Ёки вздрогнула всем телом, глядя на того, кого ей предлагали в партнеры. Внутри все сжалось от ужаса, потому что ей совсем не хотелось даже на шаг приближаться к этому устрашающему чучелу. Наверное, его используют для насмешек над новенькими, ведь в случае игры с Хон Га она точно проиграет.

- Что ты там сидишь? – подхватила девица, предложившая развлечение. – Тебя вообще-то позвали. Иди сюда и сыграй с новенькой в «Покки»!

- Так и думал, что это твоих рук дело, Гаюн, - хмыкнув, вдруг произнес Сехун. – Все никак не успокоишься, да?

- О чем ты? – покраснев, пробормотала та, отводя взгляд в сторону. – Это же традиция, ты сам знаешь.

- Традиция, которую начала ты, чтобы смеяться над новенькими и заставлять их дежурить круглый год, - поморщился О, бросая черный кожаный рюкзак на свою парту, крайнюю в правом ряду. – В таком случае я передумал. Давайте свое «Покки».

- Нет, ты можешь не делать этого! – замотала головой Гаюн, снова всем своим видом выражая испуг. – Тебя подменит Хон Га!

- Тогда эта игра будет нечестной, - ухмыльнулся парень и, выхватив пачку со сладостями, подошел к Ёки, протягивая ей открытую коробочку. – Выбирай соломку.

Чэ не успела сообразить, что неосознанно согласилась на странную игру, да еще и перед самым началом урока. Вот-вот должен был войти преподаватель, но она уже стояла в опасной близости от своего недавнего спасителя и держала между губ тонкую палочку в клубничной глазури.

Вокруг стоял шум и гам, но уши Ёки словно заложило, когда уста Сехуна соединились на втором конце соломинки. Сердце тут же подпрыгнуло в груди и заколотилось так быстро, что даже дыхание сбилось, мешая девушке соображать спокойно. Ее глаза упрямо рассматривали лицо одноклассника, который теперь казался ей еще более красивым, чем прежде.

Его взгляд, казалось бы, проникал в ее душу, забирал ее с собой в далекую неизвестность, лишая возможности побега от новых эмоций.

- Ита-а-ак, - поднял руку светловолосый, поравнявшись с парочкой. – Один, два, три… Пое-е-е-е-хали!

Сехун совершенно непринужденно принялся кусать палочку, стремительно приближаясь к средине. Чэ, чтобы не выглядеть глупо, последовала его примеру, хотя внутри все скручивало в узел от волнения. В голове куча вопросов роилась подобно беспощадным пчелам, что мешали сосредоточиться на главном. Когда между девушкой и ее партнером остались считанные сантиметры, Ёки, не в силах смотреть в проникновенные глаза О, поспешно закрыла свои, чувствуя рваное дыхание одноклассника на своем лице. Еще чуть-чуть - и он ее поцелует! Что же ей тогда делать?!

- Смотри, они почти поцеловались!!! – донесся чей-то вскрик до Чэ, и она испуганно дернулась в сторону, почувствовав, как треснула соломинка, надломившись и осыпавшись. Приоткрыв глаза, девушка увидела, что Сехун больше не смотрит на нее и находится на безопасном расстоянии, зато ее новые одноклассники насмешливо рассматривают Ёки, разочарованно качая головами. Все, кроме Гаюн, что выглядела крайне довольной.

- Ты проиграла, - спокойно резюмировал О, бросая коробочку с «Покки» светловолосому, что тут же ее поймал. – Это значит, что ты будешь дежурить до конца года. Желаю удачи.

С этими словами он направился к своей парте и, развалившись на стуле, закрыл глаза, расслабленно откидываясь спиной на спинку своего сиденья.

Остальные снова загудели, некоторые подходили к Ёки, чтобы пожалеть, а другие продолжали пускать шуточки, и только Янь, схватив подругу за руку, потащила в сторону их парты, потому что сама Чэ все еще пребывала в шоке от произошедшего.

Все случилось так молниеносно, что она не успевала переварить новую информацию, и даже когда в класс вошел учитель, девушка наблюдала за всем как будто сквозь пелену. Однако единственное, что она видела четко, был затылок ее одноклассника О Сехуна, что так ни разу и не оглянулся на нее после их игры. Вроде бы Ёки это должно было радовать, но сердце болезненно сжималось от осознания того, что лишь для нее игра в «Покки» имела чуть большее значение, чем определение дежурного по классу на весь учебный год.

***

Как оказалось, железное ведро со шваброй совсем не вдохновляли на уборку. Вот уже как три недели подряд Чэ оставалась после уроков и вымывала класс до блеска, поправляла парты, поливала цветы и уходила самая последняя. Однажды, плетясь по длинному школьному коридору, девушка услышала мужские голоса в спортзале. Решив посмотреть, чем они там занимаются после уроков, Ёки приблизилась к открытым дверям и застыла истуканом прямо на пороге, наблюдая за быстрой игрой мальчишек. Они гоняли мяч по площадке, то отбирая его друг у друга, то крича, чтобы пасовали остальным участникам команды.

Чэ поняла, что они играли в баскетбол, и самым выделяющимся среди них, пожалуй, был О Сехун. Он сильно вспотел, тонкая майка прилипла к худощавому телу, а волосы полностью взмокли, рассыпаясь слипшимися прядями на высоком лбу. Его брови сосредоточенно сошлись на переносице, а тело, не останавливаясь, передвигалось по площадке, находясь в полном напряжении.

Внезапно мяч отлетел в сторону Ёки, и она не успела увернуться, когда тот с силой врезался в лоб, откидывая ее голову назад. Рухнув на пятую точку, девушка болезненно поморщилась и едва успела поднять голову, как увидела нависшего над собой Сехуна.

- Ты как? Цела? – обеспокоенно спросил он, внимательно рассматривая ее бледное лицо.

- Д-да… - запнулась Чэ, медленно потирая ушибленное место, что уже своей болью обещало ей некрасивый синяк от удара. – Вроде бы…

- Чего шатаешься здесь? Иди домой, - немного резко произнес О и, забрав мяч, рванул обратно к команде, что, перешептываясь, пялилась на пострадавшую девушку. Ёки кое-как поднялась на ноги, все еще потирая лоб, взяла ведро, окинув взглядом в последний раз играющих мальчишек, и потащилась обратно в класс, чувствуя себя просто непередаваемо ужасно.

Но чем больше она старалась не думать о своем новом однокласснике, тем чаще допускала это, начиная подозревать, что сердечко в груди застывает не просто так и бабочки в животе порхают точно не от голода.

Янь Ши сразу сказала ей, что от Сехуна следует держаться подальше, ведь о нем ходят не самые хорошие слухи. Поговаривали, что кто-то видел, как он избивает невинных людей, а кто-то пугал, что у парня есть карманный нож, которым он размахивает иногда, гуляя по ночным улочкам Сеула. Однако Ёки не верила во все это, потому что Сехун единожды ее спас, а значит, он просто не мог быть плохим!

Дни сменялись один за другим, а Чэ чувствовала себя все хуже и хуже. Ей казалось, что она сошла с ума, потому что мальчишка с фамилией О вытеснил все остальное из ее жизни. Чувства, которые она испытывала, были сладкие и вкусные. Они напоминали мёд, первую землянику, вишнёвый сок на губах… Чуть кисловатые, но, несомненно, приятные. Их хотелось пробовать снова и снова, пока вкус не менялся, пока существовала надежда, что он таким останется навсегда.

Но иногда вкус все-таки менялся, напоминая полынь или жженый сахар. Он становился приторным и горьким. Одним словом, отвратительным.

Как, например, тогда, когда Сехун грубил Ёки, отталкивал ее, предупреждая все попытки к сближению. Девушке ничего не оставалось, кроме как следить за ним со стороны; воровать пустые обертки от использованной им жвачки, что он оставлял на столике в столовой, или пластмассовую соломку из стакана с апельсиновым соком, который он так любил.

Рассматривая эти вещи, Чэ чувствовала себя счастливее, представляя, как О прикасался к ним, думая, что его частичка осталась в этих предметах и теперь они принадлежат ей.

Когда все это превратилось в зависимость, Ёки начала осознавать, что безумно влюбилась в своего «защитника». И почему он так сильно нравился ей? Грубый, надменный, вечно насмехающийся и не подпускающий к себе… Сердце Чэ болело всякий раз, когда он проходил мимо, даже не удосужившись подарить ей хотя бы взгляд, не то что просто улыбку…

Она подавляла в себе желание расплакаться от собственного бессилия и говорила, что должна быть сильнее. Она просто обязана покорить О Сехуна, чего бы ей это ни стоило!