Советчики всегда знают, каким должен быть твой путь, поскольку понимают, куда вас ведут. Дорога в Ад… Ваш персональный Ад. Даже там вы не останетесь одни, несмотря на то, что рядом может никого и не быть. Постоянные страхи, последствия неправильного выбора, противоестественного для инстинкта – вечные спутники заблудшей души. Вы снова и снова будете переваривать ситуацию, в которую себя загнали. День за днем, пока не стошнит. Боль не уйдет, но со временем наступит безразличие. Вы в очередной раз растворитесь в темноте, но в этот раз навсегда.

***

– Добро пожаловать, дорогая Анастасия. Чувствуй себя, как дома.

Шилова открыла глаза. Ей действительно показалось, что она дома, в своей тесной комнате. Чувства были идентичными – Настя была здесь такой же чужой и потерянной.

– Где я? – тихо прошептала женщина, убирая со щеки слепившиеся волосы.

– Это не главный вопрос. Ты лучше спроси, с кем ты, – хмыкнул незнакомец, едва сдерживая бесовскую улыбочку.

– Кто ты такой? – несмело спросила женщина, подбирая под себя ноги, прикрытые потертой сорочкой. Крови на ней не было, хотя Настя помнила, как запачкала одежду в родах.

– Лысые котики! Это первое непослушание за десять лет. Да с таким прогрессом тебе можно рассчитывать на возрождение!

– Возрождение, – повторила Настя, еле шевеля губами. – Я что…

– Ага. Ты того, умерла, отошла в иной мир, склеила ласты, сдохла, – темноволосый бойкий паренек перебирал все возможные комбинации, слегка причмокивая от удовольствия. Заметив, что прибывшая задрожала, готовясь зареветь или закричать, он умолк.

– А почему?

– Говорят, что пила ты много, о ребенке не думала, гулящая была, аборты делала. Вот беспорядочный образ жизни и привел к такому исходу.

– Но я ж не делала, – начала возражать Настя, но осеклась. – Ой! Так это Ад?

– Ну да, персональный. То есть, специально для тебя. Нравится?

«Нет», – хотела ответить женщина, но смелости не хватило.

– Я не делала этого, – повторила Настя. – Может, произошла ошибка?!

– А врач говорит, что все ты там делала.

– Он врет! – крикнула Шилова, но тут же испугалась, не ожидав от себя такого.

– Лысые котики, – снова удивился незнакомец. – Где ж раньше был твой характер? Ладно, – вздохнул он, почесываясь, – пришло время знакомиться. Вот ваши сладу-у-усики! – противно пропел парень, с силой сдерживая резко подступившие рвотные позывы.

За спиной незнакомца показалась деревянная кровать с огромным бантом над серым балдахином. Мобиль истошно заскрипев, начал вращаться. Послышалась мелодия без слов, но Шилова четко слышала их:

Твоим детям важен вкус крови,

Дай отведать им своей груди,

Злобным взглядом на тебя глядят,

Быть для Насти с ними – это Ад.

– Поздоровайся с детками. Смелее! Они заждались.

Шилова не могла найти силы, чтобы встать с кровати. Ей хотелось умереть еще раз, только без всех этих спецэффектов. Настя, не думая, что ведет себя бестактно, отвернулась от кроватки и незнакомца. Она раскачивалась взад-вперед в такт песенки и рыдала. «За что, Господи, за что?» – постоянно стучало в мозгу или в том, что раньше было мозгом.

– Какие матери пошли невоспитанные, – присвистнул незнакомец. – Боишься, что не справишься? – он вдруг перешел на доверительный шепот. – Научишься. Чего ты? Знаешь, сколько у тебя времени, у-у-у, – протянул голос. Парень еще сделал пас руками, как будто обхватывая всю комнату, но Шилова этого не видела.

– А может, я не хочу учиться! – возмущалась Анастасия, осмелев от безысходности. – Может, мне не нужно это!

– А чего ты хотела? – буркнули за спиной.

– Я свободы хотела. Мир увидеть. В Венецию хотела!

– Так чего не слетала? – спросил незнакомец, старательно притворяясь, что он ничего не знает о Насте.

– Мама сказала, что несерьезно так поступать. Что ей уже внуков пора нянчить, а не ждать, когда я там по заграницам задом вилять устану.

– А ты что? – не унимался голос.

– А я что? Вот, – махнула Шилова в сторону кроватки, из которой начали издаваться жуткие звуки. Ей казалось, что это было что-то среднее между урчанием кота, поедавшего пойманную мышь, и криками совы, заблудившейся в ночи. Что в этом может быть общего, Настя не понимала сама.

– А как же Вене-е-еция? – с издевкой переспросил «невидимка».

– Распашонками накрылась, кроваткой и прочим барахлом, – зло прошептала Настя. – Все, что откладывала, потратила.

– Не жалко было?

– Не знаю, – ответила женщина, понемногу возвращаясь к своему обычному настрою. – Да и говорят, что там воняет, – Шилова повернулась лицом к незнакомцу и опустила голову на колени.

– Чем? – удивился черноволосый.

– Мочой, – еле слышно сказала женщина.

– А-а-а.

На минуту в этом странном месте воцарилась тишина. Каждый молчал о чем-то своем. Настя смотрела в пол, покрытый таким же темным ворсом, как голова и подбородок ее нового знакомого. Он смотрел на девушку и ждал новых вопросов.

– Ты говорил, что я могу возродиться.

– Говорил, – кивнул парень и прикрыл синий глаз, черный – по-прежнему смотрел на Шилову.

– Что нужно делать?

– О, все очень просто, – воскликнул незнакомец. Он быстро перекрутился на ноге, описав небольшой круг, а потом снова уставился на Настю. – Очень просто, – снова повторил черноволосый.

Шиловой показалось, что между ног у мужчины что-то промелькнуло. Это что-то было похожее на толстый витой провод или тонкий недохвост. «Глупости какие», – подумала Настя и сосредоточилась на вопросах.

Женщину не сильно расстроил факт смерти, ведь она и не жила последние десять лет. Паренек же, поймав взгляд Насти, который секунду назад блуждал у него в паховой области, искренне улыбнулся. «Вот тебе и примерная мамочка», – мелькнуло в его голове. Хорошо, что морализаторство не было коньком кучерявого. Еще раз улыбнувшись, незнакомец продолжил.

– Чтобы возродиться, нужно полюбить то, на что ты потратила последний день жизни.

– Я должна полюбить роды?! – испуганно взвизгнула Настя. – Это невозможно!

– Нет. Не роды. То, ради чего терпела эту боль. Полюби своих детей, – с вызовом отчеканил незнакомец.

– Это можно, – подумав, бросила Настя.

– До встречи!

– Ты куда?

– Знакомиться с другими.

– Стой! – крикнула Настя, когда незнакомец взялся за ручку двери. Шилова была уверена, что еще минуту назад никакой двери не было, но решила не придавать этому значения. – Мне кажется, что я уже… люблю их.

– Да? Проверим. Иди к детям. Успокой их.

Жуткие крики, которые доносились из кроватки, усилились. Они заглушали звук мобиля и стук сердца женщины. «Странно, что сердце бьется. Я же умерла», – успела подумать Настя, подходя к кроватке. Два сморщенных и сине-красных от продолжительного крика комка не вызвали у Шиловой любви. Только Страх и Брезгливость правили душой женщины. Комки еще страшнее заверещали и замерли. Существа смотрели перед собой глазами, затянутыми туманом. Насте казалось, что туман засасывает ее душу, как воронка на речке. «В таком водовороте дядя Степа летом тонул», – успела подумать женщина, как в следующую секунду раздались булькающие звуки. Настя не подозревала, что младенцы способны на такое многоголосье.

– Больше любви! – кричал незнакомец, радостно пританцовывая рядом.

Настя прикрыла глаза и выдохнула. Она широко улыбнулась и решительно протянула руку к одному из крикунов. На ощупь дитя было еще более мерзкое, чем на вид. Его тело было холодным и липким. Хотелось быстро вытереть руки о сорочку, но Настя решила пройти тест. Она мечтала возродиться и забыть об этом ужасе.

– Возьми его! – скомандовал незнакомец. – Вот так. Головку придерживай. Прижми к себе! – не успокаивался он. – Понюхай!

– Зачем?

– Не знаю. Так все матери делают!

– Хорошо, – согласилась Настя, считая просьбу нелогичной.

– Вкусно пахнет?