Шер помчался к повозке, вытащил оттуда два куска чистой холстины, две сменные рубашки и коробочку с мылом и заявил:

— Мирон, не задерживайся. Я заодно и рубашки хочу постирать. Шоусси, ты идёшь? Мирон сказал же, что нас догонит!

Шоусси послушно взял у Шера из рук чистую рубашку и коробочку с мылом и отправился вслед за ним по тропинке. Прошка двигался по воздуху перед ними и заодно что-то рассказывал. Стоило троице скрыться из виду за скалами, я повернулся к Имрану и спросил:

— Ты ведь что-то хотел мне сказать, не так ли?

— Хотел, — согласился Имран. — Мне удалось выяснить следующее. Шоусси действительно потомок одного из моих учеников. По линии Решии, похоже, она действительно вышла замуж после того, как ушла из Зыбунов.

— А его память? — спросил я. — Она и впрямь восстановится?

— Да, — кивнул Имран. — Артефакт, который сделал Матэ, постепенно восстановит верхние слои памяти… те, что пострадали при обработке менталиста. События детства и отрочества Шоусси уже вспомнил… но имени своего так назвать и не смог. Мне удалось лишь выяснить, что рос он в богатой семье, скорее всего, в купеческой, был единственным любимым сыном овдовевшего отца, мог посещать достаточно дорогую школу и был там одним из лучших… И что в десять лет в нём проявился колдовской дар. Обеспокоенный отец нашёл ему учителя… да-да, сохранились ещё старики с хорошими знаниями, но многие отшельниками живут, как Матэ, к примеру… Так вот, старик обучил Шоусси скрывать свой дар и пользоваться им, так что просто так Нойотам он попасться не смог. Видимо, в тех воспоминаниях, которые скрыты, есть разгадка всего этого… Но в тех, что вернулись, ничего особо необычного нет… Счастливое детство, любящий отец. Единственное, что омрачало их жизнь — это необходимость скрывать колдовской дар Шоусси.

— Но почему ты не хотел говорить об этом при Шоусси? — удивился я. — Он ведь всё это вспомнил.

— Да, — ответил Имран. — Но есть два момента, которые видел только я. Шоусси об этом пока не помнит. Или не осознаёт.

— Весть хорошая и весть плохая? — иронически улыбнулся я.

— Да, — ответил Имран. — Начну с плохой. Я видел того менталиста, кто лишил Шоусси памяти. Он Нойот. И… потомок Хомана.

А вот и он, белый полярный зверёк… Не нравится мне всё это… Ой, не нравится… Но…

— Понятно, — выдавил я. — И какая же новость хорошая?

========== Глава 19. Новые сложности ==========

- Понятно, - выдавил я. – И какая же новость хорошая?

- Относительно хорошая, - вздохнул Имран. – Менталист действовал не по своей воле. Его заставили.

- Заставили? – возмутился я. – Как можно заставить колдуна с таким сильным даром? Да он может просто мозги выжечь всем, кто его заставить попытается.

И тут вмешался дядюшка Матэ:

- Не суди, не зная. Скажи-ка, Мирон, как ты, к примеру, к Шеру относишься?

- Как к младшему братишке, - невольно улыбнулся я.

- А если ему будут угрожать смертью, требуя от тебя чего-то… незаконного? Как ты поступишь? Гордо откажешься?

- Не… не знаю, - выдавил я. Мне даже представить такое было неприятно.

- А если его будут мучить или убивать на твоих глазах? Как ты поступишь?

- Думаю, что я сделаю всё, чтобы спасти Шера, - ответил я.

- Даже ценой жизни другого человека? - продолжал напирать дядюшка Матэ.

Я опустил голову. Ответить было нечего. И в глубине души я понимал, что если Шера и впрямь будут мучить на моих глазах – соглашусь. Соглашусь, если не на всё, то на очень многое.

- Вот-вот, - подытожил дядюшка Матэ. – Так что другого не суди, не побывавши в его шкуре. Тебе ведь троих найти нужно? Один – это Шер, второй – тот самый раб, кого мы освободить хотим, а если менталист – это третий?

- Может быть, - согласился я. – Но Шоусси я в любом случае тут не брошу.

- Не бросишь, - вмешался Имран. – Потому что не сможешь. Ты ведь видел Нить связи?

- Какую-такую нить? – спросил я… и тут вспомнил… Действительно, когда Имран исцелял Шоусси, я видел две нити.

- Вспомнил? – спросил Имран.

- Вспомнил, - согласился я. – Одна нить – та, по которой ты брал у меня силу, так?

Имран кивнул.

- А вторая?

- Цвет помнишь? – спросил Имран.

- Серебристый, - ответил я. – Тоненькая совсем.

- Хорошо, - кивнул Имран, и в голосе его явственно послышалось облегчение.

- Что «хорошо»? – разозлился я. – Можно как-то всё понятнее объяснить? Шоусси мне что, родня неведомо какими путями?

- Не сердись, - примирительно сказал Имран. – Нет, Шоусси тебе не родня. Он твоя пара.

У меня отвисла челюсть. А Имран с дядюшкой Матэ похоже, были весьма довольны.

- К… какая пара? – выдавил я, немного придя в себя.

- Мирон, ты больной? – с ехидным участием спросил дядюшка Матэ. – Пара – в смысле возлюбленный. Ты ведь хотел встретить свою любовь? Вот Равновесие и послало тебе пару. Или ты недоволен, что он мужчина? Так для этого мира такие отношения не проблема. Долго я к этому привыкал, но сейчас привык уже. Да, жениться предпочитают на женщинах, но бывают и мужские браки. Особенно среди знати. Младших сыновей тоже, знаешь ли, надо куда-то девать, а у большинства местных благородных владения представляют собой неделимый майорат, то есть всё остаётся старшему. Второй сын идёт служить в войско и состояние себе сколачивает собственными подвигами. А вот третий-четвёртый… Они могут пойти служить, податься к Нойотам, но ведь такое могут не все. Поэтому есть ещё один путь – вторым или младшим мужем. Мужские браки бесплодны, так что плодить новых наследников не придётся. Такие, в общем, дела. А если в мужской брак вступают люди более низких сословий – они могут и усыновить ребёнка. Там браки частенько заключаются по любви.

- Уфф… – вырвалось у меня. – А я уж подумал, что местные парни каким-то образом забеременеть умудряются… А так – всё понятно.

- То есть, - насмешливо спросил Имран, - проблем с полом Шоусси для тебя не существует?

- Ну, да, - ответил я. – Более того, Шоусси мне нравится, но… Но он ещё ребёнок… Во всяком случае ментально.

- Подождёшь немного, - ответил дядюшка Матэ. – Шоусси непременно всё вспомнит. У Имрана осечек не бывает, поверь. Только Шера жаль.

- А что Шер? – недоумённо спросил я, продолжая переваривать неожиданно свалившуюся на меня радость.

- А он в тебя влюблён, Мирон. Даже к Шоусси ревнует, только вот паренёк он добрый, светлый, природная доброта не даёт над несчастным издеваться. Вот и страдает молча, да и дары у вас не подходят. Ты – Огненный, его дар – вода.

- Но я… я… - я аж заикаться стал. - Я к Шеру, как к младшему братишке, отношусь… не более того. Он мне дорог, но… Что теперь делать?

- А ничего, - невозмутимо ответил дядюшка Матэ. – Я ведь сказал «влюблён», а не «любит».

- А есть разница? – поинтересовался я.

- Само собой, есть, - отозвался бывший мельник. – Встретит он свою настоящую любовь – и сам всё поймёт. А пока… пусть всё идёт, как идёт. Жизнь всё по местам расставит, поверь.

Я предпочёл поверить. Но тут у меня вернулось соображение, и я сказал:

- Стоп. Зачем вообще понадобилась стирать личность Шоусси? Он ведь тоже с даром менталиста. Не проще ли было его перетянуть на свою сторону и заставить служить, как и его… родственника?

- Видимо, не проще, – задумчиво отозвался Имран. – Что-то здесь есть ещё… Что-то такое… Вертится в голове, а вспомнить не могу. Ладно, Мирон, иди купаться, а мы ещё с Матэ помозгуем. Не хочется мне вас отправлять без пригляда, но покинуть это место я не могу. Никак не могу, увы. Чары не позволят.

В общем, озадачили меня по полной программе, и я решил, что тёплый природный источник – самое то, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок.

Имран мысленно призвал Прошку, и тот повёл меня к источнику. Уже стемнело, и Зыбуны в серебристо-голубом свете местного ночного светила были сказочно красивы, а звёзды на ночном небе казались на удивление крупными и яркими. В общем, нереальность какая-то… И я подумал, что в прошлой жизни как-то не замечал таких красот, точнее, воспринимал их, как нечто само собой разумеющееся. Да и цели у меня тогда были другие, не до лирики было… Да, похоже, что я продолжаю меняться… и мне это нравится. Странно, но теперь я понимаю, что в прошлой жизни сознательно обеднял себя, стараясь глушить любые проявления эмоций, сильных чувств, ярких переживаний. Мне казалось, что мои, как я тогда думал, «слабости» делают меня уязвимым. Да, возможно, это так. Только я тогда не понимал одного: уязвимость – обратная сторона силы, и по-настоящему силён лишь любящий. М-да, никогда не замечал за собой привычки к философским размышлениям…