- Да пустяки, - махнула рукой ее собеседница, - велю принести другой, вот и...

Она осеклась во второй раз. На ее глазах трещина в стекле начала уменьшаться, а потом исчезла совсем. Вода, извиваясь, словно живое существо, потекла к щели в полу и просочилась сквозь нее.

- Мама, - вырвалось у Мэгими.

Пару секунд она просидела с вытаращенными глазами и раскрытым ртом, а потом выпалила:

- Первоклассное колдовство. Давненько я такого не видела.

У Ромейн вырвался смешок.

- Рада, что тебе понравилось. Вообще-то, это довольно просто. Магия обратного действия.

- Возможно, для тебя это и просто. Ты ведь очень сильна. Наверное, будешь сильнее даже Меора, со временем.

- Меор - очень средний маг, - снисходительно пояснила Ромейн, не испытывая к бывшему учителю никакого почтения.

Зато Мэгими снова открыла рот от изумления.

Но продолжать эту занимательную беседу им не дали. Распахнулась входная дверь и в приемную влетела Сэлли. Именно влетела, а не вошла, как обычно. Лицо у нее было испуганным, губы дрожали.

- Кошмар! - вскричала она, - это просто ужас какой-то! Господи!

- Что случилось? - Мэгими вскочила на ноги.

- Где кошмар и ужас? - спокойно спросила Ромейн.

- Там, - и Сэлли махнула, рукой, - боже!

- Да что произошло, Сэлли?

- Его величество, боже, ему так плохо! Кажется, он умирает.

- Что-о?! - громко вскричала Мэгими и помчалась к выходу, по пути уронив стул.

- Король умирает? - переспросила. Ромейн недоверчиво, - но почему? Я хочу сказать, с какой стати?

- Не знаю я, с какой стати, - ответила служанка, приходя в себя, отчего в ее тоне появились знакомые ворчливые нотки, - но говорят, ему стало плохо сразу после завтрака,

- Съел что-то не то? - предположила девушка.

- Я там не была. И вообще, хватит тут болтать, Роми. Иди, скажи ей, - она мотнула головой в сторону королевских покоев.

- А сама что? Боишься?

Сэлли презрительно фыркнула.

- Глупости. Иди, не бойся, она не расстроится, - она поспешно прикусила язык, но было поздно.

Слова уже вылетели и вернуть их назад было невозможно.

- Ой, что ж это я ляпнула-то, - затараторила Сэлли,- сама не знаю, что это на меня нашло. Конечно, расстроится. Давай, иди, Роми.

Ромейн сдержала смешок и отправилась к двери. Ну разумеется, королева расстроится. Очень расстроится оттого, что король еще не умер. Сэлли только высказала вслух то, что давно было всем известно. Уж кто-кто, а Оливетт о смерти мужа горевать не станет. Она его терпеть не могла.

- В чем дело? - недовольно спросила королева, когда девушка вошла в комнату, - я, кажется, велела тебе не заходить сюда, пока тебя не позовут. Что у тебя с головой, Роми?

- Я зашла лишь на минутку, ваше величество, - с ледяной вежливостью произнесла Ромейн, отвешивая поклон, достойный торжественных приемов, - только для того, чтобы сообщить вам ужасную новость. Его величеству очень плохо.

- Что? - переспросила Оливетт отрывисто, сцепляя дрожащие руки и пытаясь унять радостную улыбку, которая так и норовила появиться на лице.

Ромейн повторила свои слова, словно прилежная ученица.

- Боже. Полагаю, я должна пойти к нему.

Королева подошла к зеркалу и поправила волосы. Лицо ее было абсолютно спокойным, она уже взяла себя в руки.

- Пойдем со мной, Роми. Наперсница должна сопровождать свою госпожу в таких случаях. Следует неукоснительно соблюдать этикет, не так ли?

И не дожидаясь ответа, Оливетт вышла за дверь.

Она шла по коридорам медленно, склонив голову. Все, кто встречался ей по пути, сочувственно сторонились, полагая, что женщина скорбит о болезни короля. Но Оливетт прятала не горе, она скрывала радость и торжествующую улыбку. Она была счастлива.

Придворные, столпившиеся у дверей королевских покоев, раздвинулись, давая королеве пройти и склонились в поклоне. Лица у всех были скорбными. Происходило действительно что-то серьезное. Оливетт махнула рукой Ромейн, давая понять, что девушке следует идти за ней и вошла в комнату.

Ромейн предпочла бы остаться, но не могла не подчиниться приказу. Служба в наперсницах начинала тяготить ее и девушка уже подумывала о том, что оттуда следует уходить и как можно скорее.

Она увидела короля сразу, как только вошла и тут же поняла, что Сэлли не солгала и не преувеличила. Король действительно умирал. Печать смерти уже находилась на его белом, будто мраморном челе. Ромейн поняла не только это, но и то, что помочь ему невозможно. Может быть, приди она раньше, можно было бы что-нибудь сделать, а теперь поздно. Странно, почему с ним произошло это ужасное происшествие? Что с ним?

Ромейн вгляделась попристальнее и ответ не заставил себя ждать. Девушка вздрогнула, и украдкой осмотрелась, не видел ли кто. Но все были слишком заняты для того, чтобы смотреть на нее

Яд. Сильный, быстродействующий яд. Господи Боже мой, короля отравили!

Оливетт тем временем тоже смотрела на мужа, а потом перевела взгляд на священника, находившегося у изголовья кровати. Тот перебирал четки узловатыми пальцами и читал молитву, полуприкрыв глаза. Однако, королеву он заметил.

- Он отходит, - прошептал ей священник и отошел в сторону, - Господи, спаси его душу.

Оливетт кивнула и перекрестилась. Она подошла ближе и посмотрела прямо в серые, упрямые глаза короля, взгляд которых сейчас был подернут пеленой боли. Ей хотелось видеть это как можно ближе и женщина встала на колени, молитвенно сложив руки. Но собиралась вовсе не молиться, ей хотелось насладиться агонией того, кто столь сильно довлел над ней все эти годы. Король силился что-то сказать, но не мог. Было видно, что жить ему оставалось какие-нибудь пару минут, не больше.

На губах Оливетт появилась быстрая, но весьма красноречивая улыбка. И умирающий все понял. Он стиснул кулаки в бессильной ярости, его лицо перекосилось.

- Надеюсь, вам очень больно, - прошептала королева одними губами, - будьте вы прокляты.

Король издал судорожный вздох.

В это время распахнулась дверь и в спальню влетел принц Филипп. Он отпихнул стоящего на дороге священника и кинулся к кровати.

- Отец! - вскричал он.

Скорее всего, это было последнее, что услышал король. В следующее мгновение его тело сотрясла легкая судорога, а глаза навеки закрылись.

- Пути Господни неисповедимы, ваше величество, - произнес священник с достоинством, что было достаточно сложно сделать, поднимаясь с пола, - душа вашего батюшки отлетела, царствие ему небесное.

Филипп обернулся и в упор посмотрел на него.

Оливетт закрыла лицо руками. Нужно продолжать играть комедию, хотя ей хотелось не плакать, а смеяться и танцевать. Король умер. Какое счастье! Боже, наконец-то она свободна!

- Боже мой, какой ужас, - прошептала она, однако, ее шепот услышали все, кто находился в комнате.

Нужно немедленно подумать о чем-нибудь грустном. Как назло, королева не могла выдавить из себя ни единой слезинки.

- Как это случилось? - спросил новоявленный король у священника, - почему он умер? Вы можете мне это объяснить?

Священник вполголоса, чтобы не оскорблять умершего, начал рассказывать, но Филипп невежливо перебил его, заявив:

- Чушь. Люди не умирают, поев жареной баранины. Это полный бред.

Ромейн посильнее сжала губы, чтобы ни одно слово не вырвалось наружу. Чушь, конечно, чушь, и бред, и полная ерунда. Но она не могла озвучить истинную причину смерти. Да у нее и не спрашивали. Девушка стояла в стороне, у самой двери с непроницаемым, замкнутым лицом и опустив глаза для пущей надежности. Она все поняла, только поймав случайно улыбку Оливетт. Ромейн догадалась обо всем и ей стало тошно.

- Ваше величество, - говорил тем временем священник, - но такие случаи бывают. Люди едят баранину, а потом запивают ее холодным питьем. И в результате смерть. Очень прискорбно, но это факт.

- Это чепуха, - резко сказал Филипп, - в это поверит только безнадежный идиот.