Где-то Алису ждала Елизавета, но — увы! Не суждено ей было дождаться Алисиного возвращения… Интересно, сколько дают за нечаянное убийство гоблинов?

— И вы ничего не видели?

Вопрос следователя вырвал Алису из «потока сознания» так внезапно, что она сообразила не сразу, о чем он ее спрашивает, и переспросила:

— Простите, что?

— Вы никого не видели в переулке? — терпеливо спросил он, подавляя зевок.

«Бесчувственный какой, — подумала Алиса. — Тут целая трагедия, а он зевает… Впрочем, конечно, он пойдет себе спокойно домой. Это ты отправишься за решетку». Сейчас она ругала себя за то, что выбрала в качестве средства для заработка любовные романы, а не триллеры. Ее понятия о наших «законах» были столь незначительны, что Алиса даже не знала, куда ее теперь отправят и надолго ли. Последний детектив, который она прочитала, был написан в прошлом веке, и там, помнится, отправляли убийц по этапу на каторгу. Впрочем, тогда и гоблинов не было.

Алисино затянувшееся молчание ушастый тюлень явно принял за попытку вспомнить и терпеливо ожидал ответа. Алисе очень хотелось сказать ему, что она видела киллера, который притаился в одном из окон, но она была честной. И, горестно вздохнув, сказала:

— Нет, не видела.

— Тогда получается мистика, — огорчился следователь. — И я ничего не понимаю… Например, почему он хотел вас убить, если вы его не знали? Подумайте хорошенько, Алиса Игоревна!

— Я не знаю, — честно призналась Алиса. — Вы ищете мотив преступления, так?

— Да нет, я пытаюсь понять… С виду все нормально — обычная разборка. Но тогда почему вы ничего не видели? Получается все просто: вы нечаянно оказались в переулке, он попытался вас выпроводить… И в этот момент его убили. Какая-то совершенно бредовая ситуация!

— Ничего бредового, — возразила Алиса. — Убила-то его я!

— Да при чем тут вы? — отмахнулся тюлень. — Убит-то парень пулей. Тридцать восьмой, банальный калибр… Вы, Алиса Игоревна, простите, много на себя берете. Вы уже фактически по мертвецу ударили…

Почему-то Алиса не обрадовалась. Наоборот, ей стало ужасно стыдно. Потому что одно дело шарахнуть по живому, грозному бандиту, и совсем другое — ударить беззащитного мертвеца!

— Вам надо сходить к невропатологу, сочувственно похлопал ее по руке следователь. — Вы пережили шок, потрясение… Обязательно сходите, а то черт знает чем эта история для вас кончится!

— Хорошо, — кивнула Алиса. — Я схожу… Послушайте, так это не я? И я могу идти?

— Можете, конечно, — кивнул следователь. — Только, возможно, нам понадобится ваша помощь… Или вы все-таки вспомните что-то такое, что сейчас укрылось от вашего взгляда… — Он протянул ей визитку.

Алиса встала. Он проводил ее до самого выхода и снова посоветовал не мешкать с невропатологом.

«И почему он пристал ко мне с этим врачом? — сердито подумала Алиса, усаживаясь в «берни». — Неужели у меня такой вид…» Она посмотрела в зеркальце, пытаясь найти определение своим округлившимся глазам, растрепанным волосам и немного безумной улыбке.

— Ошпаренная, — пробормотала она, пытаясь привести себя в нормальный вид. — Конечно, дорогая, любой посоветует тебе немедленно бежать к психиатру!

— Нет, сегодня просто праздник какой-то, — проворчала Елизавета, выслушав Алисин сбивчивый рассказ. — Знаешь, на что все это похоже?

— На бред, — вздохнув, сказала Алиса. — Этот чертов тип, два раза умерший на моих глазах… И одного бы хватило, чтобы напугать меня до смерти… Менты, замучившие меня своими квадратными вопросами…

— Ну, менты тебе вернули ощущение реальности… — задумчиво резюмировала Елизавета.

— Ничего они не вернули, только больше запутали, — возразила Алиса. — Мне показалось, что они до сих пор думают, что я им сказала неправду, а с этим парнем меня связывало давнее знакомство…

— Надо мне было поехать с тобой, — вздохнула Елизавета.

— Зачем? — искренне удивилась Алиса. — Собирать материал для новой «нетленки»?

— Нет, на фиг, — отмахнулась Елизавета. — Для моей «нетленки» это не подходит… Крови там почти не случилось, секса не было. Была только испуганная Павлищева, образ которой вряд ли заинтригует нашего Мерзавцева, поскольку он тебя и так видит постоянно, и всегда — испуганную. Дважды убитый бандит тоже вряд ли сможет стать «хитом сезона». Я просто сама бы все хорошенько рассмотрела и, будучи человеком мужественным и хладнокровным, разобралась бы во всем, не сходя с места преступления.

— Ну-ну, — мрачно усмехнулась Алиса Лизиной наглости. — Посмотрела бы я на тебя… Кто сегодня орал половину ночи про какую-то жуткую рожу в окне?

— Это другое, — заметила Елизавета. — Это на границе сна и яви, там все приобретает зыбкие очертания и поэтому кажется особенно ужасным. А когда я сижу в родной машине, меня вряд ли… — Она осеклась и уставилась на Алису с живым интересом.

— Ты что? — робко поинтересовалась Алиса, устав от ее пристального взгляда.

— Ни-че-го, — пробормотала она. — Если в твоем доме нет никакой скифской чашки, фамильных драгоценностей и древних икон…

— Откуда они у меня возьмутся? Я бы ничего не имела против того, чтобы они у меня были, особенно фамильные драгоценности — без скифской чашки я как-нибудь перетопчусь, но чего нет, того нет, и, насколько ты меня знаешь, никогда и не было!

— Тогда получается, что ты сама кому-то жутко не нравишься, — развела руками Елизавета.

— Почему? — удивилась Алиса.

— Откуда мне знать? Ты же не доллар, чтобы всем нравиться… Нашелся, значит, один недоразвитый индивидуум, которому ты не кажешься совершенством!

— Да нет, — отмахнулась Алиса. — Я понимаю, что я далека от того, что ты называешь совершенством. Я просто не могу понять, почему ты решила, что этого типа дважды убили потому, что я кому-то не нравлюсь? Тогда бы убили меня.

— Да сначала его никто и не убивал, — начала терпеливо объяснять Елизавета. — Он просто косил под мертвеца, чтобы… Ну, как тебе это объяснить, если ты сама не понимаешь?

— Доступно, — попросила Алиса. — И постарайся уложиться в несколько четких фраз без разведения всяческих антимоний и розмаринов…

— Могу объяснить одной, — фыркнула Елизавета. — Тебя очень хотели напугать. Вот и все…

Сначала Алиса отнеслась к ее словам с глупой доверчивостью, поскольку от потрясений у нее в голове поселился полнейший хаос в виде черной дыры, и соображать она стала совсем плохо. Более того, простота объяснения Алису моментально пленила. Ее мозг так устал от размышлений, что был согласен на любую версию, лишь бы не утруждать себя новой работой. Но потом приверженность к логике победила усталость, и Алиса снова принялась увязывать все происшествия с Елизаветиным заявлением. Начала она с устрашающих звуков в дедулиной комнате. Стоп. Звуки эти Алиса сразу отмела: они уж точно тут были ни при чем… Дедуле вряд ли хотелось ее до смерти напугать, так что эти звуки вычеркнем: причина их в его вечной рассеянности. Дальше следовала Елизаветина страшная рожа, но о ней Алисе сказать было нечего, поскольку она эту самую рожу не видела, а полагаться на Елизаветины слова ей казалось в высшей степени неразумным. У Елизаветы чересчур развито воображение. К тому же в данном случае напугали именно ее, а Алиса напугалась уже от ее душераздирающего вопля.

Тут в Алисину голову забрела и вовсе глупая мысль, что напугать-то ее хотела именно Елизавета! Зачем это ей было надо, Алиса не знала. Может быть, она решила проверить на Алисе свой будущий триллерный сюжет. Ведь что получается? Именно Елизавета напирает на то, что Алиса кому-то там ужасно не понравилась, настолько, что этот самый «кто-то» решил, выражаясь словами той же Елизаветы, ее насмерть напугать.

Елизавета в это время попивала кофе и, поймав Алисин пристальный взгляд, улыбнулась. Улыбка Алису не успокоила, наоборот! Она показалась ей немного кривоватой и неискренней.

Ох и расстроил Алису этот вывод! К Елизавете она всегда относилась с доверием, видеть в ней злоумышленницу совсем не хотелось… Все-таки подруга детства… Поэтому Алиса прекратила размышлять, чтобы не расстроиться окончательно, и, покачав головой, сказала: