— Я исправлюсь, честно… — Миша поднял страдальческие глаза.

— Отлично. Вот вы все всё выучили. Мертвые знания. Вы не чувствуете, как их можно применить. Не видите работу конструкций за цифрами. Да и саму работу не представляете. Дом — он живой. Он дышит. Стоит, переминается, пробует грунт фундаментом, прилаживается, чтобы не упасть, содрогается, когда чувствует неравномерность основания… Что не так?

— Как-то вы слишком живо о доме, — Арсений скептически поджал губы.

— Именно! В таком ключе и надо здания рассматривать. Особенно из зурма. Он же не металл, не железобетон, не кирпич, не дерево. Вообще непонятно что. Может, и живой, кто знает. Наши ученые исследовали, но что установили — не сообщают: производственные секреты. Так что мы можем только результатом пользоваться.

— Как же тут пользоваться, когда ничего не получается? — Полина с вызовом смотрела на наставника. — Мы же результат хотим, а не просто так время провести, правда, ребята?

Ученики зашумели.

Разными они были.

Сергей вдруг увидел их со стороны, не как учеников.

Миша — худощавый, невысокий, демонстративно носящий очки и заигрывающий с обеими девушками. Полина — красивая, черноволосая, знающая цену себе и своей внешности, ленивыми жестами отметающая назойливые Мишины притязания. Ника — скромная, закрытая, не выпускающая чувств вовне, пугающаяся такой активности со стороны юноши. Олег — эстет, даже в теплынь одевающийся так, словно только что закончил сниматься для глянцевого журнала, и чуть свысока глядящий на соседей. Арсений — рациональный, подтянутый, уверенный в себе и снисходительный к промахам других. Вадим — самый высокий в группе, любитель отдохнуть и повеселиться, умеющий увлечь сногсшибательными идеями и не унывающий, когда они оказываются неудачными.

Все разные. И все хотят одного — научиться. Легко и просто сказать слова. Показать — «делай, как я». Заставить, чтобы выполняли всё точь-в-точь, как делаешь сам, и как тебе нравится. Сделать из них болванчиков, одинаковых с лица и тупо копирующих образец. Подобия себя. Но ведь цель обучения другая: научить думать, принимать решения, стать личностью.

Не получается. Что-то он упускает. Понять бы — что. Сам-то научился. Когда учился — не думал, не запоминал, не до того было. Надо думать. Анализировать. Вспоминать. А на сегодня пока закончить.

— Я подумаю, — ответил Сергей Полине. — Еще будут вопросы?

— Как это вы ошибки прям сразу видите? — спросил Миша.

— Не знаю, — Сергей задумался. — Это само по себе выходит. Ошибки в глаза так и лезут. Неправильность какая-то чувствуется. Причем, даже не всегда могу сказать, в чем неправильность.

— Здорово! Мне бы так! Посмотрел — и всё сразу понял.

— Поймешь еще. Опыта наберешься — и готово. Научись чувствовать здание, которое строишь или проектируешь. Хотя я уже это вроде говорил. Вот с чем сравнить?.. Ты в теннис играешь? Настольный? Тоже нормально. Вот скажи, Миша, ты же не думаешь каждый раз, перед тем, как отбить шарик — куда и как протянуть руку, как поставить ракетку? Не думаешь же? Ты действуешь автоматически, инстинктивно, пользуясь наработанными за долгое время рефлексами. Рука сама тянется куда надо и совершает те действия, которые ты от нее хочешь. Твое желание в этот момент одно — отбить! Попасть на половину поля соперника и так, чтобы тот в свою очередь не сумел отбить. Вот и дом надо так чувствовать… Ладно, давайте расходиться, поздно уже.

Солнце мирно опускалось в океан. На закат можно смотреть долго. До тех пор, пока небо на горизонте не потемнеет, и не появятся звезды. Можно никуда не уходить и смотреть на звезды. Но они — всегда одни и те же, в отличие от заката. Он не бывает одинаковым. Вот и сейчас закат не такой, как вчера. Или горизонт изменился? И продолжает меняться, вспучиваясь острыми зубцами?

Сергей потряс головой и пригляделся. Неужели, какой-то корабль идет на их остров? И, судя по всему, не один. Быстро идут. Слишком быстро для грузового или прогулочного судна. Сюда бы бинокль или подзорную трубу. На худой конец — опто-зумер. Запросить, что ли, службу безопасности?

Не пришлось запрашивать. Из динамика переговорной пуговицы, прилепленной Сергеем к воротнику, донесся треск, и мужской голос убедительно произнес:

«Господин Комов, немедленно покиньте пляж и укройтесь в убежище! Опасность для жизни!»

Сергей не успел встать, как активировалась защитная система. Только так можно было интерпретировать поднявшиеся из земли бронированные колпаки, из которых выдвинулись стволы пулеметов. Судя по мелким резким движениям дул, управляли оборонным комплексом роботы. Пока они только настраивались на цели, но достаточно чужим катерам войти в зону результативного поражения, как начнется стрельба. И до этого момента людям на берегу желательно уйти в безопасное место.

— Надо уходить, — сказал Сергей.

Однако ученики и не подумали прислушаться к словам наставника и указанию службы безопасности. Никто из них не видел вживую боевые действия. Поэтому наступление и подготовка к обороне казались не более чем трехмерным изображением голо-визора. Кто ж будет убегать, когда вот-вот начнется интересная передача? Реалити-шоу «боевые действия»? Дураков нет.

Есть идиоты.

Стрельба началась внезапно для людей, заставив инстинктивно вжаться в песок от жуткого гула и грохота.

Черными галочками к берегу приближались катера с вынесенными на крутых консолях воздухосильными двигателями. С выступающих берегов бухты по ним непрерывными очередями били крупнокалиберные пулеметы. Катера лавировали, уходя от пуль, и огрызались по роботам защитного комплекса. Едва очутившись в бухте, часть катеров рассредоточилась и вступила в перестрелку с защитниками, давая возможность остальным добраться до берега. Что они станут делать, когда доберутся? Какова их цель? Гадать не надо. Если не получилось украсть новую технологию по-тихому, надо — по-наглому. Авось, повезет. А не повезет, так заставит понервничать. Где нервы — там ошибки, и появление новых возможностей для похищений. С людьми при этом никто считаться не будет. Люди ценны лишь как носители информации. Кто у нас такой носитель? Ах, — Сергей Викторович! Тогда его нужно в дополнение к технологии похищать. И не факт, что его не считают неотъемлемой частью технологического процесса. Раз так, находиться практически на виду атакующих роботов — безумие.

— Быстро! Пошли! — Сергей всё же вывел ребят из ступора. — Они нас всех перестреляют!!

Ученики вскочили и побежали прочь с пляжа: без цели, лишь бы не стоять на пути нападающих машин. Сергей бежал последним, не оглядываясь, стараясь не потерять парней и девушек из виду. Они пригибались и вздрагивали, когда над головами с сухим треском рвались листья.

Через пятнадцать минут Сергей потерял направление и уже слабо представлял, где они точно находятся. Бежать можно было в любую сторону и с одинаковым успехом либо нарваться на нападающих, либо встретиться со своими.

— Вы где?! — сквозь хрипы помех донеслось из динамика на воротнике.

— На острове, — ответил Сергей.

— Мы вас не видим. Вы спрятались?

— Не совсем. Боюсь, помехи ставят …

— Ясно. Прячьтесь, — забулькало и зашипело выкипающим чайником.

— Обязательно! — заверил Сергей, и динамик отключился, — …вот только где?

Всегда так: вместо помощи — советы, и выбирайся, как знаешь. Сергей попытался определить свои координаты, но безуспешно: по экрану телефона бежали серые линии помех. Спрятаться хотелось. Очень хотелось. Например, в подземелье с бронированными дверями. Или в крепости с толстенными стенами. Только почему-то никто Сергею не показал противоатомное убежище на острове. Могли бы даже сейчас сказать — возможность была. Не стали. Опасность преувеличена? Всех напавших поймали или уничтожили? Паника в службе безопасности? Гадай, не гадай — не поможет. Даже помешает. Пока будешь перебирать варианты, тебя либо захватят, либо прикончат. Думать лучше на ходу. Переставлять ноги, раздвигать ветки, ругаться вполголоса. Искать укрытие. Например, такое…