- Ну ты жесток, нет, чтобы просто четвертовать.

— Средневековье, - сказал Гарретт и выпил одним глотком оставшийся в стакане виски.

- Ирландец, то есть ты сейчас не при деле?

- Выходит, что так.

- Тогда ты прилетел в правильное место. Кстати, ты не рассказал, как ты узнал что тут именно я, ведь кто угодно мог занять остров.

- Проще простого, ты спалился, когда начал направо и налево расплачиваться золотом, уведенным у военных, они такой шорох навели, что мои агенты с перепугу один за другим мне сообщения отправляли, думали я за этим стою.

- И что теперь военные, они представляют угрозу?

- Думаю, нет, им и без тебя проблем хватает, но как окопаются, могут и припомнить.

- Надо сделать, чтобы не припомнили.

- Это твоя головная боль, я в это не влезу. И объективно мне с ними меньше твоего хочется встречаться, если они еще не знают о том, кто организовал нападение, то все равно скоро узнают.

- Вот Гарретт, умеешь ты портить настроение.

- Когда ты золото увозил, был довольным как слон.

- Так это было еще в прошлой жизни. Кстати, а ты не знаешь, там вместе с золотом ничего еще везти не должны были, - поинтересовался Кайл.

- Не знаю, у меня такой информации не было, а почему ты спрашиваешь?

- Да уж больно много шума из-за золота, когда у них других проблем выше крыши.

- Мы там почти сотню солдат положили. Я бы на их месте мстил до последнего.

- Они не ты, Гарретт, у них планы, расходы ресурсов на операцию, отчеты, а солдаты каждый день гибли еще до всего этого.

- Наливай, а то ты теперь меня жизни учить начал, - сказал Ирландец, подвинув стакан.

- Гарретт, куда ты теперь?

- Не решил еще.

- Оставайся, у меня хороших командиров по пальцам пересчитать.

- Раньше ты на меня работал, - усмехнулся Гарретт.

- Раньше времена были другими, и ты не на меня работай, а на себя. Вот оглянись назад, целый остров полный людей, которых надо организовать, накормить и защитить, чем тебе не цель? Я соседний Джерси занять хочу, уже целое государство получается. А ты, хочешь рейды организовывай, хочешь города строй, да хоть котят с деревьев снимай. Работы на всю оставшуюся жизнь хватит.

- Давай, я недельку раны позализываю, потом соберу своих людей, а уже после этого решу как жить дальше?

- Да, делай, как знаешь, я тебя не тороплю.

Кайл, был рад встрече, и этой рыбалкой без улова, это был первый день, с того момента, как он ступил на этот остров, и когда он не думал о свалившейся на него рутине. Еще несколько часов они сидели, смотрели на море и вспоминали истории из жизни. Вечером Кайл отправил Ирландца со своим водителем в отель, который он еще в первые дни выменял у предыдущего владельца на парусную шхуну, угнанную из французского порта, и оружие с патронами.

31 марта. Остров Гернси. Александр МакФарлан.

И вот опять считанные часы на сон, нельзя так издеваться над организмом. Вчера, то есть сегодня, лег уже ближе к четырем, и снова проклятый будильник говорит о том, что пора вставать. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы оторвать голову от подушки и дойти до ванной. Безжалостное зеркало показывало мне чужое, отекшее лицо, с неровной щетиной все больше превращающуюся в бороду, через которую пробивались седые волоски. “Вот и первые последствия стресса и бессонных ночей, сбрить что ли?” - с этими словами я достал прихваченную из дома бритву, намылив лицо, пены для бритья у меня не было, зашипев, когда мыло попало на еще свежую рану, и начал столь не любимый мною процесс. Приведя лицо в порядок и посмотрев на часы, которые показывали двадцать минут девятого. Я собрался, повесил на пояс за спину уже ставший неотъемлемой частью костюма небольшой Зиг Зауер, Кольт отправил в оперативную кобуру, и накинув сверху темно-серую толстовку с капюшоном, отправился поднимать народ для совместного похода на завтрак.

Ночного здоровяка на ресепшене сменила, совсем молоденькая миниатюрная шатенка, на неприлично высоких каблуках, значительно удлинявших ее и без того стройные ноги. Ее вид, в строгой черной юбке чуть выше колен и белой блузке, через которую бесцеремонно выдавалась красивая грудь в черном бюстгальтере, давал волю фантазиям. Она приковывала к себе взгляды, хотя в прошлой жизни, я бы, наверное, не уделил ей столько внимания, и просто прошел мимо. Но сейчас, после всей грязи, смерти и ужаса последних дней она была, как наваждение, как что-то совершенно нереальное и давно забытое. Она заметила, что я внимательно ее рассматриваю, и улыбнулась мне в ответ. Не зная зачем, и не имея конкретной цели, я подошел к стойке и поздоровался с ней. На последовавшие сразу за этим мои нелепые вопросы вперемешку комплементами девушка отвечала дежурными фразами, при этом с ее лица не сходила натренированная, лучезарная улыбка. С упорством прилежной ученицы она ответила на все вопросы, игнорируя комплементы, и также вежливо отвадила назойливого постояльца, сопроводив меня до зала, где подавали завтрак и пожелав приятного дня.

Когда мы рассаживались за стол, Маргарет, наблюдавшая за этим представлением, со злорадной ухмылкой на лице, назвала меня кобелем, добавив при этом, что все мы мужики одинаковые. Вот так просто моя романтическая лодка разбилась о камни безразличия и непонимания.

Все-таки, этот отель должен был стать одним из символов роскоши в мертвом мире. Даже в старой жизни, в Англии, не многие гостиницы могли похвастаться таким ассортиментом блюд на завтрак. Помимо вездесущей каши, омлета и мюсли, к которым полагалось свежее молоко и йогурт, на столах лежали нарезанные сыры и колбасы, множество мелких закусок, как оливки и соленья. Для особо голодных в чугунном котелке было какое-то мясное рагу, были даже фрукты и свежевыжатый сок. Мы были первыми гостями на завтраке и заняли стол у длинного окна, за которым опять было облачное серое небо: “Погода в этом году совсем не балует” - озвучил я мысль, возникшую при взгляде на небо. К нам подошел официант, габаритами не меньше вчерашнего администратора и спросил, какой кофе мы желаем. Заказав три капучино, мы отправились заполнять тарелки. Мой желудок был просто счастлив, после морской прогулки и невнятного рыбного супа, который готовил кок и который практически сразу оказывался за бортом, я был готов съесть все. Когда трапеза достигла апогея, Маргарет сильно толкнула меня в бок, от чего я чуть не подавился и шепотом спросила: “А это не твой друг с фотографии?”. Я поднял голову, и не мог поверить глазам, судьба издевается надо мной, от стойки администратора в нашу сторону шел тот самый ирландец, продавший мне проклятую винтовку. Меня переполняли смешанные чувства, с одной стороны, хотелось хорошенько ему врезать за ту подставу, что он сделал, с другой стороны, он мог стать билетом в лучшую жизнь и прекратить эту погоню за призраками, в которую меня и втянул.

Ирландец прошел к столу в дальнем углу, не обратив на нас внимания.

- Давайте возьмем его, и домой? - предложил Вик.

- И как ты отсюда выйти с ним предлагаешь? - задала вопрос Маргарет.

- Не знаю, вот умник сидит напротив, пускай и придумывает.

- Я же придумаю, только тебе мой план не понравится. И, кстати, Вик, он же тебя не видел ни разу, вот ты за ним и понаблюдаешь, а мы с Маргарет по первоначальному заданию будем работать.

Я быстро покинул зал, не доев завтрак, и поднялся в номер.

31 марта. Остров Гернси. Маргарет Фостер.

Оставшись вдвоем Вик и Маргарет, продолжили доедать свой завтрак в тишине, каждый погруженный в свои мысли. Вик думал, как хорошо было бы воспользоваться относительно спокойной обстановкой и основательно выспаться за эти дни, кто знает, что их ждет потом, а вот Маргарет целиком погрузилась в свои давние воспоминания, навеянные реакцией мужской части их компании на первую встреченную на пути юбку.

С одной стороны она очень радовалась, что этот пигалица в юбке так аккуратно и профессионально отвадила Алекса, но с другой стороны, эта ситуация не давала ей покоя и наводила грустные мысли. Маргарет, сколько себя помнила, была солдатом, и все вокруг видели в ней только солдата. Она перестала быть женщиной, поступив на службу. За все это время никто не придержал ей дверь или не протянул руки при выходе из машины. Никто, совсем никто. И тут в памяти неожиданно для нее самой начали всплывать обрывки событий последних дней, которым она до этого момента вообще не предавала значения. Все тот же злосчастный Алекс как-то совершенно автоматически, каждый раз, когда они заходили всей компанией то в кафе, то в отель, пропускал ее вперед и придерживал дверь. От этой мысли ей стало немного стыдно за то, что она злорадствовала над его неудачей и за то, что в данной ситуации она выглядела полной дурой приревновав малознакомого человека к еще менее знакомой смазливой девице.