На выход лодки из марины под управлением Вика вышли посмотреть все местные жители: два рыбака, сторож и повар из ресторана. Со стороны это выгладило одновременно и комично и пугающе. Отвязав швартовые, двигатель на старой посудине затарахтел и резко и неуклюже лодка начала движение, по пути зацепив борт пришвартованного по соседству старого баркаса, издав резкий противный скрежет. Вик вывернул штурвал вправо. Сильно накренив борт, лодка резко развернулась, подняв волну и тарахтя, поплыла в сторону большой воды. Вскоре берег превратился в темную полоску, а потом и вовсе исчез в утренней дымке. Вокруг было море, куда и как плыть новоявленный капитан представлял лишь условно, полагаясь только на данные GPS навигатора, лежащего перед ним.

По расчетам Вика расстояние в сто миль на их суденышке они должны были преодолеть за семь часов. Он смотрел на маленький экран, на котором по середине синего пространства неподвижно отображалась красная стрелочка. Воды Ла-Манша были спокойными, солнце поднялось над горизонтом и, преломляясь через старое мутное стекло, рисовало маленькие радуги. Последний кусок суши на пути остался позади больше часа назад, впереди была только вода.

2 апреля. Хеленсборо. 10 миль севернее Глазго. Ирландец.

Небольшой “Бичкрафт”, бросая тень на землю, сделал круг над 82-м шоссе около озера Ломонд и, накренившись, начал неторопливо снижаться. Гарретт посадил самолет четко посередине пустого шоссе. Коснувшись земли, он проехал еще метров триста и остановился. “С мягкой посадкой. Конечная, дальше пойдем пешком”, - объявил он с торжественной интонацией.

Забрав вещмешки и оружие, четверо ирландцев один за другим покинули маленький салон, последним вышел Гарретт, он с грустью в глазах посмотрел на самолет, сплюнул себе под ноги и развернувшись на сто восемьдесят градусов, молча пошел по полю, удаляясь от шоссе. Дорогу он знал и без карты, примерно три мили на восток. Поле сменилось невысоким молодым лесом, за которым лежали холмы и затем снова начинались поля. Забравшись на самую высокую точку ближайшего холма, ирландец огляделся, улыбнулся, увидев главный ориентир - речушку Рэд Берн, текущую мимо фермы. Путь был больше похож на прогулку по лесу. Было спокойно и легко, свежий влажный воздух хорошо прочищал мозги, шум ветра в кронах успокаивал. Люди шли по пологому берегу, Гарретт начал насвистывать мотив гимна IRA, за ним подхватили остальные. После полутора часов неспешной прогулки на возвышении показалась покатая крыша сарая, сверху заросшая мхом. За сараем, чуть в низине, стоял одноэтажный каменный дом. У правой стены был выстроен уже покосившейся навес, под которым лежали сырые подгнившие поленья. Окна дома были мутно-серыми от слоя пыли на них. Трава вокруг дома уже скрыла тропинку, ведущую к двери. Ирландец подошел к входу, и дернул ручку. Просевшая дверь вздрогнула и со скрежетом приоткрылась, оставив глубокую царапину на полу. Вторым резким рывком Гарретт распахнул дверь, запустив свежий воздух в сырое и мрачное помещение. Внутри пахло гнилым деревом, у правой стены стоял каменный камин, отбрасывающий черную тень на середину комнаты. Деревянный стол и стулья вокруг него, были накрыты серыми от времени и пыли простынями. Со стены черным стеклянным взглядом смотрела голова оленя. Ирландец обошел комнату по периметру, открыв все окна, правда как и дверь, не с первой попытки.

- Располагайтесь, не стесняйтесь, - сказал ирландец своим людям.

Они побросали на пол свои вещи, сдернули простыни с мебели и расселись кто где. По их виду было понятно, что чувствуют они себя как не в своей тарелке, лица стали напряженными, движения скованными, они уставились на командира и в их глазах читался вопрос: “Что дальше”?

Ирландец прошел во вторую небольшую комнату через малозаметную дверь. Спустя минуту откуда-то из глубины послышался грохот, а затем громкая ругань и три выстрела из пистолета. Люди в зале повыскакивали со своих мест, схватившись за винтовки. В комнату вошел Гарретт, держа в руках металлические уже слегка ржавые банки без этикеток. Он подошел к столу и свалил их на него, сквозь зубы выругавшись: “Чертовы крысы, хуже англичан”.

В банках оказалась фасоль, сколько она пролежала даже сам Ирландец не помнил, но на вид вроде была съедобная, он запустил складную ложку в банку, поднял пару бобов с красноватой густой жидкостью и поднес ее сначала к носу, принюхиваясь, а затем закрыв глаза закинул содержимое в рот.

- Нормально, есть можно, - с этими словами он уверено положил в рот вторую ложку.

После перекуса Ирландец начал раздавать указания.

- Голлагэр, Девин, - обратился он к двум здоровым сорокалетним мужикам, - Вы сейчас смотайтесь в город, он в миле отсюда и найдите нам машину, желательно попроходимей.

- Сделаем, босс, - ответили они хором.

- Сил, а ты давай за мной.

Гарретт взял лопату и вышел на улицу, за ним шел невысокий плечистый рыжий бородач, похожий на гнома. Зайдя за сарай, он начал втыкать острее лопаты в землю, пока оно не уткнулось во что-то твердое. Раскидав тонкий слой земли и старой листвы, на свет показался металлический лист.

- Сил, что встал? Помоги!

Тяжелый лист металла сдвинулся с места, открыв бетонные ступеньки, ведущие под сарай. Ирландец спустился вниз и полностью растворился во тьме. Из черного прохода затрещал дизельный генератор, звук от которого отражался от бетонных стен и был похож на рев чудовища. В следующее мгновение темноту разорвал искусственный свет мощных ламп дневного света. На стеллажах вдоль одной из стен аккуратно были сложены запасы Гарретта на черный день. Что характерно в помещении было сухо, в свое время Гарретт потратил уйму времени и сил на подготовку этого схрона. Перед ними были сложены зеленые ящики без маркировки. Сняв с одной из полок квадратный ящик, Гарретт передал его Силу, а сам, изогнувшись, словно змея, выудил из-за стеллажей длинную антенну и направился на выход. Ирландец достал из сарая приставную лестницу, по которой забрался на крышу, и стал прилаживать антенну.

В ящике, заботливо обернутая упаковочной пленкой, лежала радиостанция. По виду она больше напоминала музейный экспонат, чем работающее средство связи. Питалась она от внешнего источника, подошел бы и обычный аккумулятор, но такого в хозяйстве ирландца не нашлось, и нужно было ждать возвращения ребят с машиной. В хлопотах прошел весь день. Голлагэр и Девин достали старенький универсал Субару с уже местами облупившейся краской и пятнами ржавчины на кузове. По пути они даже умудрились разграбить магазин и набить багажник долгохранящимися продуктами, не забыв прихватить двенадцать бутылок виски и несколько десятков банок пива, которые были разбросаны по всему багажнику.

К вечеру удалось разжечь огонь в камине, потратив на это пол канистры бензина. Вонь, правда, стояла жуткая. Ирландец откапал в своих кладовых три керосиновые лампы, и при тусклом свете вся четверка сидела и очищала от пушечного жира одну за другой винтовки, поднятые из подвала под сараем.

Ближе к ночи, когда солнце скатилось за горизонт, на краю поля сначала блеснули, а потом показались четыре ярких пятна фар. Машины ехали одна за другой в сторону фермы.

- Кого это еще сюда несет? - спросил Сил.

- Понятие не имею, сюда и в былые времена мало кто приезжал, - ответил Гарретт.

- Они точно к нам? - уточнил Голлагэр.

- Здесь одна только ферма в округе, если ты не заметил! - уже резко сказал, Ирландец.

- Может, случайно ехали по дороге, увидели дом и решили переночевать? - не унимался Голлагэр.

- Не думаю, гасите лампы и камин! - Скомандовал Гарретт и взял стоящую у стены FAL, из числа только что почищенных, и принялся набивать магазин. Остальным не пришлось объяснять, все схватили оружие и начали занимать позиции. Девин и Сил выбежали на улицу и укрылись за сараем.

Машины подъехали к ферме и остановились примерно в двух сотнях метров от дома. Свет фар слепил и не давал рассмотреть, сколько человек подъехало. Послышались хлопки дверей. Ирландец перехватил винтовку и, не дожидаясь дальнейших действий незваных гостей, выглянул в оконный проем, освещенный светом фар, и открыл огонь. Пули со звоном ударили по металлу, хлопнула разбитая фара. Сразу за Гарреттом начали стрелять остальные, пара секунд и все фонари на машинах потухли.