– Зайка, просыпайся, – Стас, абсолютно довольный собой, одаривает меня своей фирменной обезоруживающей улыбкой. Как всегда, пораженная волшебным преображением, я готова простить абсолютно все и даже больше, и радостно веду прекрасную нимфу в первый зал студии.
Следующие пять часов проходят на удивление четко и слаженно. Стас серьезен и безропотно выполняет все, о чем я ни попрошу. По первому слову стряхивает с себя признаки усталости и с легкостью задает нужное настроение. К концу сессии даже соглашается обнажиться и сделать несколько откровенных снимков, хотя изначально стеснялся и был категорически против. Девочки уже давно и крепко спят, в большинстве залов мы работаем вдвоем. Поражаюсь его работоспособностью, боюсь вспугнуть, не давлю, ловлю его расположение и по-настоящему наслаждаюсь процессом. И только когда делаю последний снимок, понимаю, что абсолютно иссякла, чувствую тугую боль во всем теле и полное удовлетворение от того, как прошла эта ночь. И жгучее желание понять этого хрупкого человека, так самозабвенно и трудолюбиво создающего красоту.
– Ты уверена, что сделала все, что планировала? Если хочешь, я могу еще. – Стас с трудом размыкает накладные ресницы, и я лишь молча качаю головой, переполненная благодарностью и восхищением. Баста. Домой. Спать.
***
Воодушевленная съемкой, уже на следующий день разбираю материал, выбрасываю весь брак и бегу в клуб с ноутбуком. Перед очередной игрой со Стасом отбираем удачные снимки для обработки.
– Хочешь, я раскручу тебя среди трансух? Фотосессии всем нужны, сможешь зарабатывать неплохие деньги.
– Ммм… Не знаю, давай сначала посмотрим, что из этого получится.
– Если что, я найду кого-нибудь, кто сможет красиво обработать.
Начинается. К горлу опять подкатывает страх, ведь я владею программой на уровне вытянуть цвета и усилить контрастность. Да и с цветом у меня довольно странные отношения, не раз слышала о результате впечатления, противоположные тому, что видела сама. Но я очень хочу, чтобы это была только моя работа.
На мафии Вова, тот самый, на чью вечеринку вся компания собиралась в день нашего знакомства. Мы уже пару раз пересекались, но он производит довольно странное впечатление, о котором у меня пока не было времени подумать, и толком пообщаться нам пока не доводилось. Мы никому не показываем материал, но все уже в курсе фотосессии.
– Прикольно. А Аня снимает только тебя? – Вова излишне манерничает, скривив в обиде огромный, по-женски чувственный рот. Стас ловит мой растерянный взгляд и подмигивает.
– Пятнадцать тыщ плюс оплата студии. – Ему явно доставляют удовольствие дружеские подтрунивания над Вовой.
– Угу, я тебя поняла. – Рот по-ребячески поджался и картинно задрожал.
– А ты тоже хочешь? – Мне искренне нравится вся эта компания, и я очень не хочу кого-то обидеть. – Давай я с этими снимками закончу, и мы с тобой все обсудим.
– Вот так вот. – Вова с высоты своего роста обдает Стаса высокомерным взглядом, и в дружном хохоте мы погружаемся в игру. Надо как-нибудь посмотреть на Вову в образе, а то я же даже не знаю, на что подписываюсь…
Следующие дни и ночи я провожу нам самоучителями и видеоуроками, до боли в глазах выравниваю кожу, поправляю макияж и округляю формы. Стасу ничего не нравится – ни цвета, ни работа с пластикой. Очень хочу сесть рядом и подробно обсудить каждое фото, чтобы понимать, в каком направлении двигаться. Но ему это не интересно, Стасу просто нужен результат. Какое счастье, что с самого начала я его не обещала.
За неделю без сна я чувствую, что глаз окончательно замылился, и левой ногой заканчиваю обработку. Конечно, хочется все сделать идеально, но фраза «неужели сама не видишь!» мало мне говорит о том, что хочет видеть Стас. Заливаю в файлообменник исходники и мои корявые попытки, отправляю Стасу ссылку и мчу в аэропорт. Когда-нибудь, возможно, я вернусь к этим снимкам. А послезавтра Новый год, и я хочу его встретить с самыми близкими.
***
На родине как-то так все завертелось невероятно. Прямо как тот буран, сквозь который мы с встретившими меня друзьями пробивались из аэропорта до дома родителей. А потом – вокруг дома в поисках елки, ведь мы отчего-то решили непременно вручить моей маме елку. Новогодняя ночь в бесконечных переездах от одного родного дома к другому. В каждом – горящие глаза и объятия, танцы под песни из советских мультфильмов и задушевные разговоры на кухне. С любимым в студенческие годы дешевым игристым вином, с завтраком селедкой под шубой и маминым фирменным тортом. И незаметное перетекание новогоднего калейдоскопа в тихое первое января в новом модном баре с лучшими друзьями и горьким хвойным коктейлем… Такого торжества искренности и собственной востребованности я и ожидать не могла от поездки. Голова идет кругом от того, как мне все-таки хорошо с этими людьми, которые рядом на протяжении стольких лет. Даже когда за тысячу километров.
Не могу сказать, что захотелось остаться. Скорее наоборот, с каким-то странным воодушевлением лечу обратно в столицу, к моим мафиозникам. Они ведь тоже такие искренние и радушные. Под бой курантов от души писала Марине и Стасу о своих чувствах. О том, как я счастлива, что этот год подарил мне их обоих и о том, как многого я жду от нашего спонтанного и наверняка судьбоносного союза. Оба ответили тем же, и я в счастливом предвкушении дружбы прожужжала родным все уши о том, какие они классные. Это наивно и забавно, но почему бы и нет? Мы так странно быстро сближаемся, и все мы достаточно взрослые, чтобы адекватно и полностью принять друг друга, и превратить наши встречи во что-то действительно большое и глубокое. Наверное, это как раз то самое, чего мне так не хватало после переезда.
Мы видимся практически каждый день, а если не видимся – ежеминутно переписываемся в общей беседе в соцсети. Непременно рассказываем друг другу, кто во сколько проснулся, кто что поел, кто чем занят на работе, и кто на какой фильм хочет сходить. Планы строятся сообща, все чаще звучит слово «мы», все больше случается спонтанных сборов и вылазок.
С Мариной за эти пару месяцев мы узнали друг друга гораздо ближе, чем за предыдущие семь лет знакомства. У них с Аленой, похоже, все серьезно, уже планируют поиск совместного жилья. Никто пока эти разговоры всерьез не принимает, но есть ощущение, что девочки вместе всю жизнь – настолько они гармоничны и цельны.
Стас, несмотря на первоначальную отстраненность, все больше тянется и открывается. На мафии мы все чаще оказываемся рядом и не сговариваясь поддерживаем друг друга во время игры, даже не зная, кто в каком клане. И с каким-то особым трепетом всегда выделяем друг друга в толпе, замечая даже незначительные мелочи.
Вовы тоже становится все больше. Он очень тактилен и говорлив, эмоционален, капризен, всегда в какой-то драме, как и его сценический образ. И да, на его шоу мы теперь тоже постоянно ездим всей толпой. Хотя, к разговорам о фотосессии пока больше не возвращались.
Женя появился на играх уже после меня и с первого дня активно влился в тусовку. Если я поначалу аккуратничала и старалась не навязываться без особого приглашения, то ему эти церемонии явно незнакомы. Со второй игры он уже кричит о своей любви и не выпускает из крепких объятий. Где-то дома у него есть муж Антон, но пока мы его ни разу не видели ни на играх, ни даже когда просто отдыхаем все вместе.
Лана, старая подруга Стаса и Вовы, поначалу отпугивала непоколебимой уверенностью в собственной неземной красоте. Но на самом деле она оказывается полной противоположностью кричаще-яркой внешности. Девочка-кошечка, которой так нужна всеобщая ласка. А все и рады ей ее дарить каждую встречу.
Имен большинства остальных я даже не успеваю запомнить, каждый день появляются и пропадают все новые люди. Но есть одна странная кучка, они… другие. Мне непонятно их присутствие, чувствую какое-то напряжение и недосказанность. Меня это не касается, я тут новичок, а они знакомы по много лет. Но я вижу, что Стас в обществе некоторых из них постоянно настороже, настроение в беседе периодически скачет, и постепенно мной начинает овладевать предчувствие. Чего именно – сформулировать пока не могу. Но ясно, что достанется всем. Звоню Марине посоветоваться.
