– То есть лучше, как ты, смириться с тем, что благие поступки невозможны, и жить дальше, лишь для себя? Какое блестящее оправдание для того, чтобы избавить свою душу от сострадания и стремления помочь кому-то еще.

– Да, именно так! – распалялся Духовлад все больше, он уже быстро ходил по комнате, размахивая руками и крича: – И что из того, что я не обманываю себя, не внушаю себе мнимых ценностей и целей? Когда же ты поймешь, что не тебе решать, что хорошо, а что плохо для других? За одними и теми же словами могут стоять совершенно разные значения. То, что ты называешь жестоким, я называю милосердным, и наоборот. И ты не можешь доказать мне, что ты права, а я нет. Не существует никаких ценностей и принципов, их придумали и навязали себе вы сами. И я не собираюсь жить по этим выдумкам, по вашему указу. Так скажи же мне, Сейвина, – он остановился и посмотрел на нее, – что ты замышляешь?

«Правильно, – задумалась Сейвина, – все остальные должны жить по твоему указу, так тебе нравится намного больше».

– Что ты затеяла? – вновь закричал Духовлад так грозно, что Сейвина вздрогнула и отпрянула от него.

– Ничего не затеяла, – ответила она как можно более ровным голосом. – Мне было просто интересно узнать о последних вестях…

Потеряв терпение, Духовлад невидимыми руками стиснул ее за плечи и бросил в стоявшее позади нее кресло со всей силы. А далее вжал ее в стенки кресла, обездвижив. Сейвина чуть не потеряла сознание от столь мощного проявления гнева мужа. Таким она его почти не знала; однако память быстро начала рисовать мгновения из далекого прошлого, до заключения их брачного союза. Именно таким он и был когда-то, не для нее. Внутри ее скрутило от неподвластного ей приступа страха перед сильнейшим из баллинов.

– Зачем ты интересовалась всем этим, когда я запретил тебе даже думать о людях и их войне? – спросил он так жестко, что Сейвина почувствовала себя самой большой нарушительницей на свете.

– Я надеялась упросить тебя помочь Велибору, заступиться за его землю.

– В последний раз тебе говорю: никаких людей! Чтобы я не слышал о них больше! Ты отдала бразды правления мне, и назад их просить спустя столько сотен совершенно глупо. Не стой у меня на пути!

Сейвина выдавила из себя заверения в отказе от вмешательства в его дела, а также дальнейших попыток влиять на него. Казалось, Духовлад немного утихомирился. Сейвина же, засыпая, видела перед глазами прежнего Духовлада, еще не поменявшегося ради нее. Каким же отталкивающим он тогда был. А еще она думала о том, что если бы не эта уродливая сцена, и если бы Духовлад не потерял самообладание сейчас, она бы скорее всего оставила свой замысел. А теперь ей не терпелось дождаться того мгновения, когда утром он уйдет из дома, чтобы нарушить свое слово.

На следующее утро Сейвина проснулась непривычно рано, когда Духовлад еще только одевался. Но она притворилась спящей, ведь она всегда вставала, когда мужа уже давно не было дома. Она лежала и внимательно вслушивалась в звуки дома. Лишь только входная дверь захлопнулась, она вскочила с кровати и подошла к окну. Сейвина проводила Духовлада взглядом, прячась за шторой так, чтобы он ее не заметил.

Чуть позже она уже была в подземелье дворца, куда Духовлад перенес древние артефакты баллинов. Он спрятал их за магическим замком, к которому ни один кузнец не мог изготовить нового ключа. Ни один, кроме самого главного кузнеца. Это уже была вторая попытка укрыть их от глаз не только других баллинов, но и самой Сейвины. Раньше он прятал их в комнате без дверей. Однако однажды его жене удалось проследить за ним и понять, что он бывает в каком-то тайном месте. Подслушав заклинания, она проникла в ту комнату, и там, скрываясь от всех, изучала баллийские артефакты. Там же она нашла палантир, и в одну из таких вылазок она увидела в палантире Деяну, с которой и были связаны теперь все ее надежды. Она должна была вновь поговорить с ней. Магический ключ Скритека, который Велес отдал ей во время празднования, сначала, казалось, не должен был подойти к замку, потому как оказался совсем другого размера, однако после второй попытки он магическим образом отворил массивную скрипучую дверь. Сейвина прошла в центр залы и разместила в ней факел, осветивший древние сокровища баллинов. Здесь было великое множество артефактов, не только баллийских, но и тех, что баллины захватили у духов во время первой и последней войны. Какие-то из них были ей очень знакомы, какие-то до сих пор представляли загадку. Все они теперь лежали под большим слоем пыли, забытые и ненужные их владельцу. Лишь только несколько из них были не забыты: на круглом деревянном столе, чистом, без следа пыли, лежал столь желанный палантир и несколько других магических предметов. Видно было, что для Духовлада эти предметы представляли особую ценность. Сейвина взяла в руки палантир, и он загорелся клубами густого дыма, пронизанного, словно сеточкой, тончайшими нитками света. А затем в этих клубах дыма она увидела Деяну. Немолодая и далеко не глупая настоятельница древнего людского монастыря смотрела на нее своими мудрыми и смиренными глазами. Она позвала ее на землю.

– Людской род опять в опасности, – поспешно сказала Деяна, – и намного большей опасности, чем когда-либо. Без помощи духов сия война станет последней для людей. Вы должны помочь. Ты обязана прийти.

– Я хочу, но не знаю, как.

– Разве у тебя нет заклинания перемещения? А артефакт? Духовлад его спрятал?

– Заклинание я помню, а артефакт должен быть где-то здесь. Дело не в этом! Духовлад приходит в бешенстве при одном упоминании о вмешательстве в его дела. Боюсь, если я отправлюсь к вам без ведома Духовлада, его гнев обрушится не только на меня. Быть может, его безмерная ярость и сделает эту войну последней. У меня плохое предчувствие. – Сейчас, когда нужно было решиться на самую большую дерзость за последнюю тысячу лет, Сейвине действительно начало казаться, будто ее замысел приведет к погибели не только ее, но и всех. Страх теперь управлял ее мыслями.

– Ничего не бойся. Я говорила совсем о другом источнике зла, и имя ему не Духовлад. Я сокрою тебя от глаз твоего благоверного. Где бы ты ни была, он не будет видеть тебя, не будет чувствовать тебя. Он ничего не сделает, пока ты сама не откроешься ему.

– Разве ты способна сделать это?

– Монастырская магия – это особая магия. Смирение и отказ от земных радостей даруют совсем другие способности, чем есть у духов или баллинов. Верь мне, и я направлю тебя.

Сколь невозможными ни казались ее слова, Сейвина не могла не поверить Деяне: та не стала бы лукавить теперь. Да и какой был смысл в обмане? Слишком опасные вещи они задумали. Сейвина ринулась к валяющимся на полу артефактам, отыскивая нужные ей. Она не могла взять с собой слишком много – лишь несколько предметов, и то не самых крупных. Вдруг рука ее стерла пыл с аккуратного узорчатого булата. Рукоять его отливала давно забытым темно-зеленым цветом. За все это время Сейвина не только позабыла о том, как выглядел этот булат, но и его цвет, да и о самом его существовании. Внезапно она почувствовала невероятный душевный подъем, и теперь она будто уже и не сомневалась в том, что делала. Она взяла свой старый булат, и рука так привычно держала его, словно она только вчера сложила его здесь. Затем она нашла нефритовые доспехи, которые надела под платье, в сумку сложила браслет солнца и другие предметы. А затем отыскала то, что было похоже на большую невзрачную картинную раму. Она поставила ее к стене, прочитала заклинание и исчезла в лучах почти стеклянного света.

Глава вторая

Лил серый густой дождь на твердую каменистую почву, капли блестящими брызгами разлетались о землю. Серые, местами побитые временем и источенные погодой, камни широких стен возвышались над обрамляемой ими площадкой, как горы. Это был двор монастыря монахинь ордена дидилианства, старинного ордена, основанного около восьми столетий назад. Этот замок был долго заброшенным после кровопролитных войн, мало кто помнил, кому он принадлежал до того: внутри все было разграблено и вынесено, не осталось ни клочка бумаги, чтобы узнать, что же было здесь когда-то. Поговаривали, что когда-то в горах обитали особые горные жители, которые были похожи на людей, но таковыми не являлись, они были больше и сильнее, и знали очень много о природе горных камней, потому замок, бывший когда-то центром их жизни, они построили на века. Этот замок имел очень высокие стены и потолки, будто и жили здесь существа, в полтора раза выше и больше людей. Так же, хотя и была это очень старая постройка, никакие каменные болезни не трогали ее. Как бы то ни было, спустя долгие годы крепость вновь стала обитаемой: сюда случайно забрела монахиня по имени Искра, которая ушла из своего монастыря; здесь она обосновалась в полном уединении, привезла древние рукописи. Вскоре о ее особом пути узнали местные жители, – тогда к ней стали приходить и другие монахини. Искра совсем не ожидала ничего подобного, потому поначалу даже не совсем была рада гостям, ведь она не искала возвышения в чьих-либо глазах. Однако со свойственным ей терпением приняла других монахинь: так они и построили орден дидилианства, основанный на вере в богиню Дидилию, следы которой они старались найти на земле. Со временем цель эта отошла на второй план, затесненная призванием сохранить библиотеку, а также хотя бы как-то пополнять ее, своими или чужими трудами.