- А других часов в доме не было?

- Ну разве что настенные, с кукушкой, но они нам не нужны.

- И всё-таки, почему он не отдал их часовщику?

- Часовщик отсутствовал, - недовольно сказал Борис.- Временно или совсем. Может, спился и умер. Что здесь такого? Многие так делают! В конце концов, история о том, что гораздо важнее, то есть о смирении, а вы никак не уймётесь со своим ремонтом. Тут или ремонт, или притча. Обыватель, конечно, выберет ремонт, хотя за последнее время ситуация улучшилась.

Ян зажмурился и обхватил себя за плечи.

- Что с вами? - понаблюдав за ним, осторожно спросил Борис.

- Я ничего не понял из рассказа. Точнее, понял, но это настолько странно, что я решил воспользоваться вашими советами и поступить с ним как с часами, тем более что речь идёт как раз о времени. Мысленно завести механизм, чтобы...

- Ну, знаете ли! - разозлился Борис. - Вот телефон технического отдела. Забирайте.

Он быстро написал цифры на кусочке бумаги и отдал Яну.

- Звоните и договаривайтесь. Осторожность вам чужда, и когда-нибудь вы навлечёте беду на себя и других. Вам срочно стоит завести семью, может она остановит от безрассудных решений.

3.20.

Ян набрал телефонный номер. В трубке долго шли гудки и посторонние разговоры, но потом отозвался тихий безрадостный голос. Ян спросил, можно ли починить арифмометр, голос неуверенно ответил "да", и попросил подождать.

Скоро в дверь постучали. На пороге стояли двое совершенно одинаковых невысоких мужчин; по их печальным глазам Ян догадался, что пришли ремонтники. Они были одеты в тёмные дорожные костюмы с огромным количеством карманов, и в руках каждый держал саквояж с инструментами. Ян не мог определить их возраст, но они казались намного старше его, и, наверное, были близнецами, хотя нельзя исключить версию, что на внешность повлияла долгая совместная работа. Даже время состарило их одинаково, не уделив никому большего внимания. На лицах читалось что-то неуловимо детское, вероятно, из-за схожести друг с другом.

Ян хотел поздороваться, но клерки остановили его, одновременно приложив палец к губам. Очевидно, качественный ремонт требовал полной тишины, и они молча прошли к столу с арифмометром. Ян попробовал рассказать им о том, что случилось, но его снова жестом попросили молчать.

Один из близнецов выключил лампу, единственный источник света в кабинете. Ян удивился, но подумав, пришёл к выводу, что для ремонта необходима не только тишина, но и темнота. Некоторое время раздавались невидимые шорохи и металлические позвякивания, потом зажглись два маленьких фонарика, похожих на шахтёрские, их гости прикрепили себе на головы. У людей и вещей появилось по две тени.

Ремонтники достали из саквояжей инструменты и открыли арифмометр. Внутри, словно сердце в грудной клетке, подрагивали блестящие металлические колёсики и шестерёнки. Сняв крышку, близнецы принялись выкладывать детали на стол. Их оказалось неожиданно много для небольшого устройства, но несмотря на это, они скоро всё же закончилось. Один из ремонтников сунул руку в опустевший корпус, и ничего не найдя там, грустно посмотрел на второго и покачал головой. Другой ответил ему таким же безрадостным кивком, и они начали меланхолично складывать детали обратно. Через полчаса (может меньше, время в темноте движется необычно), стол снова опустел, кто-то из мастеров захлопнул крышку и закрутил винты.

После этого они погасили фонари, в непроницаемой темноте повернулись к Яну, минуту молча его рассматривали, потом один из них опять включил фонарь и сказал:

- Мы не хотим вас разочаровывать, но в результате проведённого согласно инструкции 61262 обследования поломок не выявлено. Несомненно, мы не имеем права отходить от неё. Иные методы незаконны. Значит, работа арифмометра 6343ОМ признаётся удовлетворительной.

Он замолчал и погасил фонарь, но свет тут же загорелся на голове у другого.

- Если погрузиться вглубь проблемы, а мы за этим и собрались, то он и не мог сломаться. Такая постановка вопроса неверна. Как известно, достаточно сложные вещи не ломаются, а переходят в другое состояние. Арифмометр - достаточно сложное устройство, так записано в техническом паспорте, и сложность уверенно защищает его от поломок. Даже если выйдет из строя какая-нибудь деталь, скорее всего он покажет результат в пределах допустимых погрешностей, то есть в окошке будут какие-то цифры.

Клерк поднял палец и непонятно добавил:

- Между прочим, вещи бесцветны.

Его голос не отличался от голоса первого ремонтника. Затем он выключил свой фонарик, и свет вспыхнул на лбу коллеги.

- А если пройти ещё дальше, то мы увидим, что ложь порой является частью истины или включает её в себя. Четыре или пять - неоспоримые части девяти и не противоречат ему, поскольку часть не может противоречить целому, хотя конечно бывает по-всякому. В самой ложной фразе есть какие-то срезы реальности, и даже если вы с ней не согласны, она влияет на вас. Необходимо смотреть на арифметику не как на примитивный подсчёт, а шире, так сказать, с экзистенциальной точки зрения. Два плюс два равно девять тоже соответствует какой-то действительности, надо лишь понять, какой.

Его фонарик погас, но речь продолжил второй.

- Два плюс два равно четыре или сколько там, вы лучше нас знаете, выглядит банально и примитивно. Это много раз говорилось и уже никого не интересует. В нём нет никакой загадки, это утверждение никто не купит, даже широкие слои населения, для которых оно когда-то и предназначалось. В полученных же арифмометром выводах есть некая загадочность, они намекают на существование вещей, недоступных нашему пониманию и таинственно проявляющих себя в повседневных событиях. То есть арифмометр показывает даже больше, чем от него требуется. Переживать не стоит, здесь нет ничего необычного. Сложный механизм всегда безумен.

Клерк помолчал.

- Мы погрузились вглубь вопроса, а теперь, не выныривая, отправимся вбок.

Он снова поднял палец.

- Изображение в зеркале похоже на предмет, который там отражается. Примерно так, как человек похож на своего странного двойника.

Он опустил руку.

- Не существует вещей без названия, значит, вещь без названия не существует. Поскольку она не существует, её нужно выбросить. Так будет лучше для всех.

- Как известно, предмет состоит наполовину из своего имени. Что-то больше, что-то меньше, но в среднем наполовину. Хотя некоторые вещи выглядят так, будто они - только слова.

- Если предмет не соответствует названию из-за поломки какой-то детали и невозможности привычного использования, то очевидно, он соответствует другому названию, иногда сейчас неизвестному, и использовать его следует иначе, если он, конечно, уже не использует иначе вас.

- Написанный на боку арифмометра номер является, в сущности, его именем, и чтобы устройство на столе прекратило быть, как вы говорите, поломанным, его надо переименовать, изменив номер. Арифмометр станет чем-то другим, тем, что и должно так вычислять.

- Наш отдел обычно как раз и переименовывает, и мы накопили неплохой опыт. Уже и не вспомнить, когда что-то чинили, мы, сказать откровенно, и не умеем чинить. Но это неважно, ведь мир для большинства всего лишь текст или вроде того.

- Но и мы не всегда можем дать другое название. Согласно инструкции 63432ОКН предмет для ремонтного переименования должен достаточно отличаться от себя прошлого. Если отличий мало, то переименование невозможно, хотя считать предмет похожим на своё имя тоже нельзя.

- Это знаменитый принцип двойной недостаточности. В случае его применения вещи, как вы догадываетесь, перестают ими быть и неотвратимо перемещаются в безымянный мир призраков и иллюзий.

- Но успокойтесь, арифмометр этого счастливо избежал. Различий недостаточно ни для ремонта, ни для переименования, ни для принципа двойной недостаточности.