Он уже начал потихоньку действовать мне на нервы.

—   Я не продумывал все с такой тщательностью, а просто пригласил ее на свидание. Все намного легче и проще, если твоя девушка — Гвиневра. Я просто делаю то, что считаю нужным, и это потрясающее ощущение. Так что найди себе девушку, мой друг, и оставь меня в покое. — Я взял сумку.

Обладатель серо-розовых волос покровительственно улыбнулся мне и сказал:

— Ты назвал меня своим другом? Кажется, она и вправду растопила твое ледяное сердце…

— Пока, Ян! — попрощался я уже в дверях.

Я не знал, почему он так обрадовался моему свиданию с Гвен. Не помню, чтобы он так сильно радовался, когда я встречался с Ханной. Я приглашал ее в оперу, и ей это нравилось. Но Гвиневра не Ханна, и я совершенно не хочу, чтобы она была ею.

— Илай!

Вот тебе за то, что только подумал о ней!

Вздохнув, я повернулся к Ханне, которая застыла рядом со мной. На ней все еще были надеты форменные медицинские штаны и свитер.

— Да?

— Мы можем поговорить?

— Извини, у меня свидание, — ответил я, разворачиваясь к выходу.

— Серьезно, Илай? Четыре с половиной месяца назад ты хотел, чтобы я стала твоей женой. Пожалуйста, удели мне всего пять минут.

Я остановился, сжав в руках пальто. Потом, развернувшись и посмотрев ей прямо в глаза, я подошел к ней.

— Дело в том, что ты — не моя жена. Ты мне вообще никто! Я отдал тебе два года своей жизни, Ханна! Я хотел, чтобы мы стали семьей! А теперь я больше не собираюсь тратить ни секунды своей жизни на тебя.

— Если ты тогда по-настоящему отдал мне свое сердце, то не сможешь сейчас так легко пойти на свидание с другой.

Ого! Нет, она конченая эгоистка! Я пришел в бешенство.

— Ты пытаешься мне сказать, что теперь я должен вечно страдать? Что я должен быть раздавлен, да? Потому что ты наконец соизволила увидеть, насколько сильно я был в тебя влюблен?

Она скрестила руки на груди.

— Я совсем не это хотела сказать…

— Нет, именно это. И сейчас я дам тебе мой ответ. Первый месяц я был убит. А потом встретил ее, и, не отдавая себе в этом отчета, я перестал думать о тебе. Даже когда мы говорим о тебе и о нем, вы остаетесь лишь размытым пятном, потому что отныне я вижу только ее. Может, потому, что она отлично понимает, насколько униженным дураком я чувствовал себя тогда. Причина, по которой я перестал страдать, как ты того хотела бы, заключается в том… — Я улыбнулся, не в силах остановиться. — Когда думаю о ней, я начинаю невольно улыбаться и даже смеяться над совершенно дурацкими вещами, как например: почему она до сих пор не купила себе чертову мебель, или почему она уверена, что ванильное мороженое — самое лучшее в мире? Вот так. Пожалуйста, прекрати просить меня уделить тебе время, Ханна. Я не хочу возвращаться к тебе. Спокойной ночи!

И мне было наплевать, что Ханна еще несколько раз окликала меня. Я не собирался оглядываться.

Направляясь к выходу из здания, я чувствовал небывалую легкость. Посмотрев на гигантский занавес, я покачал головой. Только Господь Бог ведает, что она там рисует.

— Гвиневра? — Мне даже захотелось постучаться.

Она высунула голову наружу.

— Ты уже здесь?

— Хочешь, чтобы я ушел и снова пришел?

— Нет, дай мне десять, нет, пять минут. Прости, пожалуйста, я так увлеклась, что совершенно потеряла счет времени.

Она скрылась за занавесом. Послышался тихий звон, и зазвучали ее проклятья.

— Ты в порядке?

— В полном!

Звучало неубедительно. Как раз то, о чем я и говорил. Я никогда не знал заранее, что она скажет или как отреагирует. Усевшись в кресло, я ждал.

Выйдя через пять минут из своего укрытия, она предстала передо мной в длинном белом платье, зеленом жакете и тех же самых армейских ботинках.

— Мой наряд подойдет к тому месту, куда мы направляемся? — Она покрутилась вокруг своей оси.

— Ты хочешь сказать, что переоделась прямо здесь? — Я просто хотел выиграть немного времени. Ее голые ноги отвлекали меня, как и тот факт, что пять минут назад там, за шторой, она была полностью обнажена.

— Да, но никто же не видел? Я планировала успеть сходить домой, чтобы переодеться, но заработалась и забыла. Что-то не так?

Встав, я взял ее за руки.

— Ничего. Ты прекрасна.

— Правда? — она недоверчиво рассмеялась.

— Я бы не говорил, если бы это не было правдой. Идем! — Я повел ее к машине, припаркованной напротив больницы.

Ранее мой водитель отдал мне ключи, а сам уехал на городской машине.

— Это твоя? — Она провела рукой по машине. — Скажи, что она твоя.

— Да. Это…

— Черный «Астон Мартин» 1965 года, DB5. Двухместный кабриолет. Это автомобиль Джеймса Бонда, — закончила она в абсолютном благоговении.

— Ты разбираешься в автомобилях? — Я распахнул перед ней дверь и направился к водительскому месту.

— Я тебе говорила, что росла вместе с мальчишками, и знаю, что таких машин в мире всего лишь двадцать одна.

— И я один из счастливых обладателей, — произнес я, выезжая на улицу.

Она прикусила палец, смотря на меня с широченной улыбкой.

— Что?

— Не обращай на меня внимания. Я просто наблюдаю, как растет уровень твоей сексуальности.

Я фыркнул.

— И на каком уровне я был до этого?

— А имеет ли это значение, если ты сейчас сломал весы?

Теперь настала моя очередь прикусить себе палец, глядя на нее: манера, с которой она откинулась на сиденье, высунув руку наружу и наслаждаясь встречным ветром, вид ее платья, приподнявшегося повыше…

— Гвиневра, клянусь, у меня ни разу не было секса в этой машине, не дразни меня.

— Хорошо. В ней не было, а на ней?

«Боже праведный, помоги мне не поддаться искушению», — взмолился я, концентрируясь на дороге.

Я слышал ее хихиканье над тем эффектом, который она умудрялась производить на меня. Ее рука медленно погладила мою руку. Я глубоко вздохнул.

— Гвиневра…

— Ладно, я буду хорошей девочкой, клянусь.

Но я совершенно не хотел, чтобы она была хорошей. Мне она нравилась такой, какой была: счастливой, смешной, свободной, сексуальной и красивой.

— Океанариум? — удивилась она, когда мы припарковались напротив. — Разве он сейчас не закрыт?

— Нет, если попросить их не закрываться, — произнес я.

Я обошел машину и открыл дверь со стороны Гвиневры.

— Ты арендовал океанариум?

— Это было нетрудно. — Я взял ее под руку.

Она обернулась и посмотрела на мою машину.

— Ты думаешь, ее стоит оставлять здесь? Уверен, что все будет в порядке?

— Все будет хорошо, поверь. Мистер Рэймонд за ней присмотрит. — Я кивнул мужчине, который вышел из моей городской машины.

— У богатых свои причуды, — иронично прошептала она.

— Заметила богатая женщина…

Гвен посмотрела на меня, а потом замерла, когда я щелчком включил все освещение вокруг нас. Место засияло мягким голубым светом, и девушка устремилась внутрь. Улыбаясь, она провела рукой вслед за уплывающей рыбкой.

— Нравится?

— Я в восторге! — восхищенно улыбнулась она.

— Я помню, когда мы смотрели «Планету животных», твои глаза были прикованы к морским черепахам. — Взяв ее за руку, я увлек ее внутрь океанариума.

Гвен подняла голову, провожая взглядом акулу, проплывающую над нами.

— Привет!

Она рассмеялась, прислонившись спиной к моей груди. Мы наблюдали за электрическим скатом, парящим над нами. Обхватив руками ее за талию и прижав к себе, я прикоснулся поцелуем к ее волосам.

— Ты так красива, когда смеешься, — прошептал я.

Она обняла мои руки.

— Спасибо! Спасибо тебе! Это так романтично!

— Так же романтично, как в твоих книгах? — подразнил я.

С серьезным взглядом она повернулась ко мне.

— Абсолютно точно! И теперь я жду поцелуя.

— С удовольствием.

Мои губы прикоснулись к ее губам. Ее руки потянулись к моим плечам. Я обнял ее за талию, прижимая к себе как можно ближе. Мне нравилось, что мы подходили друг другу по росту, нравилось слушать ее мурлыкания во время поцелуя.