«Как хорошо», - выдохнула Анна, как вдруг услышала его голос совсем рядом, - А чего это каторжаночка делает на приеме для защитников Родины?

Анна растерялась и не знала, что сказать. Тимофей увидел, что жандарм подошел к ним и поприветствовал его:

- Захар, как я рад тебя видеть, давненько не встречались! Я ведь женился, давай с женой своей познакомлю.

Анна, которая в этот момент была бледнее мела, мечтала только об одном – исчезнуть куда-нибудь.

Захар недоуменно оглянулся вокруг и, не увидев из женщин никого, кроме Анны, удивленно сказал:

- Тимофей, взаимно, рад тебя видеть. Ну давай, знакомь со своей женой.

Тимофей взял за руку Анну и сказал:

- Анна Скобинская, в девичестве – Рядченко.

- Знакомы уже, - сказал Захар, - Еще в городе Владимир познакомились.

- Надо же, как бывает в жизни, - сказал Тимофей, - Анна, а ты что, недавно в Москву переехала, а до этого во Владимире жила?

Анне было плохо, горели щеки. Девушка постоянно обмахивалась веером и все равно чувствовала, что ей не хватает воздуха.

- Мадам Скобинская половину Российской Империи успела увидеть в своем юном возрасте, - сказал жандарм и тихо предложил Тимофею выйти с ним в другую комнату поговорить.

- Ань, пошли с нами, поговорим втроем, - сказал Тимофей и недоуменно посмотрел на жену.

Анна была бледная, щеки горели, на глазах наворачивались слезы.

- Не хочу, говорите вдвоем, - ответила Анна, однако, Тимофей все равно вывел ее в другую комнату.

Девушка сразу отошла к окну и начала плакать. Тимофей решил пока что отстать от жены и подошел к Захару.

- Ты зачем на политической женился? – спросил Захар Тимофея, - Твоя Анна в 14 лет была осуждена на три года за агитацию, через три месяца ее, как неуправляемую и буйную заключенную, переправили с Карийских рудников во Владимирский централ, где она продолжала свои буйства, кидалась на других политических, чудом не покалечила никого, а для полного счастья однажды сбежать решила. Ладно, удалось ее поймать и выбить эту дурную идею из дурной башки, но глаз да глаз нужен был за твоей Анечкой. Из карцера не вылазила да вечно на лавке лежала, свое заслуженное получая. Очень часто ее били.

Шокированный Тимофей не знал, что и ответить. А потом, подумав, сказал Захару:

- Знаешь, я на всякий случай Анну, будто невзначай, спросил, как она относится к подпольным кружкам, так она очень категорично ответила, что там только идиоты участие принимают. Потому что мало ли, из приюта, идей всяких могла нахвататься, но такой твердый ответ дал мне уверенность думать, что она не связана ни с чем подобным.

- Так она на каторге и в централе на политических вечно лезла, житья им не давала. Считала, что они виноваты в том, что она на каторгу попала, - сказал Захар, - Вот не знаю, чем лучше такой брак службы в Персии. По мне, лучше было бы отслужить, куда отправят, а потом снова в Москву вернуться, как я.

- Ну ей же не служить нигде, так что какая разница, что было в прошлом. А сейчас она категорически против политических настроена, что в этом плохого? - сказал Тимофей, подошел к жене и попросил ее подойти к ним.

- Очную ставку хочешь устроить? – сказала Анна, вытирая остатки слез, - Не знаю, что тебе только что сказали, но почти уверена, что правду.

Услышав краткий пересказ того самого разговора, Анна подтвердила:

- Да, я и на Карийских рудниках Нерчинской каторги, и во Владимирском централе. И да, я политических ненавижу, сволочи проклятые, жизнь мне чуть не испортили. Да, меня полиция направила работать нянечкой в приюте и оканчивать школу заочно вместо ссылки или выхода где-то на поселение. Да, я каким-то чудом умудрилась аттестат получить и на танцах с тобой познакомиться.

- Вот видишь, я же говорил, что помню ее еще давно, - подтвердил Захар.

- Ну я надеюсь, что мы уже все обсудили, больше говорить не о чем, - сказал Тимофей, - Анне нигде не служить, а домохозяйке или учительнице иметь судимость допустимо.

Когда Захар вернулся в зал, Тимофей сказал Анне:

- Да не переживай ты так, тебе же действительно, нигде не служить. Ну подумаешь, посмотрела Россию из-за колючей проволоки, свои грехи на сто раз искупила, если кто что будет говорить – так и отвечай.

- Тима, ну ты же сам меня не спрашивал, не судимая ли я, а я что-то не сказала, - ответила Анна, - Ну если правда я политических не люблю, на этот вопрос я честно ответила, а остальное ты не спрашивал.

- Да ладно, что поделать, мы же не знакомы толком были до свадьбы, - сказал Тимофей, - Я сам сказал, что у нас вся жизнь впереди, чтобы узнать друг друга лучше.

- Да больше и узнавать нечего, - сказала Анна, - Детей внебрачных у меня нет, чего-то другого – тоже. У тебя, надеюсь, тоже нет ничего такого за спиной.

- Да, у меня ничего такого за спиной нет, - подтвердил Тимофей, - Успокаивайся как-нибудь, умывайся, да пойдем обратно в залу. Не уходить же теперь с приема из-за таких новостей.

Анна быстро умылась, постаралась успокоиться и супруги снова вернулись в зал.

========== Первые трудности ==========

Через несколько дней после приема, Анна с мужем сходили в магазин готовых платьев и, все-таки, купили такое платье, которое бы больше подходило замужней женщине.

- Через несколько дней еще в одно место надо будет сходить, теперь ты точно будешь выглядеть просто чудесно, - сказал Тимофей жене.

- Слушай, а зачем мне ходить на все эти приемы, разве это обязательно? – удивилась Анна.

- Не сказать, чтобы обязательно, но лучше ходить, - ответил Тимофей, - Положено так, да и что, разве тебе больше хочется дома одной сидеть, пока муж развлекается?

- Неинтересно мне там, - сказала Анна, - Ладно, пока похожу с тобой, а там видно будет.

Этот прием тоже был не слишком интересным для Анны. Девушка послонялась по залу и решила, что она больше на такие мероприятия ходить не будет. Да, дома сидеть одной скучно, но тут – ничуть не лучше.

Вдруг вдалеке Анна заметила одно синее платье, и лицо, которое помнила еще с каторги.

- Политическая проклятая! – крикнула Анна, заметив Степаниду.

Тимофей, который был в другом конце зала, увидел, что Анна буквально накинулась на Степаниду и началась драка. Молодой человек сразу бросился разнимать дерущихся, но у него это не получилось.

- Политическая проклятая, такие, как ты, жизнь мне чуть было не испортили!

- Ты сама агитацией занялась, а я у тебя виновата.

- Мало того, что тебе с приговором в свое время повезло, всего червонец получила за терроризм, так еще и освободиться досрочно умудрилась! – сказала Анна, которая была в полном шоке – девушка только что узнала, что Степанида, которая была осуждена примерно в то же время, что и Анна, умудрилась освободиться с Карийской каторги всего через пять лет.

«Я свои года от звонка до звонка отсидела, а она через пять лет освободиться умудрилась!» - в душе бушевала Анна.

- Ты чего на меня накинулась? – возмущалась Степанида, - Сама политическая, а чем-то недовольна. А я, между прочим, сюда идти не слишком хотела, меня муж сюда привел, которому приглашение пришло. И вообще, не бушевала бы ты на каторге так, как здесь, освободилась бы тоже быстро, а не через три года. Радуйся, что через три года вышла, а не осталась там на более длительное время!

- Ты замужем? – удивилась Анна, - Вот повезло тебе, идиотке, такую шалаву кто-то замуж взял!

- Можно подумать, ты невиннее младенца!

- Я, вообще-то, девицей замуж выходила, в отличие от некоторых. И на каторге никому ничего не позволяла, а кто-то за те три месяца, которые я провела на Карийских рудниках, постоянно с жандармами за угол отлучался, а потом послабления в режиме имел.

- А тебе не все ли равно, сколько у меня мужчин было? – все так же толкаясь, говорила Степанида, - Какая ты вообще жена военного, раз судимая?

- Обыкновенная, - ответила Анна.