Я повернулась на бок, чувствуя под собой мягкое покачивание корабля. Похоже ли это на убаюкивание матерью своего младенца? Кто его знает. Иногда Ана Куя напевала себе что-то под нос, пока гасила свет и закрывала на ночь спальни в Керамзине. Это было нечто самое близкое к колыбельной, что мы с Малом когда-либо слышали.

Где-то наверху матросы пытались докричаться друг до друга сквозь шум ветра. Удар колокола обозначил начало новой смены.

«Мы живы, – напомнила я себе. – Однажды нам уже удалось от него сбежать. Удастся и сейчас».

Но это не помогло, и наконец я сдалась, дав волю слезам. Штурмхонда купили за хорошенькую сумму. Женя выбрала Дарклинга. Мы с Малом, как всегда, одни, без друзей и союзников, окруженные равнодушным морем. На сей раз, даже если мы что-нибудь придумаем, нам некуда бежать.

Меньше чем через неделю я заметила первые льдины. Мы заплыли далеко на север, где море темнело, и из его глубин выступали ледяные шпили. Хоть и стояло раннее лето, ветер жалил нам кожу. Утром все веревки были покрыты инеем.

Я часами мерила шагами каюту и вглядывалась в бескрайнее море. Каждое утро меня выводили на палубу, где позволяли размяться и посмотреть на Мала издалека. Дарклинг всегда стоял у перил, в поисках чего-то всматриваясь в горизонт. Штурмхонд и его команда держались на расстоянии.

На седьмой день мы проплыли меж двух пологих гранитных островков, которые я опознала благодаря своей работе картографом: Вилка и Желка. Мы оказались на Костяной тропе – протяженной полосе черной воды, где бесчисленное количество кораблей разбивалось о безымянные острова, которые появлялись и пропадали в тумане. На карте они обозначались черепами матросов, монстрами с зияющими ртами, русалками с белоснежными волосами и бездонными черными глазами тюленей. Сюда заплывали только самые опытные фьерданские охотники, чтобы добыть шкуры и мех, рискуя жизнью ради ценных трофеев. Но за каким трофеем гнались мы?

Штурмхонд приказал опустить паруса, и корабль замедлил ход, дрейфуя в тумане. Судно погрузилось в непривычную тишину. Я смотрела на баркасы, на стойки с гарпунами из стали гришей. Не трудно догадаться, для чего они здесь. Дарклинг искал какой-то усилитель. Я осмотрела ряды гришей и задумалась, кто же стал избранным для очередного «дара» Дарклинга. Но тут во мне начало зарождаться ужасное подозрение.

«Это безумие, – убеждала я себя. – Он не осмелится на такое».

Мысль принесла мало утешения. Дарклинг осмеливался на все и всегда.

На следующий день Дарклинг приказал привести меня к нему.

– Для кого? – спросила я, когда Иван оставил меня у перил правого борта.

Дарклинг просто смотрел на волны. Я задумалась, не скинуть ли его в море. Ему, конечно, сотни лет, но это не значит, что он умеет плавать в ледяной воде.

– Прошу, скажи, что ты не думаешь о том же, о чем и я. Скажи, что этот усилитель для какой-нибудь другой глупой, доверчивой девчонки.

– Менее упрямой? Менее эгоистичной? Не желающей жить как трусливая мышка? Поверь мне, я бы с удовольствием.

Меня затошнило.

– У гриша может быть только один усилитель. Ты сам мне это сказал.

– Усилители Морозова другие.

Я уставилась на него.

– Есть еще один, как олень?

– Они созданы для того, чтобы использоваться вместе, Алина. Они так же уникальны, как мы.

Я вспомнила книги по теории гришей. Все они утверждали одно: сила гриша не безгранична. Ее нужно держать в узде.

– Нет. Я не хочу этого. Я хочу…

– Ты хочешь, – передразнил Дарклинг. – Я хочу видеть, как твой следопыт медленно умирает с моим ножом в сердце. Я хочу видеть, как море поглощает вас обоих. Но наши судьбы отныне связаны, Алина, и с этим ничего не поделаешь.

– Ты ненормальный.

– Знаю, тебе нравится так думать. Но усилители должны быть вместе. Если и есть надежда на то, что мы сможем контролировать Каньон…

– Нельзя контролировать Каньон. Его нужно уничтожить!

– Осторожней, Алина, – он слабо улыбнулся. – Я думал о тебе то же самое. – Дарклинг жестом подозвал Ивана, стоявшего на почтительном расстоянии от нас. – Приведи мальчишку.

Мое сердце подскочило к горлу.

– Стой! Ты же сказал, что не навредишь ему!

Он не ответил. Я начала глупо оглядываться по сторонам. Будто кто-то на этом забытом святыми корабле прислушается к моим мольбам. Штурмхонд стоял у штурвала и наблюдал за нами с безразличным выражением лица.

Я дернула Дарклинга за рукав.

– Мы же договорились! Я ничего не сделала. Ты обещал…

Дарклинг окинул меня взглядом своих холодных кварцевых глаз, и слова замерли у меня на губах.

Через минуту Иван вывел на палубу Мала и приблизился вместе с ним к перилам. Мал щурился от яркого света, его руки были связаны. Так близко друг к другу мы не стояли с того момента, как оказались на судне. Несмотря на бледность и усталый вид, в остальном он выглядел невредимым. Я прочитала немой вопрос в его настороженном взгляде, но ответа у меня не было.

– Ладно, следопыт, – начал Дарклинг. – Ищи.

Мал переводил взгляд с меня на него.

– Искать кого? Мы посреди океана.

– Алина однажды сказала, что ты смог бы выследить кролика даже среди скал. Я лично опросил экипаж «Ферхадера», и они утверждали, что в море ты себя проявил ничем не хуже. Они также полагали, что своими умениями ты мог бы сделать какого-нибудь счастливого капитана очень богатым.

Мал нахмурился.

– Ты хочешь, чтобы я охотился на китов?

– Нет, – улыбнулся Дарклинг. – Я хочу, чтобы ты охотился на морского хлыста.

Мы удивленно таращились на него. Я едва не расхохоталась.

– Ты ищешь дракона? – с недоверием спросил Мал.

– Ледяного дракона. Русалье.

Русалье. По легенде, морской хлыст был проклятым принцем, которого заставили принять форму морского змея и охранять холодные воды Костяной тропы. Это – второй усилитель Морозова?

– Это детская сказка, – озвучил мои мысли Мал. – Его не существует.

– Люди на протяжении многих лет встречают его в этих водах, – возразил Дарклинг.

– Вместе с русалками и белыми селки[1]. Это миф.

Дарклинг выгнул бровь.

– Как и олень?

Мал посмотрел на меня. Я еле заметно покачала головой. Что бы Дарклинг ни задумал, мы не станем ему помогать.

Мал перевел взгляд на волны.

– Я даже не знаю, с чего начать.

– Ради ее же блага, надеюсь, что это не так, – Дарклинг достал миниатюрный нож из складок своего кафтана. – Каждый день, до тех пор, пока мы не найдем хлыста, я буду отрезать по кусочку ее кожи. Медленно. Затем Иван исцелит ее, и на следующий день все повторится.

Я почувствовала, как кровь отливает от лица.

– Ты не навредишь ей, – заявил Мал, но я слышала страх в его голосе.

– Я не хочу ей вредить. Я хочу, чтобы ты сделал, как я прошу.

– У меня ушли месяцы, чтобы найти оленя, – начал он в отчаянии. – Сам не знаю, как нам это удалось!

Тут Штурмхонд вышел вперед. Я так сосредоточилась на Мале и Дарклинге, что чуть не забыла о нем.

– Я не позволю мучить девушку на моем корабле.

Дарклинг обратил взор своих жестоких глаз на корсара.

– Ты работаешь на меня, Штурмхонд. Делай свою работу, или награда за нее станет последней из твоих забот.

По кораблю пробежал тревожный ропот. Команда Штурмхонда обступала гришей, и их лица выражали отнюдь не дружелюбие. Женя прижала ладонь ко рту, но ничего не сказала.

– Дай следопыту время, – тихо произнес Штурмхонд. – Неделю. Хотя бы пару дней.

Дарклинг схватил меня за предплечье, задирая рукав, чтобы оголить бледную кожу.

– Мне начать с руки? – он опустил рукав и провел костяшками пальцев по моей щеке. – Или с лица? – Затем кивнул Ивану. – Держи ее.

Иван взял меня за шею. Дарклинг поднял нож. Уголком глаза я заметила блеск металла. Попыталась отодвинуться, но Иван крепко меня держал. Лезвие коснулось моей щеки. Я испуганно втянула воздух.