Первый вор выскочил через окно.

Завывали вихри, металось пламя, сыпались молнии, носились черные облака, чего-то гремело. Дым плотной завесой окружил дом и маленький клочок земли вокруг него. То ли меня забросили в горящий дом, то ли непонятно как переместили в грозовое небо. И эта противная рука продолжала меня держать. Способность говорить куда-то исчезла. Я вот так за Грань перейду?..

Я с трудом дотянулся до высокого подоконника, ухватился за него, подтянулся, спрыгнул внутрь дворца и попал в длинный коридор, стены и потолок которого как будто сотканы из узоров инея, а пол – блестящий и полупрозрачный как лёд, но не скользкий и не холодный, а слегка прохладный, как и сами стены. Очень похоже, что поверх камней замёрзла вода, а, может, так оно и есть.

Прокрался в открытые двери и попал в зал, пол которого словно зеркальная поверхность озера, даже кажется, что просвечивают дно и камни на нём, и чистый светлый песок. И из зеркальной глади на меня растерянно смотрит зарёванный, растрёпанный эльф лет семи. Я.

И тут вдруг чудная поверхность стала жидкой. Мгновение – и я с головой погрузился в тёплую воду. Наглотался воды, вынырнул, отчаянно кашляя. Меня сцапала чья-то сильная рука, выдернула, подняла над водой – и та опять застыла как стекло или тонкий, но прочный прозрачный камень. Стражник поставил меня на пол. Я кашлянул, скосил глаза: высокий темноволосый эльф смотрел на меня укоризненно.

– Тебя сюда не приглашали, мальчик, – ответил он, не убирая ладони с моего плеча, изящной, но сильной.

– Мне к королю! Пустите меня к нему! – отчаянно схватил его за запястье.

– Король обедает с королевой. Наедине. К тому же, сегодня не приёмный день. Уходи отсюда и учи этикет!

– Но мои родители… – начал я отчаянно.

– А-а, ты Кан из семьи Танцующего снега, – протянул мужчина задумчиво, потом нахмурился: – Уходи по-хорошему. Ближайшие родственники осуждённых не имеют права являться во дворец, тем более, когда им вздумается!

Прежде, чем успел что-либо ответить, оказался у ворот. Но я не уйду, пока он не помилует папу и маму! Ни за что! Или пусть и мне нальют яду в Чёрную чашу!

Пошёл вокруг дворца, выискивая место, где бы можно проникнуть внутрь. У входных дверей я пробовал кричать и умолять – и получил сильный подзатыльник. Так что надо как-то иначе забраться.

Наконец обнаружил дерево, чья ветка проходила близко от окна на втором этаже. Скинул сандалии, с пятой попытки забрался на ствол, гладкий до отвращения, с него перелез на нужную ветку, раскинул руки и, слабо покачиваясь, дошёл до середины моей опоры. До окна ещё было далековато, а ветка уж очень истончалась. Дойти до её конца не удастся: она сломается или я не удержу равновесие. Тут нужны очень лёгкие шаги. Да и тяжеловат я. Но если не вымолю прощения, то завтра папа и мама…

Чуть помедлив, вернулся к стволу, разбежался, пронёсся по ветке, едва её касаясь, и прыгнул. В окно не попал, однако успел вцепиться левой рукой в подоконник. Едва сумел дотянуться свободной рукой, вцепиться, подтянуться. Наконец-то сел на подоконник: левой ногой в коридор, правой – наружу. Немного отдышался: долго сидеть тут нельзя. Хотя я и сумел не проронить ни единого звука на протяжении этого сложного хода, тут должно быть много охранных и сигнальных заклинаний, так что моё проникновение скоро заметят. А в магии я пока только на уровне изучения основ: куда уж мне тягаться с опытными старыми магами, берегущими покой королевской семьи! Где же тот зал?

– Мальчик, ты что это тут… – послышалось сбоку.

Ко мне кошачьей походкой приближался светловолосый страж в белоснежной одежде. Меч из узорчатых ножен он не доставал, но вот выражение его лица не предвещало мне ничего хорошего. Надо бы его отвлечь.

– Т-там… т-там… – указываю дрожащей рукой за окно.

– Что? – холодно спросил эльф, смотря на меня.

– Т-там… т-там… – я отчаянно выдумывал предлог и наконец меня озарило: – Там человеческие воины! Как будто посла из Лысегорья сопровождают, но вид у них такой… такой…

Маг недоумённо развернулся к окну, возле которого стоял, создал заклинание удалённого виденья. Я робко спустился на пол. И юркнул мимо него.

– А ну стой! – стражник бросился за мной. – От Лысегорья послом всегда выступает их главный маг, Лириард!

Ой, промахнулся.

К счастью, ноги у меня были быстрые, а он не спешил использовать против меня магию: не то заклинания у него могли повредить дворец, не то я был слишком мелким возмутителем спокойствия, чтобы применять против меня опасную магию. Во время моего путешествия к лестнице за мной появился приличный хвост из мрачной охраны. Но мне опять повезло: обеденная зала на первом этаже располагалась почти у самой лестницы: я много слышал об этих деревянных дверях с узором из дубовых и кленовых листьев, потому сразу узнал. И решительно вцепился в ручку, всем своим видом показывая, что меня оторвут только с ней или с левой створкой двери.

Мои преследователи мрачно переглянулись с двумя стражниками, стоявшими вокруг двери: эльфом и эльфийкой, очень похожими друг на друга. Женщина, явно находившаяся в периоде Долгой молодости, ступила ко мне, грубо схватила меня за левое ухо.

– Уходи, Кан! Тебя сюда не звали.

– Пустите меня к королю! – отчаянно завопил я.

Эльфийка больно дёрнула меня за ухо, но я не выпустил ручку. Она рванула меня ещё сильнее, словно собиралась отозвать моё ухо вместе с головой. Тихо потребовала:

– Убирайся отсюда, невоспитанный мальчишка!

– Пустите меня к королю!!!

Ухо крепилось к моей голове прилично, да и я не собирался отступать, даже если мне его и оторвут. А как тут сдаться, как уйти, если родителей схватили на моих глазах, обвинив изменниками, и объявили, что завтра утром они выпьют из Чёрной чаши самый страшный яд?! Точнее, схватили отца, а мать рванулась вслед за воинами и закричала, что она помогала ему готовить восстание – и её саму уволокли! А я такой слабый, что не смог их защитить!

Оказалось, когда отрывают ухо – это жутко больно. Но ещё мучительнее вмиг потерять семью!

– Пустите меня к королю! – из глаз моих хлынули слёзы. – Они не виноваты! Не виноваты! Им дела нет до власти! Отпустите их! Пропустите меня! Или дайте мне осушить Чёрную чашу!!! Они не виноваты! Это я виноват!

Створки двери изготовили давно, потому ручка оторвалась прежде моего уха. Я и резко дёрнувшая меня стражница грохнулись на пол. Её тело смягчило моё падение, а вот ей самой досталось. Она застонала, ослабила хватку: я вырвался и с размаху налетел на запертую дверь. Не выбил, но расшиб плечо. Я рыдал, орал, бросался на створки двери, как безумный. От боли, от отчаяния в голове у меня помутнело. О, если бы я мог разнести эту проклятую преграду в щепки!

Рвануло, меня и стражников отшвырнуло на противоположную стену. Я оправился первым, бросился в освободившийся проход, прямо к растерянным королю и королеве, упал возле Хэла, вцепился в его ногу, что-то залепетал, уже сам не понимая, что говорю. Отдельные слова зацепились в моём сознании: «Чёрная чаша», «казнь», «папа», «Грань» и «сын».

Ворвавшиеся стражники оторвали меня от растерянного короля. Ярость захлестнула меня. О, как хотел я разрушить здесь всё, испепелить этого проклятого эльфа, чтобы больше никогда не было в мире этих мерзких светло-карих глаз, окружённых густыми тёмными ресницами, этого гадкого длинного прямого носа, тонких, но густых бровей, тонких губ, двигавшихся, но не издававших никаких звуков.

Казалось, будто огненная волна вырвалась прямо из моего сердца, мгновенно затопила обеденную залу. Стражники, натасканные и как маги, не смогли справиться с ним, потому вытащили короля и его жену наружу, а меня не то не спасали, не то не успели. И я утонул в свистящем и гудящем огненном океане. Сознание не выдержало нахлынувшей боли… и пустота… и тишина… и ничего не осталось от меня…