А вот вторая информация от Макина Лизу заставила задуматься.

— Я не понимаю, — в конце концов, расстроенно сказала она. — Да, я начинающая. Но… Как это я могу отвадить Вовку? Как это — сделать себя неинтересной для него?

— Макин сказал это, глядя на травы, — уточнил Сергей. — Может, он имел в виду, что есть такие травы, которые сделают тебя для Вовки неинтересной?

— А знаешь… Это даже хорошо, что мы сегодня снова пойдём к ним, — вздохнула Лиза. — Можно будет спросить у рейны Аталы. Она-то, наверное, знает, как это сделать.

Он открыл дверь в подъезд перед сестрой. Глядя на его руку, Лиза сказала:

— Серый, как ты думаешь: может, тебе стоит спрятать твои кольца?

Он присвистнул и тут же принялся снимать колечки. Потом, когда он тщательно спрятал их в карман, кроме одного, вдруг усмехнулся новой идее и сказал:

— Мы теперь как дикари. А дикари должны украшаться всякими фитюльками. В пустых квартирах их полно. Колец.

— И что? — не поняла сестра.

— Я думаю подкинуть Егорке идею насчёт колец. Это ведь шик и блеск! Ему понравится их носить. Ты-то ещё не знаешь, но я его видел сегодня. И, знаешь, что у него на руке? Старые отцовские часы!

Он даже улыбнулся, когда, стоя у двери в квартиру деда Коли, Лиза посмотрела на свой ремешок, на котором закрепила какую-то ленточку бантиком. И правда — украшение.

— Тётя Надя всё ещё носит серёжки, — задумчиво сказала сестра. — И красит губы. Хм. Говорят, губы красят, чтобы привлечь к себе внимание… Отвадить. Ну-ну…

По блеску в глазах Лизы Сергей понял, что она, кажется, что-то придумала, но предпочитает умалчивать, пока не придёт к решению этой идеи.

Они выполнили всё, о чём договаривались.

Сергей подошёл к тёте Оле, которая, раскрасневшись от вина и беседы с дядей Лёней, улыбалась. После сообщения Серого женщина сразу сникла. Мальчишка отошёл от неё, чтобы сесть рядом с сёстрами, и оказался в «детском уголке»: здесь же сидели не только малыши тёти Нади, но и Егорка. Серый не преминул тут же начать обрабатывать приятеля, показывая ему одно оставленное на пальце кольцо и хвастая, что Лиза обещала отдать ещё несколько своих, подходящих ему по размеру. Егорка загорелся идеей:

— Классно! Я тоже такое хочу!

Пока они обсуждали клёвое дело, Сергей мельком поглядывал на тётю Олю. Та сначала сидела какая-то потерянная: видно было, что уходить из дружной компании, где все сейчас вспоминают прошлое, ей не хочется.

Потом он потерял её из виду, болтая с Егоркой. А когда снова вспомнил, тётя Оля сидела на своём месте, смеясь над словами дяди Лёни. Кажется, Вовка здорово достал свою мать, если сейчас она решила не ходить домой, чтобы проведать, как он там.

Поминки прошли, с точки зрения Серого, спокойно. Единственное, что ему не понравилось: женщины, будто сговорившись, решили напоить Лизу.

— Взрослая уже! — орала подвыпившая тётя Маша. — Пусть сейчас попьёт — потом-то ей и вкуса не узнать, что такое водка!

— Да зачем ей вообще эта водка?! — кричала с другого конца стола тётя Нина. — Пусть пригубит — вспомянёт деда Колю, и хватит ей! Куда ты ей полную рюмку-то суёшь? Лизонька, миленькая, блинчики возьми — они хоть без мёда, да помянуть ими деда хорошо. Потом кутью не забудь!

— Нет, пусть девка выпьет! — продолжала орать тётя Маша. — Она за дедом ходила, помогала ему, лечила его! Должна выпить!

— Пусть выпьет! — поддакивала ей тётя Зоя. — Вон, какая бледная — переживает! А с водки хоть чуток разрумянится да успокоится! Пей, Лизка! Уважь деда Колю!

За губу старшей сестры Сергей уже был спокоен: Лилька, разглядев ранку Лизы, будто шутя, приложила пальчик к трещинке. Будто молчать велела — в беспечном разговоре. Хоть и небольшая, но уродливая линия на губах Лизы почти пропала.

Сергей хотел было встрять, чтобы сестру не заставляли пить, но Лиза решительно взяла рюмку и отпила глоток. А потом посмотрела на всех.

— Деда Коля был хороший, — тоненьким голосом сказала она и закашлялась, морщась. — Он много рассказывал про свою жизнь. Я думаю, ему повезло, что он прожил такую жизнь. Вечная память ему!

И взяла блинчик. А соседи притихли. Наверное, вспоминали деда Колю — думал Сергей. А может, думали над словами Лизы о том, что ему повезло. Ведь старшая сестра сказала так, что можно её понять по-всякому, например: ему повезло, что он прожил жизнь в том, оставленном по чужой воле мире.

Потом разговоры пошли своим чередом, и всё бы хорошо… Только Лиза внезапно встала из-за стола и, прижимая ладонь ко рту, бегом помчалась из комнаты — Серый за ней. Вслед ей грубо захохотала тётя Маша, а остальные женщины взволнованно загомонили. Мужчины только снисходительно улыбались — это Серый оглянулся, прежде чем догнать Лизу. Но она захлопнула перед его носом дверь туалета, и минуту спустя он вздохнул, услышав понятные ему звуки, и вернулся за стол.

— Что с Лизкой? — спросил Егорка. — Куда это она?

— Тошнит, — кратко ответил Серый. Взрослые его иногда удивляли. А сейчас возмущали: Лизке плохо, а они ржут, как ненормальные!

Женщины и мужчины за столом и правда хохотали, вторя тёте Маше, так громко, что даже дети замолкли, удивлённо глядя на них. Только тётя Нина встала и спокойно обошла все два стола, поставленных друг к другу. Когда она оказалась рядом с Серым, она склонилась к нему.

— Серёжа, не переживай. Лиза очень тяжело переносит смерть деда Коли, поэтому выпивка у неё плохо идёт. Сейчас успокоится.

— Не надо было заставлять её пить! — буркнул Сергей.

— Не надо, — согласилась тётя Нина и, прежде чем вернуться на своё место, предупредила: — Сходи в ванную и приготовь полотенце для Лизы.

Но даже за это проявление сочувствия Лизе Серый был благодарен тёте Нине. А уж тем более — за подсказку, что надо делать в таком случае, для него совершенно неожиданном. Он посидел немного с Егоркой, который со вздохом рассказывал ему, как от скуки начал-таки читать — и ничего, жить можно; а потом снова встал из-за стола и поспешил за полотенцем. Прислушавшись к двери туалета, он негромко позвал:

— Ли-из! Я тебе полотенце принёс.

За дверью шмыгнули, а потом сестра слабым голосом попросила:

— Повесь его на ручке двери, ладно? Я потом положу его в ванную.

— Повесил и ушёл, — правильно понял, что ей не хочется, чтобы он видел её в таком виде, Серый.

Вернувшись из ванной комнаты, Лиза поколебалась, но всё же съела всё, что ей предложили: не считая завтрака из каши, она целый день ничего не ела. Сергей ещё заметил странность: глаза сестры холодно поблёскивали, будто она узнала какую-то любопытную новость, которую ни за что не расскажет жильцам дома. А потом Лиза тихонько подошла к тёте Маше и предупредила её, что они уходят. Поскольку тётя Надя своих малышат тоже отвела домой, никто не возражал, что Лиза уходит и уводит своих. Тем более — с ними ушёл и Егорка, уставший от шумного сборища. Как понял Сергей, взрослые собирались сидеть до вечера, уже не вспоминая, ради чего они здесь собрались, а в очередной раз рассказывая друг другу, как хорошо жилось в том, вынужденно покинутом мире.

А когда они вышли, Серый «выпал в осадок»: им навстречу шла тётя Надя под руку с Вовкой, который на ходу слегка пошатывался, но двигался довольно уверенно! Вовка таращился заплывшим глазом на неё, щебечущую что-то тонким голоском, но, кажется, не возражал против неожиданной спутницы. Проходя мимо Лизы, он только мельком глянул на неё и тут же уставился на тётю Надю. Оба прошли в подъезд, видимо намереваясь по примеру других взрослых сидеть на поминках до упора.

— Лиза… — осторожно сказал Сергей. — Это… ты?

— Надеюсь, — резко сказала сестра. — Не буду говорить, что именно я сделала в ванной деда Коли, но рвота мне мозги прочистила. Осталось только уточнить у рейны Аталы, всё ли правильно я сделала и как закрепить результат.

— А мы сегодня к ним пойдём? — удивилась Лилька.

— Пойдём, — подтвердила сестра, заходя в подъезд. — Поэтому сейчас мы придём, ляжем спать, сколько сумеем. Мне не хочется чувствовать себя слабой из-за недосыпа.