- Где? – удивился Яромир.

Дикарь насмешливо поцокал языком:

- Да-а… Не охотник ты…

- У меня полно других талантов, - огрызнулся Яромир… и тут до него дошло. – Ты… ты говоришь на моём языке?

- Ага, - широко улыбнулся дикарь. – Ты громко думаешь… Странно, такое чувство, что думаешь на двух языках. Но этот тебе родной, правда?

Ошеломлённый Яромир кивнул. Отсталые дикари? Которые с полпинка могут выучить любой язык? Всё страньше и страньше…

- Вы все так можете? – удивлённо спросил он.

- Как – так? – прикинулся непонимающим дикарь, которому явно нравилось дразнить Яромира.

- Любого услышать… и любой язык выучить? – стараясь не разозлиться, спокойно спросил Яромир.

- Можем, но не любого, - невозмутимо объяснил дикарь. – Я же говорю – я тебя вылечил. Теперь мы связаны. И ты мне не чужой.

Яромир только кивнул. Не время сейчас любопытничать. Ему нужен Камень Исцеления. Ему нужно спасти отца. Это главное. Остальное – потом.

- Пойдём в пещеру, - тихо попросил он. – Мой отец… Ему совсем плохо. У меня мало времени, понимаешь?

Дикарь кивнул и странно улыбнулся, показав клычки:

- Идём.

А потом отступил в сторону с тропинки и поманил Яромира за собой. Юноша сделал шаг вслед за дикарём… и перед ним неожиданно возникло отверстие в скале. Не слишком большое, полускрытое вьющимися растениями, но достаточное, чтобы в него протиснулся человек. Дикарь снова показал клычки, подал руку Яромиру, что-то пробормотал с забавным пришепётыванием и цоканьем и потянул парня за собой.

В один миг обстановка вокруг сменилась. Вот только что они стояли у скалы, а сейчас… Сейчас оказались почти в центре гигантской пещеры, у огромного, грубо отёсанного камня, покрытого вязью странных рисунков. Стены пещеры были покрыты светящимся жёлто-зелёным мхом, но в этом неверном и тусклом свете Яромиру показалось, что рисунки на камне зловеще шевелились. На миг в сердце парня прокрался странный, первобытный страх.

«Отец, - напомнил он себе. – Я должен спасти отца».

- Сними одежду, - спокойно сказал дикарь. – Мы вступаем в брак перед лицом бога Тыбы, и он хочет видеть тело моего мужа.

Отступать было некуда, и Яромир, с трудом шевеля непослушными пальцами, расстегнул комбинезон и стащил бельё.

- Хорошо, - сказал дикарь. – У меня необычный муж… Но красивый. Ты понравился богу Тыбы. А теперь мы должны встать на колени.

Яромир молча опустился на колени перед камнем и так же безмолвно прослушал странную, непонятную речь дикаря. Несколько раз ему казалось, что он понимает смысл сказанного, нужно только сосредоточиться… Но едва понятый смысл тут же ускользал, парень пребывал в каком-то трансе, он даже не понял, откуда в руках дикаря взялась глиняная плошка со странным, густым напитком. Дикарь отпил глоток, потом протянул её Яромиру:

- Пей.

Яромир послушно отпил глоток. Напиток оказался неожиданно приятным, напоминал то ли квас, настоянный на травах, то ли сбитень. Остаток напитка дикарь выплеснул на камень, поднялся с колен и тихо сказал:

- Ложись на камень.

А потом провёл рукой по спине парня. Яромира просто скрутило диким возбуждением, и он с придыханием прошептал:

- Как надо?

- Как хочешь, - отозвался дикарь. – Но мне хотелось бы видеть твоё лицо… Давай же.

Яромир лёг спиной на холодный камень, дикарь навис сверху и, вдруг склонившись, чуть прикусил шею юноши клычками. От этого простого действия у Яромира просто крышу снесло. Всё в нечаянном партнёре показалось вдруг таким возбуждающим – красивое мускулистое тело, необычный цвет кожи, хвост, клычки… И он сам потянулся к дикарю, страстно желая отдать то, что его нечаянный муж так желал получить…

Мы лисиц видали,

Мы волков стреляли,

А такой красотки

Сроду не встречали!

Ох и злодей, пробил барабан-барабан,

Поехали бы красавица в лагерь ночевать!

Красавица садилась

На коня несмело,

Приехали в лагерь,

Словно онемела!

И что-о ж ты, злодей, не говорила реченьки,

Пришла пара-времечко на постелю лечь!

Красавица сказала:

“Я в твоих руках,

Бери меня смело!”

Ах! Ах! Ах! Ах! Ах!

Ах ты злодей, что ж ты натворил-начудил?

Семнадцать лет тайну хранила, а ты нарушил!

***

Младен Вешнев стоял перед воротами тюрьмы. Сегодня должен был выйти на свободу его сын Яромир. Увы, парень нарушил столько законов и подзаконных актов в попытке спасти отца, что ни смягчающие обстоятельства, ни деньги Младена, ни дорогой адвокат не смогли спасти Яромира от заключения. И, хотя условия заключения были достаточно мягкими, да и срок минимальным – всего полтора года, не было дня, чтобы Младен не переживал за сына. Слишком он был юн. Слишком красив. Слишком беззащитен перед теми подонками, которыми изобиловало исправительное заведение.

Младен понимал, что его сын совершил невозможное – вытащил его с того света. Спас всё, что можно было спасти – жизнь, здоровье и, в конечном итоге, финансовую империю Младена Вешнева. Он не спрашивал, как это удалось Яромиру, а тот не рассказывал. Зато обвинения из прокурора лились как из рога изобилия: угон и непоправимая порча государственного транспортного средства, нарушение закона о прогрессорстве, вмешательство во внутренние дела примитивной расы, угрозы персоналу больницы… Ага-ага, это когда сын успел в последний момент, Младена уже чуть не отключили от аппаратуры жизнеобеспечения. Да много ещё чего.

Лучший адвокат бился за Яромира как лев, но реального срока избежать не удалось. И вот сейчас, слава Богу, всё кончилось. И Младен сделает всё, чтобы сын забыл про этот кошмар, как страшный сон.

Створки тюремных ворот поехали в стороны, и в проёме показался Яромир – похудевший, казалось, подросший, но, вроде бы, вполне бодрый и здоровый. Младен радостно бросился обнимать сына, тот шагнул навстречу.

- Как ты похудел… - прошептал Младен. – Ты что, совсем не ел?

- Ел, - улыбнулся Яромир. – Просто… Просто мне нужно вернуться.

- Домой? – спросил Младен и махнул рукой охране, ожидавшей в отдалении у флаера.

- Ага, - улыбнулся сын и подставил лицо солнцу. – Домой.

Младен почувствовал неясную тревогу. Сын был каким-то… не таким. Неужели это всё из-за тюрьмы?

- Сынок, - прошептал он, - прости… Я не смог тебя вытащить отсюда…

- Всё нормально, папа, - отозвался Яромир. – Я знал, на что шёл.

Младену вдруг показалось, что белоснежная кожа сына приобрела какой-то странный синеватый оттенок, а волосы, напротив, стали чуть светлее. А когда юноша улыбнулся отцу, то во рту блеснули белизной заметные клычки.

- Сынок, - прошептал потрясённый Младен, - ты что, болен?

- Нет, - улыбнулся Яромир. – Я здоров, пап. Кстати, ты уже сделал Злате предложение? Когда свадьба?

- Через неделю, - ответил Младен. – Только тебя и ждали.

- Вот и хорошо, папа, - мягко сказал Яромир. – Пусть у тебя будут ещё сыновья.

- Что? – охнул Младен. – А как же ты? Ты что, всё-таки болен?

- Перестань, пап, - спокойно отозвался Яромир. – Здоров я, здоров. Просто твоей империи нужен будет другой наследник. А меня ждёт муж. Вот погуляю на твоей свадьбе и сразу к нему.

- Что? – поразился Младен. – Почему?

- Потому что так сложилось, - спокойно сказал Яромир. – Прими это, папа. Полетели отсюда. Я всё расскажу тебе по дороге. Моего мужа зовут Т’Шаар, и он самый лучший охотник среди Тха.

Младен посмотрел на сына, как на сумасшедшего, но тот казался спокойным и вполне довольным жизнью.

- Не пытайся меня удерживать, пап, - сказал Яромир таким голосом, что Младен ему сразу же поверил. – Это судьба, понимаешь? Просто судьба.

***

Т’Шаар окинул взглядом построенное для любимого мужа жилище – тёплое, уютное, с устланным тёплыми шкурами шарров полом и широким ложем. Здесь было всё необходимое для жизни – и очаг, и посуда, и одежда… Муж, конечно, привезёт с собой многое… но главное Т’Шаар приготовил. Странно, но теперь Ярр’Мир будет главным целителем, ибо Камень Исцеления признал его. А ещё Ярр’Мир пара Т’Шаара, истинная пара, такое среди Тха ныне почти не встречается, а это значит, что бог Тыбы воистину благосклонен к юному охотнику.