- Я не хочу никого убивать, - продолжил я. – Даже Харрате.
- От тебя этого и не потребуется, - сказала Ливви, глядя на меня настолько честными и чистыми глазами, что я сразу понял – врёт. За лоха меня держит. – Ты просто подсыплешь ей в питьё один порошок, который сделает Харрате… ммм… несколько неадекватной. Этого достаточно будет, чтобы созвать совет и сместить её.
И снова чистый, честный, насквозь лживый взгляд. Что ж, милая, в эту игру можно играть и вдвоём.
- А, ну если так, то я согласен, - простодушно ответил я.
Гелин и Ливви переглянулись и еле заметно облегчённо вздохнули. Грубо работаете, девочки. Сказывается то, что вы привыкли считать мужчин неразумными игрушками и меня равным себе не считаете, что бы там Ливви не говорила. Скорее всего, после того, как я этот самый порошочек подсыплю, жить мне останется только до той минуты, пока Харрате скоропостижно не откинет тапки. А потом – та-дам! – состоится показательная казнь коварного стрелочника. То бишь меня. А если у них и искусственное оплодотворение имеется, то перед этим из меня ещё и сперму выкачают, чтобы возможность разнообразить генофонд не пропадала. Ох, и в гадюшник же я угодил, хвала Тьме и Случаю… Вот только выберусь – точно морду набью, причём обоим*. Но сейчас стоит прикинуться пеньком, а то сверхбдительная Гелин уже снова смотрит на меня с подозрением во взоре.
- Ливви, - невинно похлопал я глазами, - вы что-то говорили о грядущей катастрофе. Не могли бы вы мне объяснить, в чём дело? Чтоб я проникся… Сами пронимаете, в моём мире таких проблем нету…
Гелин слегка расслабилась, покосившись на меня с лёгким презрением – мол, блаженный, что с него взять. А Ливви даже обрадовалась возможности толкнуть пламенную речь.
- Видишь ли, Миро… Много столетий назад наш мир, возможно, не отличался от вашего. То есть, были разумны и мы, и самцы. Более того, самцы играли ведущую роль в обществе, всячески унижая и притесняя беззащитных женщин. В конце концов, это их и погубило.
Я уставился на Ливви, преданно поедая её глазами и изображая величайшее восхищение от того, что до меня снизошла и делится знаниями столь высокая особа. Ох, чего мне стоило подобное лицедейство, знал я один, но реальная возможность разобраться, откуда у здешней ситуации растут ноги, требовала именно такого поведения. И тут у меня в голове замелькали кадры из старого польского фильма «Сексмиссия», где была показана очень даже похожая ситуация, и я еле сдержался, чтобы не хрюкнуть от смеха. Хорошо, что сдержался, Гелин бы мои неуместные смешки просекла на раз, она за лепшую** подруженьку горой стоит – то ли из искренней любви, то ли мечтает оседлать вместе с ней вершину власти, но мне это и неважно. Важно только то, что Ливви, похоже, восторженно настроенная идеалистка, готовая, впрочем, топать во имя своего идеала по трупам, а Гелин недоверчивая и злобная гадюка, которая может мне на раз башку открутить и не заморачиваться.
Но я изобразил напряжённое внимание, и это вновь прокатило. Вот и хорошо, Гелин… Считай меня безобидным придурком… до поры до времени.
Между тем, Ливви описывала вполне себе развитое индустриальное общество, которое уже приступило к космическим исследованиям… И это здешних мужиков и сгубило. Нет, конечно, и здесь периодически случались локальные конфликты, и даже серьёзные войны, но, до поры до времени периоды войн сменялись долгими периодами мира, а потом все страны Киренаики вообще объединились… и занялись космическими исследованиями. Что характерно, если верить Ливви, законы, касающиеся женщин, в этом обществе были весьма суровые. Нет, в домах отцов и мужей их никто не запирал, но… Высшее образование было для большинства женщин недоступно, чтобы попасть в университетскую аудиторию, здешняя дама должна была быть Ломоносовым, Ковалевской и супругами Кюри в одном флаконе. Но даже в этом случае её научные заслуги принижались и затирались, а все регалии доставались научным руководителям-мужчинам. В обществе господствовали патриархальные взгляды на брак, то есть «босая, беременная и на кухне» было здешней нормой жизни. Браки были неравноправны, жена в них была заведомо подчинённой, муж главным, всё имущество жены принадлежало мужу, некоторая свобода была лишь у пожилых овдовевших женщин. Кстати, служить в армии дамам не запрещалось, но потолком в этом случае был самый младший офицерский чин… В основном женщины не работали, занимались домашним хозяйством и полностью зависели от своих мужей. Но были активные дамы, которых существующие положение не устраивало, что-то вроде наших феминисток. Их до поры до времени никто всерьёз не воспринимал, их высмеивали, все их инициативы объявлялись глупым бабским бредом.
В общем, мужики нарывались сами, так или иначе – рвануло бы всё равно.
Так вот, о космических исследованиях. Здешние учёные быстро, лет за сто создали космические корабли, на которых обследовали всю местную планетную систему. Осталась неисследованной только самая дальняя от Киренаики планеты – Фейви. Экспедиция на неё готовилась почти десять лет, всё это преподносилось, как торжество здешних учёных, отбор в группу космонавтов был строжайший… Отобрали десять самых-самых… и, уж неизвестно с какими целями, в эту группу включили пилота-женщину.
Экспедиция высадилась на Фейви, некоторое время рапортовала об исследованиях, и вдруг – тишина. Связь оборвалась, учёные забеспокоились, упорное молчание продолжалось десять дней, а потом на связь вышла та самая женщина-пилот.
Она рассказала о том, что все звёздные путешественники стали жертвами неизвестной инфекции. Её товарищи, рассказала женщина, до сих пор пребывают в лекарственной коме, а она, почувствовав себя лучше, сумела выйти на связь и теперь запрашивает инструкции. Женщина заявила, что, поскольку природа неизвестной инфекции неясна, она готова совершить самоподрыв, чтобы не заносить опасную заразу на планету.
Увы, но мужчины-руководители оказались самонадеянны. К тому же, в состав экспедиции входили сыновья очень важных людей, даже старший сын Главы Объединённого Совета. Естественно те не хотели терять своих кровиночек, к тому же их вдохновило то, женщина выглядела вполне здоровой. И они велели ей не дурить, возвращаться назад и встать на карантин.
Пилот выполнила приказ, медики стали наблюдать за заболевшими, никаких отклонений у пребывавших в коме, кроме слегка повышенной температуры и немного пониженной активности мозга, они не обнаружили и дали осторожно-оптимистичные прогнозы.
А через сутки впали в кому сами. Через три дня весь экипаж скончался. Через неделю заболевание распространилось, через месяц приобрело характер глобальной пандемии, фактически всё мужское население оказалось больным. Но на женщин странная инфекция не действовала или действовала в лёгкой форме. Пришлось женщинам брать всё в свои руки…
А через полгода мужское население уменьшилось на девяносто процентов. Выжившие же по своему умственному развитию превратились в дебильных детей со стёртой памятью, полностью неразумных и годных разве что для воспроизводства потомства.
Когда до женщин дошло, что мир уже не станет прежним, этому обрадовались далеко не все. Многие не желали жить, совершая самоубийства, но более сильные духом заложили основы нового мира. А получилось из этого то… что получилось.
- Вот оно что, - пробормотал я. – Инфекция из космоса… Это в самом деле ужасно.
- Сама природа покарала самцов за их гордыню и высокомерие! - отчеканила Гелин.
- Прости, милая, ты же знаешь, что я ещё не закончила… - ласково погладила её по руке Ливви, и злющая Гелин моментально успокоилась, глядя на здешнюю Барби с искренней любовью. М-даа… Всё тут непросто… Только вот сильно сомневаюсь, что к болезни сильного пола имеет отношение космическая инфекция. Здешние мужики оказались идиотами – иметь в анамнезе целую кучу способных, амбициозных и обиженных на них баб… ох, это смертельно опасно. Что и показала эта самая «космическая» инфекция. Ливви наверняка мне рассказывает официальный вариант истории, а уж как всё было на самом деле…
