересно настолько, что получается побороть ярость.

– Однажды он ощутил, что тебя касался тот, кто желал твоей смерти, это вывело его из себя.

Ее слова приносят облегчение. Немного успокоившись, послушно забираю из ее рук чашку. Не чай. Обман. Внутри уже готова взорваться, но понимание того, что бабушка навела мне успокоительное включает разум. Правильно. Так будет лучше, ведь никто из нас не знает, сколько еще времени ее голос будет моим маяком. Нужно успокоиться. Поэтому я отчаянно цепляюсь за нить разговора, нам обоим нужно, чтобы мой разум был наплаву. Слишком уж сильно начинают меня бесить окружающие ароматы. Так и до беды недалеко.

– Что было потом?

– Тебе лучше не знать. – Грустно улыбнулась бабушка. – Могу сказать только одно – больше никто не посмел приблизиться к тебе так близко.

– Он его убил??? – Разговор оказывается настолько интересным, что мне легко удается держаться на плаву. Раньше про папу бабушки рассказывали мало.

– Нет. Они подрались. – Словно вспомнив что-то приятное, бабушка улыбнулась.

– Понятно. – Зло усмехнувшись, подумала о том, что отец был слабаком. Я бы за одну такую мысль убила бы. Удивительно, но решение не вызывало у меня отторжения. Однако услышав следующие слова бабушки замерла от стыда. Как я могла такое подумать???

– У твоего отца получилось совладать со своими желаниями. Он хотел, чтобы у него была счастливая семья, а я не думаю, что твоя мать смогла бы любить убийцу.

– Они любили меня? – Раньше я все время боялась озвучить этот вопрос, но сейчас это казалось правильным, нормальным. Обоняние давало понять, что это не причинит боли самому родному человеку.

– Конечно. Ты даже не представляешь, как сильно они любили тебя. Даня все никак не мог на тебя налюбоваться. Каждую свободную минуту был рядом, словно знал…

Бабушка осеклась, но больше мне ничего и не нужно было слышать. Сейчас достаточно было того, что она просто сидела рядом.

Едва достигнув состояния относительного спокойствия, почувствовала ненавистный мне сейчас аромат. Мгновенно распознав соперницу, напряглась в ожидании. Сейчас бешенная ярость первых мгновений сменилась холодным бешенством ожидания. Один намек на то, что кто-то может посметь прийти на мою территорию заставлял глаза налиться кровью. Не то, чтобы для меня это нормальное состояние, но сейчас все воспринималось совершенно по-другому. Ярость была словно продолжением меня, моей сутью.

– Тихо-тихо, успокойся.

Упавшая мне на плечо рука вызвала злость, однако рычать на бабушку я не стала. Элементарно не смогла, ведь даже в таком состоянии понимала без маяка не выживу. Однако и не отреагировать тоже не получилось, ярость внутри меня была сильнее разума. Рывком скинув с себя ее руку поднялась на ноги.

– Вера не смей!

Ого, а это уже приказ. Практически сразу наступает раздвоение личности. С одной стороны мучительно хочется подчиниться, а с другой… Соперница все ближе и ближе. Вот она входит в дом, вот поднимается на лифте, а вот… Несколько ошалев от ее наглости, выскакиваю в коридор. Несколько секунд ожидания, звук поворачивающегося в замке ключа и у меня буквально сносит крышу от бешенства. Старуха!!! Да как они посмели??? Рефлекторно выпустив когти несусь к ней, но…

– Вера!!!

Затормозить удается не так быстро, как хотелось бы. Поэтому я все-таки царапаю бабушкину щеку. Упавшие на пол капли крови звучат в голове набатом. Испугавшись содеянного, внутри меня кто-то жалобно скулит и я медленно опускаюсь на колени.

– Прости. Прости!!! – Не дождавшись ответа почти кричу, на что бабушка ласково гладит меня по щеке.

– Тихо-тихо, сейчас мы тебе поможем.

– Воды мне, быстро!!!

Ясновидящая уверенно раздается команды, на ходу доставая из своей сумки мазь и быстро обрабатывая бабушкины раны. На меня старуха даже не смотрит, но чувствую, она злится. Вот только в отличие от меня она и не думает нападать. Зачем? Я себя итак хорошо наказала. Один только вид крови сводит меня с ума. Ощущать себя чудовищем неприятно, но по-другому никак, я самое что ни на есть чудовище. Бешенное причем.

– Все. Хватит уже себя мучить.

Резкий окрик ясновидящей в первый момент вызывает желание придушить. Это ведь она сделала это со мной. Лишь присутствие бабушек заставляет спрятать свою ярость поглубже.