На пиру после турнира мне было выделено почетное место между королем, который сидел во главе стола, и фрейлиной Ингрид. Я рассказывал рыцарям и королю о месте, откуда прибыл (опуская, конечно, детали касательно Исходов), о своей родословной (немного перефразировав биографию Рета и его предков, которые без малого несколько столетий были вождями Ан'ре) и, наконец, о некоторых своих подвигах, умаляя, впрочем, их значимость, дабы не прослыть хвастуном и сочинителем. Пока я вел свой рассказ, Ингрид молча внимала мне и только под конец начала задавать вопросы.
В перерыве, когда герольды представляли рыцарям прекрасных дам, я сначала прослушал уже известные мне сведения об Ингрид, а затем - весьма торжественную ее речь. Позже, когда мы все снова сидели за столом, и меня уже сильно разморило, наши с Ингрид руки стали соприкасаться, а через некоторое время - сплетаться в дивные узоры. Заметив, что сидящие за столом погружены в беседы между собой, Ингрид вдруг встала из-за стола и бросила в меня загадочный взгляд, как бы призывающий меня пойти за ней.
Мы вышли из большого шатра, где проводился пир, и Ингрид повела меня в сторону озера за холмом. Я покорно следовал за ней, и вскоре мы вышли на берег, где шума застолья почти не было слышно. Мы присели на уступ, и Ингрид сказала мне:
- Знаете, сэр Эгберт, на пиру я постеснялась задать Вам один интересующий меня вопрос весьма пикантного характера.
- Что ж, я весь внимание.
- Что же все-таки тогда дракон сказал птице?
- Хм, кажется, он сказал, что, хотя крыльями своими оглушает жертв, он все же может полететь, расправив их. Но лишь при условии, что с ним будет птица, вдохновляющая его на полеты своей грацией.
- Ах да, я вспомнила. Птица согласилась, и они с драконом исполнили танец любви в небе.
- Да, абсолютно верно.
- А не хотите ли вы, чтобы Вы стали моим драконом, а я - Вашей птицей?
- С удовольствием, только я думаю, что нам нужно избавиться от светских формальностей вроде обращения на "вы".
- Как пожелаете... пожелаешь.
Мы встали с уступа, я освободился от плена тяжелых парадных доспехов, что мучили меня на протяжении всего вечера, и сошелся с Ингрид в танце.
Мы кружили и кружили на берегу озера, выписывая пируэты и иногда ловя легкие волны, а после - просто развалились на песке и снова стали болтать.
Мы довольно долго болтали - сначала о нерассказанных подвигах, а позже - как говорится, обо всем на свете. Когда разговор перетек в русло рассказов о рыцарском вооружении, и даже такому внимательному собеседнику, как Ингрид, стало откровенно скучно, она промолвила вполголоса, кладя руку мне на грудь:
- Сэр... Эгберт, ты значительно поднялся в моих глазах за сегодняшний вечер - еще пуще прежнего. И я считаю, что одного кубка да рукава будет мало для того, чтобы наградить тебя сполна...
С этими словами она прижалась ко мне и повела голову в мою сторону. Наши губы встретились и слились в поцелуе - первым в моей жизни. А наши нежные чувства по отношению друг другу воплотились в любимых голубых цветах Ингрид - литаниях, как говорили местные, - которые, как ни странно, выросли на берегу вокруг нас, образовав буквально целую рощу. Вспоминая о таких моментах, я не думаю о слащавости, а лишь пытаюсь пережить те чувства, что испытывал тогда. Поэтому надеюсь, что читатель простит мне столь подробное описание моей первой любви. Ибо подобные чувства доводится пережить практически каждому - рано или поздно.
Устав после суеты с формальностями на турнире и затяжного пира, мы так и уснули на берегу озера, пересеченного сияющей лунной дорожкой, максимально тесно прижавшись друг к другу.
После этого случая в наших отношениях все шло как по маслу - Ингрид познакомила меня со своим отцом Торвальдом (ее мать, надо признаться, умерла, когда Ингрид была еще ребенком), которому я очень понравился - мы даже вместе ходили с ним на рыбалку - его излюбленное занятие. Мы часто встречались с Ингрид - нет, не тайно, мне, как победителю турнира был официально разрешен вход во дворец. Через пару недель дело уже шло к помолвке... Одним словом, мы были счастливы.
Когда во время очередной нашей встречи на террасе моего горного поместья, где я пребывал в этом Исходе, я уже готов был сделать Ингрид предложение руки и сердца, к нам неожиданно прилетел голубь с посланием, где было сказано о покушении на главу купеческой гильдии, то есть отца Ингрид...
Несмотря на желание Ингрид поехать в город, к отцу, я настоял на том, чтобы она осталась дома, и никуда не выезжала. Ибо я собирался провести некоторые манипуляции со Временем. Беспокоясь за ее безопасность, я принял решение создать вокруг нее временную петлю с циклом в десять минут, чтобы не оставлять Ингрид совсем без защиты. Хотя, как я думал, она даже не успеет глазом моргнуть, как я вернусь, ибо до города я смогу дойти в остановленном Времени, а после - просмотреть события до покушения и, изучив все подробности, нанести точный удар по убийце. А потом я мгновенно вернулся бы к Ингрид - будто бы и не уходил.
Так я и сделал. Я выяснил, что имел место заговор фрейлин, которые были окончательно разъярены появлением у Ингрид кавалера. Они наняли убийцу, что вонзил кинжал в сердце Торвальда, а позже исчез в неизвестном направлении. Я знал, что это была лишь первая часть заговора, и вскоре суждено было свершиться и покушению на саму Ингрид. Но я также знал, что к ней я, безусловно, успею. Поэтому я вошел в покои Торвальда, когда тот был в отъезде, приготовил кинжал и начал движение к моменту убийства. Тогда я во второй раз встретился с таинственной блокировкой своих способностей - первый раз был во время вторжения в Арелиан. Я встретил сильное сопротивление некоей жгучей силы при попытке пройти сквозь Время. Поначалу я еще кое-как пробирался сквозь языки пламени, препятствовашие мне, однако вскоре я и вовсе оказался втянут в какие-то загадочные сети, из которых, сколько ни пытался, вырваться не мог. Я уже видел в отдалении, как Торвальд открывает в дверь, входит в комнату и... встречает удар стилетом. Я смотрел на это и ничего не мог поделать... Верно, фрейлины вступили в сговор с силами, способными воздействовать на мои способности. Мне не давала покоя мысль, что события в Арелиане и покушение на отца Ингрид могли быть как-то взаимосвязаны...
Осознав, что мне остается лишь спасать возлюбленную, я вырвался из сетей (в том направлении, откуда пришел) и поспешил к ней.
Придя к своему поместью и войдя в петлю, где пребывала Ингрид, я узрел ее окровавленное тело, лежащее на полу и убийцу, скрывающегося в дверях и распыляющего в воздухе какую-то красноватую пыль... Почувствовав, что петля заполняется и словно опутывается этой субстанцией, я мгновенно распустил ее и поспешил вернуться назад во Времени. На сей раз это далось мне легче, однако пыль летела по моим следам. Что я только с ней не делал - пробовал отправить куда подальше во Времени, замедлить ее продвижение остановкой Времени, но все без толку... Она обладала невероятным разрушительным воздействием и с необычайной легкостью проходила через барьеры, выстраиваемые мной.
Я понял, что выход лишь один - принять всю пыль на себя... Максимально заслонив собой тело Ингрид, я пустил всю свою оставшуюся энергию на сопротивление осколкам, дабы хоть как-то смягчить удар.
И вот я ощутил их проникновение... Они не просто ранили меня, а будто бы стирали ту часть меня, что имела связь со Временем. Нет, они скорее выжигали само Время во мне...
Впитав все осколки, я упал навзничь. Немного придя в себя и осознав, что убийца скрылся, я взял Ингрид на руки и потащил назад во Времени, надеясь залечить раны. Однако ничего не происходило.
Увы, власти над Жизнью в других людях я не имел, а лишь мог проводить манипуляции с самим собой. Поэтому я мог только перематывать и перематывать Время, тщетно пытаясь затянуть рану Ингрид. Но в один момент я заметил, что ее рана сродни тем многочисленным, что были нанесены мне красными осколками. В ней тоже чувствовалось влияние некоей разрушительной, всепоглощающей мощи, что разъедала мое сознание при одной лишь мысли о ней. По всей видимости, клинок наемника был отравлен этой самой мощью. Да, как ни прискорбно, Ингрид давно уже была мертва, однако в моих силах было перенести ее недуг на себя, снова впитав негативную энергию. Так я и поступил. Как оказалось, то, что я испытал ранее, было детским лепетом по сравнению с тем, что ощутил сейчас. Очевидно, что основной заряд содержал именно кинжал, а не пыль.
