- Нет, отпустите, не хочу… - ему казалось, он кричит, но на самом деле из его рта вылетал лишь едва слышный шепот. - Прошу вас, пожалейте, господин…
- Ну что ж ты так трясешься, парень? - услышал он грубый насмешливый голос альфы, - я же не резать тебя собираюсь, всего лишь провести жаркую ночку и хорошенько поразвлечься! Тебе понравится, вот увидишь.
- Нет! - таким же сдавленным шепотом пролепетал Оливьер, вжимаясь в дверь. - Нет, умоляю, нет! Я здесь случайно, по ошибке злой судьбы…
- Судьба она такая, парень. Каждого бросает в переделки, кого-то в рай, кого-то в ад, - захохотал самец. - Да ты не дрейфь, тут много маленьких омежек, и все они довольны жизнью. А уж тебе и подавно не стоит обижаться на свою судьбу! Я слышал, что тебя везли на казнь, так лучше ублажать горячих сильных альф, чем корчиться на дыбе палача!
Черт бы побрал отцовских стражников, зачем они связали его в ту ночь, когда везли к знахарю? Теперь все видят в нем вора или распутника, а потому и не церемонятся, считая, что Оливьер должен лизать им ноги в знак благодарности за избавление от казни? Омега застонал, в бессильном отчаянии наблюдая, как надвигается на него из душного полумрака большая тень. Бугай уже изрядно выпил, от него воняло дешевым пойлом. Можно ударить между ног или применить пару ловких приемов, он вряд ли ожидает от своей слабой испуганной жертвы такой прыти! Эта гора повалится, а Оли будет в безопасности, хотя бы эту ночь!
Но что потом? Хозяин все узнает и отдаст на расправу слугам и страже. Его изобьют, искалечат, может, убьют и зароют в саду, как того безымянного беглеца, не выдержавшего мук ада и пытавшегося вырваться отсюда на волю. Но как же вор с татуировкой на руке? Он будет наслаждаться жизнью, в то время, как Оливьер гнить в земле?
Омега пересилил страх и омерзение, взял себя в руки и шагнул навстречу самцу. Глаза немного привыкли к плохому освещению, и Оли разглядел кудлатые лохмы альфы, мясистый нос и крупный подбородок. Страшила, грязный смерд, разбойник с большой дороги. Надо спросить, вдруг что-нибудь слышал о своем собрате, который лишил Оливьера достойной жизни?
- Ну что, омежка, передумал брыкаться? - каким-то образом альфа сумел уловить перемену в настроении своей жертвы. - Вот так-то лучше, малый. Садись сюда, давай начнем наши забавы. Ты хочешь выпить, сладкий мой?
- Хочу! - с отчаянной смелостью заявил Оли, присаживаясь к низкому столу, уставленному вином и закусками. - Давай, скорее наливай!
- Ну, молодец! - развязно щипнув Оливьера за задницу, раскатисто захохотало страшилище. - Отличный маленький распутник мне достался. Умеешь в ротик брать?
- Что… брать? - не понял Оли.
- Не научился, чудик? Ладно, научу, не унывай! Иди сюда, ко мне поближе! - дернув юношу за штанину, самец заставил сесть возле себя на подушку и запустил лапищу под тонкий шелк рубашки. - А ты совсем молоденький, такая кожица у тебя тонкая… Ну-ну, не бойся, просто мы немножечко тебя разденем…
- С-сначала выпить, господин… - пролепетал Оли, судорожно ухватившись пальчиками за свое тонкое ненадежное одеяние. - Я п-первый раз, дайте мне время, госп-подин…
- Да ладно тебе, парень, придуряться, - ухмыльнулся альфа, - хозяин говорил, что ты отпетый негодяй и разрешил не церемониться с тобой! Но выпить я тебе налью, чего же не налить? Сговорчивее будешь! И брось ты величать меня, я никакой не господин, меня зовут Безумным Дровосеком Лютом. Ты тоже так меня зови, усек? Понравишься, получишь парочку серебряных монет, купишь себе пироженку или конфетку.
Крепкое дешевое пойло огнем обожгло горло, но вместе развязало Оливьеру язык и сгладило страх перед альфой. Может, хозяин добавлял в вино какую-нибудь травку, наподобие той, которой одурманил его вор с татуировкой? Вспомнив про своего обидчика, Оливьер застонал, охваченный буйством мести тому, кто поимел его и равнодушно оставил, не назвав даже имени. Скольких он должен обслужить в этом цветущем аде, чтобы найти его и отомстить?
- Не знаешь ли вора с татуировкой на руке? Две двухголовые змеи, повыше локтя? - чуть заплетающимся языком спросил он у своего клиента. - Такой весь черный с маской на лице? Бесшумно появляется и так же тихо исчезает?
- Вот же зараза мелкая! - беззлобно отозвался альфа. - Пьет на мои кровные и талдычит мне тут про другого самца. Я ведь могу и отлупить тебя за это, парень.
- Ну, отлупи. Только скажи, знаешь такого или нет?
- Если весь в черном с маской на лице, то “Черный Демон”, про этого отчаянного парня слышал каждый. Но есть у Демона татуировка или нет, откуда же мне знать? Да и лица его никто не видел. Он появляется в ночи как тень, грабит богатые дома и улетает, не иначе как в небо на метле. Парниша точно знается с нечистой силой… Постой, а для чего тебе какой-то вор? Или ты специально заговариваешь тут мне зубы? Хозяин правду говорил, ты ловкий и коварный малый. А ну-ка, хватит болтовни, пора заняться настоящим делом!
Оли лишь пискнул, когда грубый бугай одним рывком стянул с него одежду. Руки Безумного Дровосека схватили его за бедра, перевернули воронкой вверх и раздвинули ноги. Самец пыхтел, шлепая юношу под мягким ягодицам, одновременно умудряясь раздеваться сам. Оливьер не мог даже пошевелиться, снова охваченный диким первобытным ужасом. Зачем терпеть все эти унижения и муки, разве найдет он своего обидчика с татуировкой на руке? Да никогда! Так и умрет, валяясь под очередным сластолюбцем, когда тот будет раздирать его на части. Глупо надеяться, безумно глупо! Он вывернулся из последних сил и залепил альфе коленкой между ног. Пускай не думает, что он так просто сдастся без борьбы, пусть не надеется на робкую покорность!
- Ах ты, звереныш, правильно хозяин говорил! - взвыл альфа, подминая Оли под себя. - Ну что же, напросился сам!
Отвесил Оли пару оплеух, раздвинул ноги, смачно плюнул себе на руку и принялся засовывать влажный палец в неподдающееся тугое отверстие. Ноготь царапнул кожу и омега зашипел от боли, но Дровосек лишь ухмыльнулся и удвоил усилия. Ввинтился внутрь, немного, на одну фалангу, зло чертыхнулся, вышел и добавил “смазки”. Оли весь сжался, не пускал, но палец альфы все-таки пролез туда, вглубь тела, и на этот раз на всю длину. От резкого проникновения боль сделалась невыносимой, Оливьер, не сдержавшись, закричал, не понимая, почему в тот, самый первый раз, когда вор в черном с ним проделывал нечто похожее, ему было приятно, чуть щекотно и совсем немного больно, и он сам добровольно двигался навстречу возбуждающим и ласковым движениям внутри. Сейчас же хочется рычать, кусать этого ужасного громилу, орать, чтоб он вылез из него, не лапал грязными руками!
Самец урчал, пристраивая к дырке следующий палец, а Оли извивался как змея, стремясь избавиться от унижения и стыдной боли. Он чувствовал бедром огромный напряженный член, с него сочилась жидкость, пачкая омеге кожу. Противно, омерзительно и жутко страшно. Да эта штука разорвет его напополам!
- Пусти меня, ужасный… бешеный… противный Дровосек… - Оливьер задыхался, и не только от стыда и страха, но и от мерзкой вони, исходящей от самца. Воняло табаком, дешевым жирным мылом, гнилыми зубами и ужасающий смесью вина и еды. - Меня тошнит, мне срочно надо в уборную!
- Блюй здесь, мне все равно! - хихикнул урод, пытаясь запихать в омегу второй палец. - Проклятье, ну какой же ты тугой! - Палец никак не лез, альфа сопел и Оли на живот упало несколько капель пота с его лба. Он снова дернулся, но альфа не пустил. Железными тисками сдавил узкие бедра Оливьера и дернул на себя его легкое гибкое тело. - Мне надоела эта глупая возня! Тебе же лучше, если дергаться не станешь!
Меж ног Оли уперся член самца, и Дровосек нажал, намереваясь резко и безжалостно ворваться в тело. Оли зажмурился и приготовился терпеть, но вместо грубого проникновения вдруг ощутил… полнейшую свободу. До слуха долетел сдавленный вскрик и звук падения грузного тела. Испуганно вскинувшись, омега увидел валявшегося без движения Дровосека, рядом охранника с дубиной и двух бет, которые торопливо подняли его с пола и набросили на голое тело нечто вроде широкой накидки.
