– И как можно быстрее, – поддержал его Рейвел, – прежде чем они успеют организовать оборону. – Маг произнес заклинание, создал парящий волшебный глаз и отправил его вперед по коридору.

Остальные маги последовали его примеру, и волшебные «глаза», позволяющие видеть на расстоянии, разлетелись по всем туннелям, показывая дроу дорогу.

Глава 21

Куча дождевых червей

– Где твой домашний питомец? – поинтересовалась Квентл у Громфа, появившись в его покоях в Доме Бэнр. Архимаг хмыкнул, услышав это словосочетание, употребленное по отношению к иллитиду.

– Мефил остался в К’Ксорларрине.

Квентл уселась напротив него; казалось, эта новость ее отнюдь не обрадовала.

– До сих пор? – кисло спросила она.

– Я в любой момент могу призвать его сюда. И я постоянно общаюсь с ним мысленно. Физическое расстояние не имеет значения для иллитида.

– Тсабрак отправился на восток, – сообщила Верховная Мать. – Мать Зирит еще не отбыла в К’Ксорларрин. Я не доверяю ее дочери Береллип…

– Береллип не представляет ни малейшей угрозы. Ни для меня, ни для тебя, и уж конечно – для иллитида.

– Тогда зачем ты оставил там пожирателя разума?

– Мы нашли… орудие, – объяснил Громф, и губы его невольно растянулись в ухмылке.

Мать Квентл с любопытством посмотрела на него; и она явно осталась недовольна этим загадочным ответом. – Орудие?

– Так мне кажется. – Громф кивнул.

– Орудие, которое позволит воплощать в жизнь замыслы Паучьей Королевы?

– Или орудие, которое уже использовалось для этой цели, – добавил маг.

– Выражайся яснее, – приказала Квентл.

– Это очередная деталь всего огромного сложного механизма, – произнес Громф. – Возможно. А возможно, и нет. Поразительно, тебе не кажется? Многие вещи и существа как будто описывают круг и снова оказываются в наших руках в это критическое время.

Сначала архимагу показалось, что Верховная Мать завизжит от ярости, услышав очередной расплывчатый ответ, но Квентл, вместо того чтобы разразиться бранью, помолчала и наклонила голову.

Она действительно обдумывает его слова и относится к ним серьезно, понял Громф, и воспринял этот факт как очередное свидетельство прогресса, который делала его некогда слабая и неумная сестра. Работа Мефила, передавшего ей воспоминания Ивоннель, продолжала поражать его.

– Сын Дома Баррисон Дел’Армго вернулся к нам именно сейчас, – продолжал Громф, – и вернулся с мечом нашего убитого брата, ни больше ни меньше! Погибшего от руки того же изгоя, который некогда убил тебя.

Квентл прищурилась, но ее брат понял, что она не злится на него.

– Тот же самый отступник заставил недавно Госпожу Ллос кричать в ярости, и ты совершенно правильно отреагировала на этот крик, воссоздав его проклятый Дом.

– Отступника, знакомого Джарлаксу, – добавила Квентл. – Который наверняка попался в сети Дзирта.

– Ты заставишь Мать Мез’Баррис вступить с нами в союз, манипулируя Тос’уном, в этом нет сомнения, точно так же, как ты привязала к нашему Дому Мать Зирит при помощи Тсабрака и Сарибель. На самом деле, война – это самое удобное средство для того, чтобы подчинить своей воле все Дома.

– А сейчас, как ты говоришь, у нас появился очередной инструмент, – намекнула Квентл.

– Столько событий, кажущихся на первый взгляд совпадениями! – драматическим тоном воскликнул Громф. – То, что Джарлакс доставил мне голову нашей умершей матери, и то, что Мефил Эль-Видденвельп вернулся и бродил по пещерам почти под стенами нашего города… Он и Ивоннель Вечная оказали нам неоценимую помощь в это смутное время. Неужели все это случайные события, не связанные между собой? Или, может быть, Госпожа Ллос, или боги составили такой хитроумный план для этого времени, времени Раскола?

– Думаю, этого достаточно, чтобы ты пожелал стать более благочестивым, – коварно произнесла Мать Квентл.

Громф рассмеялся.

– По-моему, я в достаточной степени благочестив, если вспомнить мою роль в сложной паутине Королевы.

Квентл кивнула в знак согласия.

– Так, значит, у нас появился очередной инструмент, – снова намекнула она, на сей раз более нетерпеливо.

– Возможно.

– Так говори же.

Громф пристально смотрел на нее несколько мгновений, затем покачал головой.

– Скажу, когда буду в этом твердо уверен, – ответил он, и Квентл нахмурилась. – Слишком много деталей в этом гигантском механизме, – повторил архимаг. – В настоящее время тебе нет нужды думать об очередном крохотном колесике.

– Не тебе решать, о чем мне следует или не следует думать, – с угрозой в голосе произнесла Верховная Мать.

Но Громф лишь улыбнулся в ответ.

– Моя игра ведется параллельно твоей. Как это случилось в туннелях за пределами города, когда я отвел тебя к Мефилу. Иди и помолись, прошу тебя, и ты увидишь, что мои действия наилучшим образом служат Госпоже Ллос. Тебе сейчас предстоит убедить опасного противника перейти на нашу сторону, восстановить уничтоженный Дом и готовиться к войне, не так ли? Если этот инструмент, который я нашел, окажется подходящим для наших нужд, тогда я открою его тебе, и будь уверена: тебе придется еще побеспокоиться о нем. Если же нет, тогда лучше тебе не тратить свое время напрасно.

– Ты прячешь его от меня ради моей же пользы?

– Я ничего не прячу. Я не хочу отвлекать тебя до тех пор, пока не буду уверен, что тебе стоит тратить на этот предмет время и размышления.

Громф пристально смотрел на сестру, гадая, как Квентл ответит на эти наглые слова, будет ли ее реакция похожа на ту, что следовало бы ждать от Ивоннель.

И действительно, в душе Квентл в этот миг, казалось, происходила некая борьба, хотя она умело скрывала ее, сохраняя невозмутимое выражение лица. Однако ее долгое молчание было красноречивым.

– Значит, параллельная игра, ведущая к общей цели, – наконец произнесла она и поднялась, собираясь уходить. – Сообщи мне, когда вернется иллитид.

Громф кивнул, и его сестра – нет, он не мог думать о ней как о сестре в этот момент, потому что она ответила так же мудро, как ответила бы Ивоннель, – правительница Мензоберранзана покинула его.

Проникновение щупалец не вызывало у нее прежнего отвращения, и с каждым разом сопротивление ее слабело. Общение с иллитидом становилось частью ее жизни, хотя Далия на самом деле не замечала течения времени.

Ей казалось, что это место ей знакомо, и воспоминания о кружащихся и: плещущихся водных элементалях и негромком ворчании Предвечного в его яме, которая находилась перед ней, вернули ее в те дни, когда была еще жива Силора Салм, когда был разрушен Невервинтер.

Она не могла понять, в чем дело.

Ей казалось, что в комнате что-то изменилось, и она заметила многочисленных ремесленников-дроу и рабочих-гоблинов, сновавших вокруг с какими-то металлическими предметами. Лестница? Перила?

Прямо перед нею раздался скрежет камня о камень – множество гоблинов устанавливали мраморную плиту на…

На что? На саркофаг? Алтарь? А может быть, жертвенный стол? Она заметила, что плита была сделана из гладкого черного камня, пронизанного красными жилками, цвета крови.

Да, они походили на кровь.

Мимолетные видения, многочисленные воспоминания Далии, какие-то сцены, смысла которых она не понимала, промелькнули в ее мозгу, а потом комната словно скрылась в тумане, и она не могла понять, что забирает у нее иллитид, что он предлагает ей.

Все было как в тумане, и все тело болело, она не могла отогнать эту боль.

Она услышала собственный пронзительный крик, но он, казалось, доносился откуда-то издалека, словно она слышала крики какой-то другой женщины в какой-то другой комнате. Женщины, у которой отнимают все: память, душу, личность.

Далия попыталась высвободиться. Она стояла у стены, раскинув руки, но пауки хорошо сделали свою работу, и паутина крепко удерживала ее, словно ладони были прибиты гвоздями.