- Несложно пронаблюдать, как при использовании юридических понятий вещь меняет форму и цвет, растекается, приобретает новые, порой необычные очертания, по-другому отбрасывает тень, смеётся, скалит зубы и раскрывает свою подлинную сущность, которая и обладает первостепенным значением для суда.

- Но, к сожалению, в какой-то мере предмет остаётся похожим на прошлое, сохраняя со своим примитивным физическим двойником определённую связь. Схожее взаимосвязано! Таким образом, не стоит полностью отбрасывать реальность, лучше смириться с тем, что правосудие должно её как-то учитывать.

Мужчина замолчал и посмотрел на людей за столами. Те сидели не шевелясь, словно статуи, лишь один из них, наверное, секретарь, поскольку был не в мантии, что-то быстро записывал. Потом одна из фигур немного ожила, встала на ноги и сказала:

- Заседание окончено.

Люди поднялись со своих мест и начали пробираться между тесных рядов. Тишина сменилась гулом голосов и скрипами отодвигаемых стульев. Так как Ян сидел у входа, он покинул кабинет одним из первых и оглянулся.

Толпа медленно вытекала из дверей и растворялась в коридоре. Ян простоял несколько минут, а чиновники всё появлялись и появлялись, казалось, что их вышло гораздо больше, чем находилось в зале.

Он подумал, что они никогда не закончатся, но вскоре поток ослаб, и вот уже один за другим через равные промежутки торопливо выскользнули несколько человек, а затем движение прекратилось, словно его никогда и не было. Ян облегчённо побрёл назад. Судебное заседание прошло благополучно. Мелькнула мысль о правильности выбора места так далеко от сцены.

- Признаюсь, суд я представлял иначе. Интересно, о каком нарушении шла речь? И кто докладчик? Адвокат, прокурор, свидетель? Или он простой зритель, который заблудился в коридорах Министерства, случайно вышел на сцену, и ему поневоле пришлось что-то говорить? Но это совсем неправдоподобно. Неправдоподобные вещи имеют право на существование, но с ограничениями, в установленных законом пределах.

- А почему не вынесли приговор? Нет, я не хочу осуждения за какие-нибудь пустяки вроде неправильно составленного документа, но всё же! Суд, который не выносит приговоров, пугает ещё больше.

- Очень непонятно, - безрадостно заключил Ян и вспомнил об исчезновении Адама.

- Мне должно быть стыдно. Пропал человек, а я об этом и не вспоминаю. Суд, даже самый незначительный, пробуждает эгоизм, и начинаешь думать в первую очередь о себе.

- Пожалуй, надо разузнать у Бориса, вдруг он что-нибудь подскажет.

3.15.

- Что произошло? - поинтересовался Борис. Он курил сигарету и выглядел весьма благодушно настроенным.

- Вы по работе зашли или что-то хотите спросить?

- Спросить, - хмуро ответил Ян. - Скажите, а в Министерстве пропадают люди?

На секунду Борис оцепенел, сигарета упала на документ и тот мгновенно загорелся, словно пропитанный серой. Борис испуганно сбил ладонями пламя, снял очки и начал их судорожно протирать. Стекло слева выскочило из оправы, Борис положил его на стол, нацепил очки и отчасти вернул серьёзный вид.

- Нет, - сказал он, - не пропадают. За последнее время никто не пропал. А если и пропадают, то очень редко, настолько редко, что пропажи можно считать статистической погрешностью. Сделав это, надо с уверенностью заявить, что никто не пропадает. И хочу дать совет, что ещё больше увеличите шансы на то, что именно вы не пропадёте, если не будете интересоваться пропажами, которых, в общем-то, и нет. Согласитесь, это нетрудно! А сейчас уходите. Иногда выше посещение надолго выбивает из колеи.

3.16.

- Почему он так испугался? - подумал Ян. - Непонятно.

- Если действительно никто не пропадает, то и бояться нечего.

- Наверное, число тех, кто спрашивает, не исчезают ли люди, тоже в пределах статистической погрешности. Никому ни до чего нет дела.

3.17.

Ян решил поскорее разобраться с накопившимися бумагами и снова пойти искать Адама. Пока он отсутствовал, поступило только одно письмо, и совсем несложное - требовалось кое-что подсчитать, составить таблицу и отправить дальше. Ян достал папку с нужными сведениями, нажал клавиши арифмометра и повернул тяжёлую ручку. С металлическим звоном за стеклом прокрутились цифры. Он рассеянно записал их на черновик, набрал другие, перемножил, затем проделал эту операцию ещё несколько раз и откинулся на спинку стула.

Работа почти закончилась. Отставив арифмометр, Ян придвинул печатную машинку, посмотрел на бумаги и обомлел.

Цифры выглядели странно. Подсчёты, которые он проводил, сделать в уме было невозможно, если специально не тренироваться, однако неправдоподобность вычислений бросалась в глаза. Ян очень удивился. Арифмометр был устройством простым и надёжным, и он никогда его не проверял. На нём, как и на других вещах, стоял учётный номер.

Ян опять ввёл цифры, крутанул ручку, и через несколько секунд схватился за голову. Результат в окошке отличался от прошлого и казался совсем нелепым.

- Это что же, - пробормотал потрясённый Ян, - если арифмометр сломался не сейчас, то я уже давно считаю неправильно?!

Для проверки он сложил несколько цифр. Потом ещё, и ещё. Все вычисления оказались неверными. В отчаянии, надеясь на то, что механизм мог выполнять хотя бы самые простые операции, Ян набрал "два плюс два", покрутил ручку и увидел в окошке ответ - "девять".

- Почему девять? Почему именно девять? Даже не пять, а девять?! В несколько раз больше!

Арифмометр следовало срочно ремонтировать, и чем быстрее, тем лучше, но куда для этого обратиться, Ян не знал. Подумав, он решил снова пойти к Борису.

3.18.

Когда Ян вбежал в кабинет, тот, сидя за столом, безуспешно пытался вставить стекло от очков в оправу.

- Пожалуйста, не говорите мне, что у вас опять что-то произошло. Я и так теперь вижу одним глазом.

Он нацепил очки с отсутствующим правым стеклом.

- Ну, что стряслось?

- Сломался арифмометр. Делает ошибки в вычислениях, два плюс два, по его мнению, девять. Скажите, куда позвонить для ремонта?

Борис устало вздохнул.

- А сколько, по-вашему, два плюс два?

Ян почувствовал подвох и решил ответить осторожно.

- Точно не девять. В любом случае девять - слишком много. Арифмометр сломан, хотя я его не ронял и бережно к нему относился.

Борис снял очки и посмотрел в сторону.

- Простые вещи ненадёжны, - сказал он. - Одна деталь выйдет из строя, и половина вещи уже сломана.

- А арифмометр - простая вещь?

- Не знаю. Граница между простым и сложным имеет сложную форму. Она зыбка и извилиста. Я не специалист.

Затем Борис с сожалением взглянул на Яна.

- Хотите, я расскажу одну поучительную историю. Она должна кое-что разъяснить вам, пусть в прошлый раз и не получилось. История умеренно таинственна и подлежит буквальному толкованию. Она, конечно, старая, но более подходящих сейчас нет.

- Расскажите, - согласился Ян. - Правда, я не представляю, как это относится к ремонту арифмометра.

- Вы же понимаете, я не могу прямо отвечать на некоторые вопросы.

- Почему?

- Разные причины. Иногда очевидный ответ кажется глупым.

- Как может истина быть глупой?

- Очень легко. Истина соответствует действительности, а значит, и всем её свойствам тоже.

Борис схватил очки и достал из кармана платок.

- Скажите, вы будете слушать историю или нет?

- Буду.

- Жил на свете один человек. Его звали Иосиф. Чем он занимался, подлинно неизвестно, но работа ему нравилась. Документы составлял вовремя, с руководством и коллегами ладил. Жена у него умерла, и он переехал в другую квартиру.