- А ты мне нравишься, не робкого десятка! - восхитился альфа. - И дьявольски красив, жалко такого оставлять в дешевом заведении Омана. Там слишком много грубых и невежливых самцов, не способных оценить утонченную прелесть аристократа. Ты разве не желаешь избежать такой судьбы? По-моему, это весомый повод, чтоб сделать то, что я велю, иначе глазом не моргнешь, как снова будешь ублажать самцов в “Цветущем рае!”
Оливьер никак не отреагировал на угрозу, хотя внутри у него все задрожало от ужаса, но он был с детства приучен скрывать свои эмоции, поэтому ничем себя не выдал. Юноша сморщился, пережидая новый приступ дурноты, и жестом показал, чтоб альфа приподнял его повыше.
Знахарь нагнулся, взял его за плечи и усадил, подсунув под спину еще одну подушку. Все это заняло одно мгновение, но этого вполне хватило, чтобы Оливьер заволновался. Он этого не ожидал и в изумлении застыл, не понимая, почему прикосновение чужого человека подействовало на него так странно… Что ему делать? Отказаться? Но в этом случае мошенник точно отвезет его назад в бордель.
Но сможет ли Оливьер раздобыть ему бумагу? И если не удастся, что тогда? Особых вариантов нет, надо рискнуть. Главное - вырваться из лап авантюриста…
- Ну, что молчишь? - поторопил Ригель, врываясь в размышления о пользе правды и обмана. - Разве не хочешь получить назад свою богатую жизнь, выйти замуж за богатого человека и стать хозяином в богатом доме? Для этого тебе надо лишь малость потрудиться.
Оливьер усмехнулся, взгляда не отвел. Этот красавчик чем-то привлекал его, и дело было вовсе не во внешности, верней не только в ней. В парне была какая-то загадка. Он знахарь, то есть из простых людей, но эти тонкие черты и грациозность - все обличало в нем аристократа. Может, он сам потомок рода Со, поэтому ему нужна бумага на поместье?
Высокий голос альфы был ему знаком, он волновал и будоражил кровь, чем-то напоминая черного вора, хотя тот говорил в ту ночь преимущественно шепотом. Чем пахнет Ригель? От вора шел приятный тонкий аромат, хоть и довольно слабый, видно, чем-то приглушенный, а здесь не разберешь, вся комната насквозь пропахла травами… Нет, и о чем он только думает, совсем мозги скатились набекрень! Это безумие - отождествлять его с вором, он знахарь, а не Черный демон! Но знахарь не спросил бы о поместье… Проклятье, он совсем запутался с этим чумным самцом!
- Ладно, я попытаюсь раздобыть тебе бумагу, - пожав плечами, наконец сказал Оливьер. - Но при одном условии, хотя я не уверен, что могу рассчитывать на честность и порядочность подобного тебе.
- О чем ты говоришь? - подался альфа. - Что за условие, скажи мне.
- Я не хочу ни замуж, ни в бордель. Если получишь нужную тебе бумагу, то обещай, что вытащишь меня из дома и поможешь спрятаться в монастыре.
- Что? Хочешь в монастырь? - альфа смотрел на Оли словно на безумца. - Парень, ты сумасшедший, или просто нагло врешь? Омежки все до одного распущены и похотливы, их хлебом не корми, дай развалиться под самца! А ты, такой чувствительный милашка, какой же из тебя получится монах?
- Самоуверенный болван, откуда тебе знать, чувствительный я или нет? - буркнул юноша, отворачиваясь к стене. - Нам больше не о чем с тобой болтать. Делай, что хочешь, мне без разницы. И там тюрьма, и там…
- Так ты на самом деле не желаешь замуж? Хм, это неожиданно, я был уверен, что богатые омеги… Впрочем, неважно, парень, - он повернул его лицом к себе и посмотрел в глаза, словно пытаясь выведать, о чем он думает сейчас. - Послушай, если ты серьезно про монашество, считай, что мы с тобой договорились. Найди мне купчую, и я спасу тебя от нежеланной свадьбы.
========== Глава 9. ==========
- Я вытащу тебя отсюда, даже если ты не сможешь разыскать купчей, - усаживая Оливьера в наемный экипаж, напутствовал Ригель своего сообщника. - Когда узнаешь дату свадьбы, скажи лакею своего отца по имени Филат, тогда я тоже буду знать.
- У вас даже шпионы в нашем доме есть, - невесело хмыкнул Оливьер, - тогда зачем понадобился я?
- Лакей не сын, возможностей узнать хозяйские секреты у него немного, а ты повсюду вхож, тебя не заподозрят, даже если застанут в кабинете графа, - ответил Ригель. - Ну, что так смотришь на меня? По-прежнему не доверяешь?
Оливьер промолчал. К чему напрасно отвечать, когда ответ и так понятен. Сейчас Оли не был уверен даже в том, что доверяет самому себе. Зачем он согласился помогать авантюристу, если не знал, с чего начать? Если само возвращение в родной дом грозило ему серьезной опасностью, а возможно, и строгим заточением в своих комнатах до самой свадьбы? Отец сейчас наверняка взбешен, может и на цепь посадить, словно дворнягу…
- Чего молчишь? Скажи хоть что-нибудь, - приставал Ригель, - чтобы я знал, о чем ты думаешь сейчас? Надеюсь, по дороге не сбежишь?
- Мне некуда бежать. А про бумаги? Что могу сказать? Я постараюсь не сердить отца, тогда он не запрет меня на ключ, - нехотя отозвался Оли, сдерживая слабые позывы тошноты после мерзких на вкус снадобий, которыми его пичкал лекарь. - Особо не надейся, да и времени у нас немного. Он постарается как можно быстрей спровадить меня в дом маркизов.
***
Перед воротами родного дома повозку остановила стража. Альфа бесцеремонно распахнул дверцу и сощурился, пытаясь разглядеть пассажира. Узнав младшего хозяйского сына, переменился в лице и махнул рукой, чтобы открыли тяжелые створки.
- Приехал господин Оливьер, живо доложи! - приказал он подбежавшему к нему подчиненному. - Дворецкому доложи, не лакею!
Повозка въехала во двор, колеса застучали по булыжникам, потом все стихло. Грум подскочил и услужливо распахнул дверцу, но Оли выходить не торопился, вовсе не рассчитывая на теплую встречу. Немного посидел, собираясь с духом, и осторожно выглянул наружу. Ну, так и есть, уже бегут - дворецкий, два лакея, старый наставник Харт и горничный. Отца не видно, ну конечно, не станет же он тоже выходить, словно слуга, если и ждет пропавшего сына, то в доме…
- Мой господин, наконец-то вы нашлись! - осторожно озираясь на остальных, шепнул наставник, помогая юноше выйти из повозки. - Я так переживал все эти дни…
- Отец дома? - так же тихо спросил Оли. - Или куда-нибудь уехал?
- Он дома, милый, - вздохнул Харт, - не сердите его, смиритесь, а то побьет да под замок посадит.
Не успел Оливьер вступить под своды родного дома, его немедленно повели наверх, в кабинет отца. Граф Филлип, серый от бессонной ночи, встретил сына хмурым тяжелым взглядом и пышущим гневом лицом. Жестом велел приблизиться и некоторое время молчал, потом, не выдержав, выскочил из-за стола и сильным ударом сбил Оли с ног.
- За что, отец? - юноше даже не пришлось притворяться, изображая невинную жертву, настолько сильна была боль от родительского кулака. - Вы сами же послали меня к лекарю, а теперь бьете…
- Ты был у лекаря все эти дни? - перебил граф Филлип. - Больше нигде? Не ври отцу, Оливьер, говори правду!
- О чем вы говорите, где мне быть еще, отец? - для пущего эффекта Оли подпустил слезу. - От этих страшных процедур не сразу и опомнишься. Я потерял представление о времени, даже не помню, сколько пролежал, пока смог собраться с силами и вернуться домой. Знахарь нанял повозку, на которой я и приехал.
- Значит, ты был у знахаря? - вкрадчиво повторил отец. - Ну что же, очень хорошо. Подробно расскажи мне все, Оливьер, не пропуская ни одной мелочи. Доставили тебя до знахаря благополучно?
- Вы мне не верите, отец, - обиженно надулся Оли. - А я вам никогда не лгал…
- Рассказывай, я слушаю, а верить или нет, я сам решу!
- Во время поездки стражники обращались со мной очень грубо, - потупив глаза, начал Оливьер, - они меня связали, всунули тряпицу в рот и натянули на голову мешок. Сказали, что по вашему приказу. Я задыхался, ничего не видел, потом почувствовал, как лошадь понесла. Еще подумал, может зверь какой-то вышел на дорогу и напугал ее. Держаться я не мог, меня бросало по сиденью как щепку. И вдруг коляска начала крениться набок, я упал на пол и ударился виском, вот здесь, - он поднял прядь волос со лба и показал синяк. - Меня зажало в неудобной позе. Кругом темно, я связан и беспомощен, на голове мешок… Отец, я потерял сознание от нехватки воздуха, а может, и от страха, успев подумать, что должно быть, умираю и не увижу больше белый свет…
