Тихий смех двух демиургов растаял под потолком комнаты, а вместе с ним исчезли и они сами.

***

 Задумавшись Энжи почти уткнулась в стену и так же машинально разворачиваясь ее глаза выхватили до боли знакомое имя – Рианор Первый. Перед глазами встал образ мужчины, что твердой рукой сжимал ее ладошку, его тронутые сединой виски и внимательный взгляд, а рука непроизвольно поглаживала стеллаж полностью заставленный личными вещами и заваленный свитками самого короля. Рианор не вел исповедника – этот мужчина не поверял свои тайны болтливым свиткам, его боль всегда была с ним, он носил ее в груди и она серебрила его волосы и не давала разгладиться морщинкам. Здесь все лежало в полном порядке, не наваленное грудами как наследие короля Ивора и его сына, а строго сложенное и выровненное по ранжиру, тем сильнее вырывалась из прилизанного и четкого строя странная шкатулка обтянутая черной кожей с тисненым золотым узором, казалось она не до конца закрыта, уголок свитка зажат крышкой и сломанная печать совсем не королевского формата свисает наружу, Энжи присмотрелась, эта печать показалась ей знакомой и девушка взяла в руки шкатулку, но открыть ее сразу не получилось, древняя магия запечатала ее накрепко, но присмотревшись к печати у Энжи больше не было сомнений в содержимом, там под магической защитой лежал исповедник Виолин, это ее печать свисала с документа, но неужели король был так небрежен, что последний привет от своей любимой от скомкал и запер в шкатулку? Принцессе такой вариант показался нелепым и она аккуратно высвободила магию, надеясь вскрыть шкатулку, но стоило силе коснуться крышки, как она с хрустом открылась удивив Энжи еще больше, как она и предполагала внутри был исповедник, но не небрежно скомканный, а наоборот аккуратно свернутый, но так, чтоб печать и угол свитка бросались в глаза свисая снаружи, а еще в шкатулке лежал небольшой листок не виденный ею раньше и Энжи аккуратно развернула пожелтевший от времени лист:

«Не знаю как тебя зовут, не успел спросить имени, у нас не оставалось времени на общение, но надеюсь эта шкатулка попадет тебе в руки, благо считать твою ауру и настроить ее на то, чтоб открылась только в твоих руках не так сложно как кажется. Пишу, чтоб сделать то, чего не успел, а именно поблагодарить. Многие годы я жил, нет не жил, ибо как можно жить с осколком льда вместо сердца, зная, что та единственная, которую любил ушла так ничего и не объяснив. Я отпустил, понимая, что удержать насильно не смогу, от одного ее взгляда опускались руки. Отпустил, думал еще немного и она вернется, а потом стало слишком поздно, впрочем ты сама все знаешь. Судя по ауре нас разделяют многие века и моя история совсем уж не секрет для потомков, особенно для тебя ронявшей слезы на письмо моей Ви. Благодаря тебе я наконец-то смог нет не забыть, но принять ее выбор, понять ее поступки и простить себя, ведь ее мне прощать не за что. Я не знаю чем мог бы отблагодарить тебя за то, что вскоре смогу умереть спокойно, но думаю есть только один секрет, что так никто и не разгадал - тайна нахождения единственной каменоломни, где добывался белый мрамор, тот самый, что пошел на постройку моего дома, точнее нашего дома, верю, что он стоит на своем месте и века спустя. На правой башне в окне кабинета встроен витраж, многие смеялись и называли меня самовлюбленным снобом, но я, в стекле, рукой показываю именно на вход в мраморный карьер, направление есть, если захочешь – он твой, по отпечатку твоей ауры откроется защитный купол, маскирующий вход. Это единственное из того, что я могу для тебя сделать из глубины веков, что нас разделяют. Еще раз благодарю... Рианор».

- Дерек, - девушка подхватила шкатулку и настроив точку выхода на ауру мужа ступила в портал, чтобы выйти через мгновенье за его спиной. Дерек стоял тяжело опершись о скалу, его плечи были опущены, открывшийся портал он почувствовал, но не обернулся, его взгляд был прикован к чаше заснувшего навсегда вулкана, туда где едва узнаваемой глыбой застыла каменная туша виверны, туда где под толщей застывшей лавы покоится тело того, кого он мог назвать единственным другом, того кого не сумел уберечь от страшной участи жертвы. Энжи никогда не была здесь, но тотчас узнала Южный клык, ощутив в груди боль потери и чувство вины, сжигавшее мужа. Мгновеньем спустя он взял себя в руки и с печальной улыбкой обернулся к жене, на что она молча протянула ему последнее письмо Рианора и пока Дерек читал пожелтевший от древности свиток над скалами разнесся удивительно чистый голос, пел ребенок, но скрытая магия звуков прорывалась сквозь еще не поставленный голос, древняя баллада струилась и рвалась, заставляя сердца биться сильнее, выжигая из глаз горячие слезы.

- Дар менестреля вернулся, - прошептал черный маг, обнимая жену, - ну а теперь можно навестить и каменоломни Рианора, - улыбнулся он и впервые в этом месте его улыбка не была вымученной.