- Говоришь остался сын? – задумчиво произнес он. – Ну чтож, тогда стоит познакомиться с правнуком, - и он решительно встал, отстегнул с руки темный браслет и бросил его на стол, а Лира с ужасом осознала, что за эти мгновенья на его голове пропали последние темные пряди, маг стал совершенно седым.
***
- Рамир, не делай глупостей, - старший брат распекал принца в своем кабинете, тот полулежа в кресле выслушивал отповедь Дамира с ленивой грацией уверенного в собственной непогрешимости зверя, - ты готов попрать законы гостеприимства, так чтимые горцами.
- С каких пор ты стал горцем, братец, - издевательски протянул Рамир.
- Мы правим ими, и даже если род наш берет начало на равнине, то женщины наши в большинстве своем из жителей скал и в каждом из нас течет кровь горцев, тех что покорились нашим предкам, тех что сейчас живут под нашим кровом, под нашим знаменем идут в бой, кто мы без нашего народа, не забывайся брат, - Дамир вспылил, младший был силен, весел, но и иногда заносчив, что король считал наивысшей глупостью в правителе. – Дерек пришел нам на помощь в трудную минуту, - продолжил он, успокоившись, - спас твою собственную жизнь если ты помнишь, а чем ты готов заплатить ему в ответ? Ты ведешь себя неподобающе магу и принцу…
- Дамир, ты не прав, Дерек ведет себя как дракон, что украл чудесный драгоценный камень, спрятал у себя в пещере и любуется сам, ревниво охраняя свое сокровище и не подпуская никого другого, - Рамир вскочил и оперся на столешницу руками, медленно сжимающимися в кулаки, - он не имеет прав на девушку, она всего лишь его ученица, так почему мне все твердят, что я неправильно себя веду? – сорвался на крик он.
- А может потому, что ты не видишь дальше своего носа? – в тон ему ответил взбешенный король, - подумай своей головой, василиски его выжгли почти дотла и только она смогла до него достучаться…
- Это только его слова, - перебил Рамир, - а в действительности мы не знаем…
- Она через полмира построила направленный портал, как только Почувствовала, что ему плохо, - тебе не кажется это странным, портал на такое расстояние, да еще с неизвестной точкой выхода, да еще с риском добраться до выхода по частям, - она не глупая девушка, она все это знала, но все равно рискнула, - ради чего? Не стоит ли подумать об этом, а еще о том, что она тебя избегает и твои коронные улыбочки не вызывают у нее никакого ответа. Может в этом все и дело? Она единственная не упала тебе в постель спелым яблоком?
- Причем тут это? – со злой усталостью вздохнул Рамир, - Дерек держит ее при себе, он даже покои рядом со своими занял, не смотря на протесты распорядителя, поселил простолюдинку в королевском крыле, только бы поближе к себе…
- Рамир, ты правда думаешь, что она простолюдинка? – король чуть не расхохотался, - да она мне кланяется почти как равному, глаз не опускает, ее речь, осанка, образование, куда делись твои глаза? Я в который раз тебе говорю, тут не все так просто, - он наклонился к брату, - не спеши с выводами, девушка она конечно красивая, но месяц назад ты привез Дилейну…
- И, - с вызовом бросил младший брат.
- Вот и подумай, твой необдуманный шаг сейчас носится по дворцу и брызжет ядом и я ее вполне понимаю, - и помолчав добавил, - а вот тебя нет, - но его последние слова заглушил грохот захлопнувшейся двери.
***
Карсби боязливо переступил порог храма, не сказать, что он так уж и боялся, просто такова была его роль, простачок впервые попавший в главный храм Пришлого бога, но в душе он и был простым деревенским мальчишкой и, наверное поэтому, трепетал почти по настоящему. С порога его обступил сырой полумрак не смотря на то, что на улице еще только-только начиналась осень, светило еще совсем по летнему грело и дожди давно не баловали местами потрескавшуюся от зноя землю, но здесь, под куполом храма торжествовала мрачная сырость каменных стен скупо прикрытых картинами с извечным пришествием в этот мир, в языках пламени не успевшего сожрать монаха-растригу, благоверного Дионисия, принесшего в этот мир каноны веры в бога, чьим именем стало прозвище - Пришлый.
Карсби оглянулся и боязливо сотворил маленький огонек. Светлячок направился вверх подсвечивая края картины закопченные сотнями свечей чадящих в храме, но так и не дающими света, а юноша внимательно вглядывался в картину, не забывая аккуратно поглядывать вокруг себя. Как и предполагалось, при виде магического светлячка от стены отделилась серая тень и медленно стала приближаться к нему. Карсби напрягся, но не подал вида, что заметил чужое присутствие. Подойдя ближе адепт перестал таиться, но стал так, чтоб перекрыть прямой выход из храма, а юноша повернулся к нему и не стесняясь рассматривал тень в серой хламиде, иначе он никак не мог его охарактеризовать, свободное одеяние могло скрывать и молодое тело юноши и сухую фигуру старца, глубокий капюшон надвинутый на глаза скрывал лицо в своей тени, а сумрак храма доделывал остальное и перед Карсби стояла тень, вполне себе материальная, но совершенно лишенная каких-то индивидуальных особенностей, безликая и бесформенная.
- Ты в храме Пришлого бога – негромкий голос прозвучал под сводами храма гулко и мрачно, - не греши, убери свою мерзкую магию от лика святого Дионисия.
- Я, я не знал, что тут не можна присветить, - ответил Карсби ломающимся от волнения голосом, старательно вспоминая деревенский говор, от которого так старался избавиться, ведь мальчишки в Академии немало дразнили его за просторечье, а гляди-ка сейчас пригодилось.
- Нельзя, - голос адепта стал мягче, - а ты что ж в первый раз в храме?
- Да вот впервые сподобилось, - убирая из голоса дрожь ответил парень.
- Ну чтож, давай я покажу тебе храм, - и повел его по кругу, вдоль низких каменных скамеечек на которые должно преклонять колени, вдоль неумело намалеванных картин, среди которых попадались и удивительные шедевры, но среди мастеров кисти - верующих в Пришлого бога были единицы, ведь истинный шедевр создается с примесью магического вдохновения, когда кисть мастера водит не дрожащая рука человека, а дух мага, его талант и магический потенциал, ну а какой магический потенциал у мага, которому нельзя пользоваться магией, поэтому и хороших картин было немного, но тем ярче они выделялись из сонма посредственных и тем больше привлекали внимание. Перед одной из таких картин юноша остановился, адепт не торопил и Карсби рассматривал удивительной чистоты картину, в отличии он большинства своих собратьев, эта была выполнена в светлых тонах, на переднем плане была голова и плечи ребенка с выгоревшими светлыми прядями волос, его лицо полно любопытства, он то ли сидит, то ли стоит вполоборота к зрителю и рассматривает что-то на своей ладони, а там лежит целый мир, с прорисованными горами и малюсеньким замком на скале к которой маленький мул тянет такую же маленькую телегу и кажется, что маленькие стяги на крыше замка сейчас дрогнут и взовьются под порывом нарисованного ветра, крепостные стены ограждают внутренний двор, где копошатся люди, а в дозорной башне всматривается в даль смотрящий. Карсби надолго застыл перед картиной так явно изображающей демиурга, но почему-то висящей здесь, на сырой стене, в храме, отрицающем само существование демиургов, среди этой мрачности и обреченности чистый лучик магии, которую Карсби как хоть и слабенький, но маг почувствовал сразу. Адепт оживился, и юноша понял зачем это полотно висит здесь, эта картина как бумага, которая меняет свой цвет стоит ее только поместить в нужный раствор, но остается неизменной в любых других, эта картина притягивает магов своей неуместностью здесь, ну и видимо чем-то еще, не даром же этот сухарь засуетился, хотя магический огонек, который Карсби предъявил чуть ли не на входе тоже говорил сам за себя. Адепт повел паренька дальше, начиная комментировать полотна:
- Смотри, здесь преподобный Дионисий делает первый шаг в этом мире, - на полотне нарисован красивый мужчина лет сорока, в белоснежных развевающихся одеждах выходящий из огненного портала, осеняющий присутствующих святым знаком, а рядом люди валятся на колени, встречая новоявленного святого, - и Карсби едва сдержал смех вспоминая прочитанные еще в академии воспоминания очевидцев данного события, те описывали Дионисия как грязного адепта в подранной хламиде вывалившегося из стихийного портала сопровождаемого языками пламени так и не дождавшегося его костра, с обожженным лицом и руками шрамы на которых так и не смогли свести ни целители, ни маги, поэтому он и скрыл обезображенное лицо глубоким капюшоном. Юноша старательно изобразил на лице заинтересованность и прошел к следующей картине.
