Фрэнки отсутствовал чуть больше получаса. Вернулся он быстрым шагом и по дороге тряс головой.

– Улетать на самолет, – сказал он.

Ну вот, пожалуйста. Консульство успело закрыться. У меня сорок центов, да и самолет уже в Майами. Даже телеграмму не пошлешь. Вот тебе и мистер Джонсон. Да я сам виноват. Зазевался.

– Ладно, – говорю я Фрэнки, – остается разве что по холодненькой пропустить. На его же денежки.

В ящике лежали еще три бутылки «Ла тропикал».

Фрэнки переживал не меньше моего. Уж не знаю, почему, но такое было впечатление. Сидел и все хлопал меня по спине, качая головой.

Подобьем итоги. Итак, я на мели. Потерял пятьсот тридцать долларов фрахта, да еще снасти, которые и за триста пятьдесят не заменишь. Эх, думал я, вот здешняя шатия-братия посмеется, узнав о таком. Сыщется среди кончей[1] не один любитель позлорадствовать. А я к тому же днем раньше отвернулся от трех тысяч долларов за перевозку трех нелегалов. На любой флоридский островок, лишь бы подальше от Кубы.

И как теперь быть? Очередную ходку сделать не могу: на партию контрабанды нет денег, да и былого дохода это уже не приносит. Город наводнен спиртным, его даже не берут. Но провалиться мне на этом месте, если я вернусь в Ки-Уэст без гроша, чтобы все лето голодать. И потом, я же семейный человек. Портовый сбор оплатил еще по приходу. Уж так принято: ты заранее платишь агенту, он тебя регистрирует и выдает нужные разрешения. Проклятье, даже на топливо денег нет. Ничего себе положеньице. Вот тебе и мистер Джонсон.

– Фрэнки, – говорю я. – Мне вот так надо что-то переправить. Хоть какие-то деньги заработать.

– Хорошо, я искать, – отвечает он.

Фрэнки целыми днями промышляет возле пристани – то там подсобит, то здесь, плохо слышит и каждый вечер надирается. Зато никогда не подводит, и сердце у человека золотое. Мы знакомы с тех самых пор, как я стал сюда наведываться. Не раз и не два помогал он мне грузить товар. Потом, когда я бросил заниматься контрабандой и взялся сдавать лодку напрокат, затеяв ловлю меч-рыбы в заливе, я частенько видел его у пристани или в кафе. Он смахивает на дурачка – почти не говорит, предпочитая просто улыбаться, – но это у него от тугоухости.

– Возить все-все? – спрашивает Фрэнки.

– А то, – отвечаю. – Теперь мне не до выбора.

– Совсем-совсем все-все?

– Да говорю же.

– Хорошо, я смотреть. Ты где, когда я искать?

– В «Ла-Перла». Подкрепиться бы надо.

В «Ла-Перла» – «Жемчужине» – можно неплохо подзаправиться за четвертак. Там любое блюдо обойдется в десять центов, а супец вообще в пять. Фрэнки проводил меня до кафе, я зашел внутрь, а он отправился дальше. Прежде чем расстаться, он потряс мне руку и еще разок хлопнул по плечу.

– Не унывать, – сказал он. – Смотри на Фрэнки: много политика. Много дела. Много выпивка. Мало деньги. Но большой друг. Не унывать.

– Бывай, Фрэнки, – сказал я. – Тебе тоже не унывать, парень.

Я вошел в «Жемчужину» и устроился за столиком. В расстрелянном окне уже стояло новое стекло, да и бутылочную горку привели в порядок. У стойки с выпивкой толпились гальего[2], кое-кто просто перекусывал. За одним столом уже шла игра в домино. Я взял похлебку из черных бобов и тушеную говядину с картошкой за пятнадцать центов. Вместе с пивом «Хатуэй» это потянуло на четвертак. Заговорил было с официантом про стрельбу, но он отмалчивался. Все они были здорово напуганы.

Я закончил ужин, откинулся на спинку стула, затянулся сигаретой и продолжил ломать себе голову. Тут смотрю, входит Фрэнки, а за ним еще кое-кто. Желтый товар, подумал я про себя. Стало быть, желтый товар.

– Это мистер Синг, – улыбаясь, сказал Фрэнки. Он и сам знал, что отличился, сумев быстро найти клиента.

– Приветствую вас, – промолвил мистер Синг.

В жизни не видел более лощеного создания, чем этот мистер Синг. Хоть и китаец, а говорит точно англичанин, и на нем был белый костюм, шелковая сорочка с черным галстуком и панама – из тех, что идут по сто двадцать пять долларов.

– Чашечку кофе? – спросил он меня.

– Разве что за компанию.

– Благодарю, – сказал мистер Синг. – Мы тут совсем одни?

– Да, – отвечаю, – если не считать всей прочей публики.

– Это не страшно, – сказал мистер Синг. – Итак, у вас есть судно?

– Тридцать восемь футов, – говорю. – Керматовский движок на сто лошадей.

– М-м, – говорит мистер Синг. – Я ожидал кое-чего посолиднее.

– Моя лодка запросто берет двести шестьдесят пять ящиков.

– И я мог бы ее зафрахтовать?

– На каких условиях?

– Вам ехать не нужно. Капитаном и командой я обеспечу сам.

– Э-э, нет, – говорю. – Куда лодка, туда и я.

– Понимаю-понимаю, – говорит мистер Синг. – Вы нас не извините на минутку? – затем обращается он к Фрэнки.

Тот стоит себе, улыбается, глазами хлопает.

– Да он глухой, – говорю. – И по-английски плохо разбирает.

– Понимаю-понимаю, – вновь кивает мистер Синг. – Зато вы говорите по-испански. Скажите ему, чтобы он нас оставил.

Я выразительно ткнул большим пальцем в сторону барной стойки. Фрэнки понятливо кивнул и ушел.

– А вы не говорите по-испански? – спрашиваю я.

– Ну как же, – отвечает мистер Синг. – Итак, какие же обстоятельства могли бы… э-э… заставили вас…

– Я на мели.

– Понимаю-понимаю. А скажите, сама лодка не заложена? По ней можно предъявить иск?

– Нет.

– Превосходно, – говорит мистер Синг. – Сколько моих злосчастных соотечественников она сможет вместить?

– В смысле, перевезти?

– Вот-вот.

– Далеко?

– День пути.

– Не знаю, – говорю. – С дюжину, если без вещей.

– Вещей у них не будет.

– И куда их надо?

– Это на ваше усмотрение, – говорит мистер Синг.

– То есть… я сам решу, где их высадить?

– Вы берете их на борт с тем, чтобы на Драй-Тортугас их забрала шхуна.

– Послушайте, – говорю я. – Там же логгерхедский маяк с радиостанцией.

– Именно, – отвечает мистер Синг. – Было бы крайне глупо высаживать их на Драй-Тортугас.

– Что же получается?

– Я сказал, вы берете их на борт для перевозки в ту сторону. Так с ними условлено.

– Ага, – говорю.

– А высадите их там, где сочтете нужным.

– Но шхуна-то придет за ними на Драй-Тортугас?

– Разумеется, нет. Что за глупости.

– Сколько с головы?

– По пятьдесят долларов.

– Нет.

– А если по семьдесят пять?

– Вы сами-то сколько получаете с головы?

– Это не имеет к делу никакого отношения. Мою роль, знаете ли, можно рассматривать с разных сторон. Под разными, так сказать, углами. Многочисленными.

– Ага, – говорю. – И свою роль я тоже должен играть забесплатно. Так, что ли?

– Прекрасно вас понимаю, – отвечает мистер Синг. – Что ж, скажем по сто долларов.

– Слушайте, – сказал я. – Вы знаете, сколько лет тюрьмы мне светит, если поймают за руку?

– Десять, – говорит мистер Синг. – А то и больше. Но почему непременно тюрьма, дорогой капитан? Вы рискуете лишь при погрузке пассажиров. Все прочее зависит от вашей осмотрительности.

– А если они вернутся и потянут вас к ответу?

– Нет ничего проще. Я скажу им, что вы меня обманули. Затем частично возмещу расходы и отправлю вновь. Они ведь понимают, что путешествие не из простых.

– А со мной как?

– Думаю, что придется кое-что сообщить в консульство.

– Ясно.

– В наше время, капитан, тысяча двести долларов – не та сумма, чтобы смотреть на нее свысока.

– Когда я получу деньги?

– Как ударим по рукам, получите двести, а еще тысячу при погрузке.

– А если я возьму задаток да сбегу?

– Тут я бессилен, – усмехнулся он. – Но вы, капитан, так не поступите, и это я знаю.

– Задаток при вас?

– Разумеется.