Глава 7

Семейный ужин

Дмитрий возвращался домой после записи песни в студии. Мимо пронесся мотоцикл, но юноша не обратил внимания. Он был занят своими мыслями.

- Димка! - раздался знакомый, женский голос, и юноша обернулся. - Садись, подвезу.

- Ариш, ты же знаешь, что не люблю я мотоциклы.

К нему подошла девушка, его ровесница. Свет фонаря осветил ее лицо и длинные для женщины волосы, касающиеся плеч. Такие прически сегодня приняты в среди байкеров. Черты лица тонкие и мелкие, но это не портило Арину.

- Димк, ну, ты чего упрямишься? - улыбнулась она. - Ты же меня давно знаешь!

- Ариш, боюсь я на них кататься!

- Ничего, ты же со мной! Я буду ехать медленно.

Она приблизилась к нему и мягко взяла у него из рук сумку.

- Ну, хорошо, - сдался Дмитрий.

Приехали они быстро. Арина остановила мотоцикл. Она с нескрываемым обожанием глядела на юношу.

- Что случилось? - удивленно улыбнулся тот.

- Чего ты в ней нашел? - пробормотала девушка.

Дима сразу понял, о чем она. Взглянув на нее как на ребенка, он устало ответил:

- Ариша, я-то думал у тебя эта блажь прошла! Ну, сердцу не прикажешь!

- Значит, у меня такая судьба - вечно сидеть во френдзоне.

- Ну, что ты во мне нашла? Вон Богдан - красавец!

- Богдан-то красавец... Но он мне не нравится. Мне нравишься ты!

- А люблю Стешу.

Егор Петрович услышал звук тормозов и поспешил к окну: так и есть - Дима вернулся. Мужчина побежал встречать своего сына.

- Аринка, заходи чайку попить?

- С удовольствием, дядя Егор!

- Ну, проходи! - улыбнулся подруге Дима.

* * *

Меж тем Ксения Ивановна просматривала документы. Процент продаж микроволновок, которые изготовляла ее фирма, снизился. Все из-за того, что эта проклятая Инга Рюмкина, известная тем, что несколько лет назад создала аналог уринотерапии, ведет пропаганду, будто микроволновые печи вредят здоровью. Эта женщина, псевдоучёная, имела большую популярность среди людей среднего класса, на который ориентировалась большая доля продукции, выпускаемая Ксенией Ивановной.

Предпринимательница обвела взглядом кабинет, уставленный дорогой мебелью, и с ужасом представила себе, как все уйдет с молотка. Что же делать? А если процент опять начнет только падать? Ее подруга Авдотья занимается овощами из теплиц. У нее всегда огромные прибыли. Скупила себе земель, завезла почву с Новой Венеры, построила теплицы и выращивает там круглый год свежие овощи, которые все магазины раскупают только так! "Огурцы от Авдотьи" вообще выиграли в номинации "Лучший продукт года"! Всем известно, что баночки детского питания, овощных пюре, украшала физиономия великовозрастной дочки генеральной директора...

Думая об этом, Ксения сокрушалась в душе, что микроволновки не может рекламировать ее прекрасный сын. Вот бы разлетелись тогда! Такой-то красавец! Но микроволновка - это тебе не шампунь для волос! И тут Женщину осенило! "А не пригласить ли Авдотью с семейством на ужин?!".

* * *

Илья Валерьянович позвонил в лучший ресторан города, чтобы заказать изысканный ужин на дом. Так же мужчина пригласил клининговую компанию, а потом дизайнеров, чтобы те убрали и украсили и без того шикарный, богатый дом, убранный в стиле арт-деко. Сам Илья в жизни и палец о палец не ударил. Он считал своим долгом красиво выглядеть. Белобрысый, синеглазый, с большим носом и большими губами, но меж тем мужчина верил, что сын пошел красотой в него. Правда, Ксения придерживалась другого мнения, что в ее дедушку.

Авдотья с радостью приняла приглашение подруги, и в назначенный день прибыла со своим большим семейством в гости. С ней были муж Игнатий; две старшие дочки Ефросинья и Сара, обе с детьми и мужьями; два сына, близнецы Тихон и Кеша, тоже с детьми и с женами; и самая младшенькая Римма, девушка, которой исполнилось уже за тридцать, но которая не имела ни мужа, ни детей, ни работу. Ее-то очень жаждали увидеть Ксения и Илья.

- Ох, красотища-то у тебя какая, Ксюха, дружище! - на распев, широко, воскликнула Авдотья, скидывая пальто прямо на пол, так, что служанка едва ль успела его подхватить.

- Да, красивый у вас дом, - согласился с женой Игнатий, - У нас в деревне несколько по-другому.

Друзья обнялись, причитая "сколько лет, сколько зим". Алла и Альбина знали детей родительских друзей, так как вместе играли в песочнице. А Богдан встречался с ними впервые - когда он родился, Авдотья с семейством съехала из города в деревню, чтобы развести там хозяйство.

- Смотри... - тихо прошептала Галя, указывая на зятьев и сыновей подруги своей бабки, своему дяде, - Свинобатьки. Ты поглянь: сколько спиногрызов.

Внуков у Авдотьи и Игнатия имелось человек пятнадцать. И самой старшей исполнилось недавно только шесть лет.

- Как ты выражаешься?! - тихо возмутился Богдан.

- Римма, это мой сын Богдан! - голос матери и бабки заставили юношу и Галю замолчать, Ксения подвела девушку к сыну, - Богдан, это Римма, дочка тети Авдотьи!

- Приятно познакомиться, - вежливо улыбнулся ей молодой человек.

- О! И мне тоже! - завороженно ответила новая знакомая, почесав затылок, с видом "Ну ничего себе!".

Римма оказалась здоровой девахой, этакой "кровь с молоком". Волосы ее были кудрявыми, но коротко стриженными, средне-русого цвета. Странная фигура: узкие бедра, широкие плечи, короткие, кривенькие ножки, пивное пузо. Стукнуло девушке где-то тридцать пять лет, а она ни дня не работала. На фото, которое украшало баночки питания для малышей, она изображена где-то двадцати семилетней. За столом Римма не сводила глаз с Богдана. После ужина подошла к нему и пригласила на прогулку.

- Простите, но... - начал было юноша, пытаясь придумать вежливую отговорку, но мать перебила его:

- Ну, конечно! Конечно! Погуляйте, мои дорогие!

- Да-да! - умиляясь, вторила ей Авдотья, и, когда никто не слышал, прошептала своему мужу на ухо: "Может, поженятся, и она свалит наконец-то с моей шеи!". На что Игнатий возмутился, тоже шепотом, что, мол, не позволит ей обижать кровиночку, его любимую младшую доченьку.

Меж тем Римма и Богдан прогулочным шагом направились к набережной. По озерной глади плавал маленький узорчатый домик для птиц, на крыше которого сидела большая, жирная ворона. Из-за того, что лебедя крайне редко можно встретить, земляне пытались окружить романтическим ореолом помоечных птиц.

- Чем ты увлекаешься? - спросила Римма своего прекрасного спутника, от которого уже теперь начала терять голову.

- Я люблю детей, мне нравится читать романы о любви, рисовать, цветы, музыку, лошадей... Да много чего! А ты?

- О! Я свободный художник!

- Это как?

- Ну... ! - протянула она и взглянула на юношу. - Это свобода в творчестве! Ну, еще я участвовала в гонках на тракторах. У меня столько кубков!

- Как интересно! - искренне восхитился Богдаша, чей восторг заставил Римму раздуться от гордости.

- Я тоже люблю рисовать, - продолжала девушка. - Хожу в художественную школу. В юности училась на юриста, но бросила - это не мое. Работать я не люблю. Хочу сейчас податься режиссуру. Хочу нести правду людям!

- Режиссура - наверное, очень интересно!

- Да! Я пыталась быть актрисой, но это так...так скручивает крылья! Мне пророчили большое будущее, как в кино, так и в театре! Но...Не люблю я, когда мной командуют! Не выношу давления на свою свободолюбивую, творческую личность!

Какое-то время они шли молча. Многие проходящие мимо женщины завистливо косились на Римму. Обогнув набережную, молодые люди присели на скамейку. Девушка достала из кармана семечки, предложила их юноше, но тот отказался. Сказав, что это их, огородные, начала бросать воронам. Вороны не прилетели - наверное, они спали.