Мысль о том, что Лукас пошёл в какую-то заднюю комнату, только ухудшила пульс в моей голове, и я в раздражении схватился за свою шею сзади.

— Скажи мне. Пожалуйста.

Шоу вздохнул, сделал большой глоток прозрачной жидкости из своего стакана и поставил его на бар.

— Если вы двое устроите скандал, мне придётся тебя увести. Вас обоих.

Я отошёл, чтобы он мог показать дорогу, и он ворчливо плыл через толпу к задней части клуба, дальше, чем я заходил в первый раз здесь.

Пожалуйста, не будь в чёртовой задней комнате. Я не знал, что это такое, но мог догадаться, что ничего хорошего в этом нет.

Шоу резко остановился, и я чуть не врезался в него.

— Вон там, — сказал он, указывая туда, где Лукас танцевал слишком близко с каким-то тупицей, руки которого лежали на талии Лукаса.

Боже, это действительно чёртово дежа вю.

— Ииии на этом я вас оставляю, — сказал Шоу, низко кланяясь, умник. — Постарайся его не убить.

Судя по тому, что руки парня бродили по всему, что принадлежало мне, похоже, Лукас будет не единственным, кого мне придётся убить. Какого чёрта он делает? Моё замешательство и раздражение поднялись на нотку выше, пока я шёл через толпу к мужчине, который задолжал мне несколько ответов.

— Итак, — произнёс я, подходя к нему. Его рубашка была расстёгнута до середины груди, и на лбу блестел пот, и как бы я ни был зол из-за того, что нахожусь здесь, я не мог отрицать, что этот парень ослепителен. Проблема была в том, что он это знал. — Мы снова здесь, а? Вернулись к отсутствию имён и лёгкому траху?

Лукас удивлённо повернул голову в мою сторону, но удивление быстро сменилось злостью.

— Ого. Она рано тебя отпустила. За хорошее поведение?

— Прости?

— Ты меня слышал.

— Не хочешь объяснить, какого чёрта с тобой сегодня произошло? И что ты здесь делаешь?

— Не особо.

— Я не спрашивал, придурок.

Лукас перестал танцевать и сделал шаг ко мне, становясь почти впритык.

— Иди. К чёрту.

— Нет, к чёрту тебя, Лукас, — сказал я, хватаясь обеими руками за его рубашку и дёргая его вперёд. — Думаешь, для меня это легко? Что я не ставлю на кон всё? Я рискую ради тебя всей своей жизнью. Я иду ва-банк, идиот. А ты здесь кормишься вниманием от людей, чьих имён завтра даже не вспомнишь.

— Я не помню их имён сейчас. Завтра не будет особой разницы.

Я отпустил его, будто он был в огне.

Лукас поправил рубашку и не смотрел на меня, когда сказал:

— Ты уезжаешь, помнишь? Ты приехал, ничего не заполучил, а теперь ты уезжаешь. Ты не можешь говорить, как мне проживать здесь свою жизнь, как и я не могу сказать тебе показать своему старику средний палец.

Я смотрел на него в неверии.

— Думаешь, это не приходило мне в голову?

— Думать об этом и сделать что-то с этим — это две разные вещи. И давай скажем прямо — ты никогда не откажешься от своей карьеры или всех этих де…

— Не смей говорить про чёртовы деньги, — сказал я, мой голос был достаточно острым, чтобы прорезать лёд. — Деньги никогда не были главным.

Лукас наклонил голову на бок и встретился со мной взглядом.

— Нет? Это довольно хороший стимул держать свой зад под контролем, верно? После всего, я не могу представить, что тебя удерживает блестящий характер твоего отца. Или то, как он управляет твоей жизнью.

Мои кулаки сжались, и я практически зарычал, спугнув нескольких свидетелей, танцующих поблизости. Я смерил их мимолётным взглядом и разжал руки, прежде чем засунуть их в карманы джинсов.

— Мы можем не делать этого здесь?

Лукас поднял подбородок в сторону своего партнёра по танцу.

— Я предпочёл бы не делать этого совсем. Если ты не видишь, я занят.

— Дело в Сидни? Ты злишься, потому что я пошёл…

— Мы можем не говорить о твоей девушке? Боже.

— Чёрт побери, Лукас. Ты ведёшь себя нелепо.

— Это я веду себя нелепо?

— Да. Ты ведёшь себя так, будто мы занимались чем-то большим, чем разговаривали. О тебе, не то чтобы ты прямо сейчас этого заслуживал, эгоистичный ты дурак.

Тёмные глаза Лукаса вспыхнули.

— Тогда, может, тебе следует уйти.

Может, он был прав. Он не остановил парня, стоящего за ним, который тёрся о его зад, пока мы разговаривали, и было очевидно, что он не планировать делать этого в ближайшее время. Если он пытался что-то доказать, то проделал чертовски хорошую работу. Но я не мог просто уйти. Даже ругаться с ним было лучше, чем не видеть его совсем, даже если он пытался в процессе разорвать моё сердце на кусочки.

— Лукас… всё должно было пойти не так.

Он остановился.

— Верно. Ты думал, что можешь просто вернуться в город, и я щёлкну переключатель и несколько дней буду в полном твоём распоряжении. Сюрприз — это так не работает.

— Я не хочу, чтобы ты был в полном моём распоряжении. Ты не слушаешь ничего, что я говорю? Я пытаюсь сказать, что хочу тебя…

На моё плечо легла тяжёлая рука, и я поднял взгляд — высоко вверх — на парня в майке с надписью «Охрана» спереди.

— Видел, вы, мальчики, устраиваете сцену. Он тебя беспокоит, Лукас?

Конечно же, Лукас близко знал всех в этом месте, и пока охранник ждал ответа, Лукас сузил глаза, глядя на меня.

— Да, он немного болтливый. Я справлюсь.

— Прости, нельзя рисковать. Ему придётся пойти со мной, — сказал охранник.

— Мы просто разговариваем, — сказал я, и когда охранник посмотрел на Лукаса за подтверждением, Лукас пожал плечами.

— Забирай его. Мне плевать, — затем он посмотрел мне прямо в глаза. — Ему всё равно здесь больше не рады.

Глава 34

Лукас

Было практически достаточно той боли, которая мелькнула на лице Джексона, когда я словесно ударил его и дал выгнать его из клуба, чтобы поставить меня на колени в мольбе о его прощении. Но затем я вспомнил, почему сегодня пришёл в клуб, почему у нас не было будущего, и боже… Прямо сейчас я не мог с этим справиться. Так было легче. Легче, если бы он ненавидел меня и оставил в покое. Ещё несколько часов или дней, или что он хотел дать, только сделают хуже, когда он уйдёт.

По крайней мере, так я себе говорил, даже когда моё сердце ныло в груди, угрожая перестать биться совсем.

Чёрт. Было бы легче, намного легче, найти случайного незнакомца для секса. Такого, как этот парнишка, с которым я танцевал, когда не нужно было его имя. Мне не нужны были разговоры. Мне нужна была только узкая задница для моего члена и кайф, который приходил вместе с этим.

Всё это было бы предпочтительнее того, чтобы с головой уходить в свои чувства, и это хорошо меня обобщало, не так ли? Я был готов рискнуть шансом на что-то настоящее ради быстрого траха, чтобы на пять минут отвлечься от своей жизни.

Когда я стал этим человеком? На эту часть ответить было достаточно легко. Превращение в шлюху-которая-не-даёт-ничего-больше-траха началось после потери родителей, разрослось в полную силу, когда я оставил своё сердце на пороге Джексона в Коннектикуте, и завершилось со смертью бабушки. Будто это была вина кого-то угодно, но не моя. Я мог весь день обвинять каждого человека, который приходил и уходил из моей жизни, но это не меняло того факта, что я сделал всё сам, загнал себя в эту дыру. Я так мало думал о своей значимости, что основывал свою ценность вокруг действий других.

Я толкнул парня в грудь, пятясь назад, вдруг чувствуя головокружение.

— Не сегодня, — сказал я, и он, должно быть, решил, что вся драма этого не стоила, потому что ушёл раньше, чем мне пришлось просить снова. Я быстро определил, стоит ли мне вытошнить в туалете все свои кишки, прежде чем решил, что свежий воздух и кусочек унижения — варианты получше.

Я прошёл мимо Баша и Шоу, пробираясь через толпу, и они мудро не сказали ни слова, но я чувствовал спиной их взгляды, направляясь к выходу из клуба. Я ни за что не мог сегодня сесть за руль, так что придётся взять такси и подумать, куда сбежал Джексон, чтобы…