Кстати, что касается Палого Листа, то он, поглощённый радостью от появления сына, этой тоски Алы не замечал. Нет, он относился к девушке с величайшим почтением и благодарностью, даже восхищался ею, и просто лучился счастьем и дружелюбием, но вряд ли Але было от этого легче. Значит… значит разговор был необходим.

И уже на следующую ночь Клим помог Палому Листу уложить Руши и Ами – друзья теперь и спать предпочитали исключительно вместе, и решил посидеть у костра. Вообще-то, дежурить была очередь Нур-Тура, но Клим сумел его уболтать и отправить спать, уверив, что если что – Капелька всех разбудит. Нур-Тур покивал и согласился, днём он чувствовал себя неважно, хоть и храбрился. Палый Лист, выбравшийся из шалаша на шум, дал Нур-Туру какое-то укрепляющее зелье и отправил спать.

Так что, когда полчаса спустя всё утихло, Клим сидел у костра, любовался вечерним небом, и думал, что время для разговора с Алой самое подходящее, может быть, она захочет посидеть у костра и в эту ночь.

И точно, Клим уже начал задрёмывать, когда у костра появилась Ала. Выглядела девушка невыспавшейся и грустной. Кивнув Климу, она устроилась у костра и стала смотреть на пламя, не говоря ни слова.

- Ала, - мягко сказал Клим, - нам надо поговорить.

- О чём? – грустно спросила бывшая воровка. – О том, что я, вернувшись, чувствую себя чужой и лишней? О том, что Ами удаляется от меня? О том, что вы все меня только терпите? Об этом, что ли?

- Полегче, - сказал Клим, и поразился тому, как жёстко прозвучал его голос. – Не додумывай за других того, чего у них и в мыслях не было. Ты вернулась в родной мир, но изменились и мир, и ты, понимаешь? Ничего уже не будет так, как прежде. И какой будет твоя жизнь – зависит только от тебя.

Ала опустила голову, помолчала, а потом грустно сказала:

- Наверное, ты прав, Хранитель. И я тебе кругом должна за спасённую жизнь…

- Я не спасаю жизни в долг, - отрезал Клим. – Я спас тебя потому, что мог. Скажи мне, что тебя так тревожит, не молчи. И мы попробуем в этом разобраться. Не держи всё в себе, тебе станет легче…

- Может быть… - вздохнула Ала и неуверенно продолжила, - собственно говоря, я всё уже сказала… Ами… Он мне стал как сын, а сейчас… Сейчас у него есть татта, есть Руши… есть весь этот мир… Мне кажется, я перестала быть нужной ему…

И девушка тихонько всхлипнула.

«Что ж ты натворил, Камушек, - проворчал мысленно Клим, - была маленькая разбойница со стальными яйцами, а сейчас… Просто сентиментальный роман какой-то…»

«Тут ты прав, - неожиданно отозвался Камушек. – Но возрастные изменения были очень глубоки – вот и не подрассчитал я. Да, это поведение несвойственно её прежней личности, но с этим можно справиться. Глупее Ала не стала, просто эмоциональнее. А значит пробуй дальше. Ты до неё достучишься, я в тебя верю…»

«Ну, спасибо, родной ты мой, за доверие…» - иронически отозвался Клим, но Камушек по своему обыкновению, на подколки и неудобные рассуждения не отреагировал никак. Поэтому Клим сделал так, как подсказывала интуиция - приобнял Алу за плечи и стал поглаживать по волосам. Никакого сексуального подтекста, ни Боже мой, просто желание успокоить и привести мысли в порядок. Как ни странно – помогло, во всяком случае всхлипывать Ала перестала. И Клим, собравшись с мыслями, начал говорить.

- Ты не права, Ала. Ты действительно молодец, ты очень много сделала для Ами, ты стала ему ближе, чем родная мать, но дети растут… Ами открылся новый мир, он увидел новых людей, он любопытный, он хочет познавать новое… и у него будет долгая жизнь. Неужели лучше было бы, если бы он прожил отпущенные ему годы в Сером Тупике, как в клетке и увидел бы твою смерть?

Ала замотала головой и пробормотала:

- Нет, нет, только не это… Но ты понимаешь, Клим, моя душа словно разделилась… Одна радуется за Ами, а другая тоскует по тем временам, когда я была для него центром мира…

- Ты и сейчас будешь для него центром мира, если не будешь подрезать ему крылья, Ала. Но теперь он любит не только тебя, но и своего татта. Смирись с этим, такова жизнь. Ала, ты же умница, не дай зависти и унынию овладеть собой…

- Дело не только в Ами… - вздохнула Ала. – Понимаешь, Палый Лист… Он, конечно прекрасен… Он такой… Теперь я понимаю, почему Иммаир полюбил его. Но я…

- Ты тоже влюблена в жреца и не веришь, что он мёртв, - мягко подсказал Клим.

- Да! – быстро сказала Ала. – Но даже если он жив… Для него существует только Палый Лист. Я поняла это ещё тогда. У Иммаира, когда он говорил о нём, глаза загорались. А я… Я просто воровка, и нет у меня ни красоты, ни воспитания… Понятное дело, что он полюбил не меня.

- Ала… - вздохнул Клим. – Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но… Если брат Иммаир жив, то позволь ему решать самому – любит ли он по-прежнему Палого Листа или сможет разглядеть и твоё чувство. Но сначала нам нужно его спасти. Понимаешь?

- Понимаю, - отозвалась Ала, - но…

- Без «но», - заявил Клим. – В любом случае, жрец считал тебя своим другом. Недаром, с просьбой спасти Ами он обратился именно к тебе. Подумай об этом, Ала… А если не сложится… Ты сама не понимаешь и не ценишь себя. Сейчас ты молода, красива и умна… а если у нас всё получится – сможешь стать и образованной. Неужели ты думаешь, что с таким-то данными тебя никто не полюбит? Да женихов придётся палкой отгонять!

Ала тихо хихикнула:

- Скажешь тоже – палкой!

- Точно-точно, - закрепил успех Клим. – А сейчас – иди спать. Всё будет хорошо. Я обещаю.

Ала кивнула и, неожиданно потянувшись к Климу, поцеловала его в щёку и спросила:

- А твоим другом я могу стать?

- Другом – да, - честно ответил Клим.

Девушка улыбнулась, пожелала ему спокойной ночи и ушла спать. А на следующее утро в ней что-то изменилось. И явно в лучшую сторону. Клим был только рад – Ала, с его точки зрения, явно заслуживала счастья, но вряд ли счастьем её жизни будет брат Иммаир. Впрочем, кто знает…

***

Закон подлости состоит в том, что когда расслабляешься и начинаешь думать, что всё идёт по плану – вот тут-то и огребаешь очередных пакостей. Некоторое время дорога была настолько спокойной и мирной, что Клим решил было, что всё в порядке, их пока не ищут, и что им удастся добраться хотя бы до Ловушки Заблудших в относительном покое. Ошибся.

А ведь двигались они осторожно, обходя шумные тракты и большие постоялые дворы, благо Клим точно знал, как и куда следует свернуть при необходимости. Но вот этот постоялый двор, расположенный на лесной дороге, был небольшим, с виду уютным и приличным, и никаких подозрений не вызывал.

Под навесом хрупала свежим сеном пара упряжных тильгов, из окон тянуло настолько вкусными запахами, что Климу, да и всем остальным, жутко захотелось не походной, а домашней пищи, да и купальня на постоялом дворе точно была. Конечно, в том, чтобы мыться в озерцах и речках тоже была своя прелесть, но Клим ловил себя на мысли, что не отказался бы от тёплой воды с ароматным мылом, что уж говорить о девушках… Нет, никто никаких пожеланий не высказывал, но Ири и все прочие дамы глянули на уютный домик с такой тоской, что Клим устыдился и решил, что ничего страшного не будет, если одну ночь они переночуют под крышей в нормальных условиях. К тому же, день и впрямь клонился к вечеру. А у наёмников не было тех проблем, что у циркачей, которых далеко не все хозяева постоялых дворов пускали на ночлег.

Поэтому Клим скомандовал двигать к постоялому двору – на вывеске которого была изображенная кружка, большой каравай хлеба и тарелка с чем-то съестным, а ниже тянулась надпись местными узорчатыми буквами: «Приют странника. Ужин, постель. Цены умеренные. Завтрак бесплатно».