— Сейчас, только руки вытру… Все, я готов!

Пал повернулся к уже полностью раздетому Ноаку, позволил уложить себя на спину, перевернулся на живот и изогнулся, чтобы парню было удобнее.

— Не забудь намазаться и помедленнее, пожалуйста! — строго произнес он.

— Хорошо…

Пал не ожидал ничего особенного от их первого соития: Ноак волнуется, он неопытен и распален, потому юноша не надеялся на какие-то особенные ласки, да и вообще был готов к тому, что супруг изольется почти сразу. В принципе, так и случилось: Ноак немного помял плечи Пала, погладил его ягодицы, осторожно дотронулся рукой до входа, не решаясь проникнуть внутрь. Пал поерзал, понял, что от смущенного мужа толку будет мало и, потребовав мазь, сам втер средство в кожу. Потом добавил еще мази и медленно ввел один палец. Покачал его, заставляя себя расслабиться — ощущения уже стали для него привычными, никакого неудобства. В дело пошел второй палец. Сзади шумно дышал Ноак и мял ягодицы Пала. Наконец парень решил, что достаточно подготовлен:

— Ну, давай. Только не спеши.

Ноак медленно втиснул свое естество, пару раз провел им туда-сюда и содрогнулся с тихим стоном. Ну, понятно. Пал еле сдержал огорченный вздох — ощущения ему понравились, кроме того от всего происходящего он распалился и теперь тело требовало продолжения. Он дождался пока муж шлепнется рядом, блаженно вздыхая и решительно произнес:

— Так, Ноа, быстро на пузо!

— А? Да я вроде сейчас не того… только что же… — забормотал Ноак.

— Зато я хочу. Давай-давай, быстренько!

Ноак покряхтел, несколько раз тоскливо вздохнул, но спорить прекратил. Пал начал с поглаживаний и поцелуев, однако тушка Ноака оставалась совершенно глуха к его стараниям и даже не шевелилась. Пал из чистого упрямства продолжил, но не добился никакого отклика. Решительно никакого! Парень с подозрением уставился на мерно вздымающуюся спину, послушал тихое сопение и позвал:

— Ноак! Ноооа…

Наклонившись, заглянул мальчишке в лицо… спит!

Перед парнем встал жестокий выбор: попытаться протолкнуть орган в спящее тело, что, возможно, его разбудит и вообще вызовет неудовольствие или подождать до утра, потом отправить перепившего и переволновавшегося парня омыться и только после всех процедур, быть может, получить желаемую разрядку… мда… хорошего настроения это точно не добавит! Волевым решением Пал взял себя в руки — в буквальном смысле — и, глядя на гладкую спину и округлые ягодицы, получил свое одинокое удовольствие.

Наутро Ноак был тих и медлителен. Ожил только после специальной настойки, которую споил ему Пал. И то не сразу.

По традиции молодожены проводили не менее двух дней наедине друг с другом, не выходя из дома — разве что для того, чтобы ополоснуться в текущем недалеко от деревни потоке. И то — никто из соплеменников не разговаривал с ними и даже не приветствовал, их как бы вообще не замечали.

Немного оклемавшийся Ноак тихо сбежал, пробормотав, что ему надо смыть с тела остатки краски, Пал решил не ходить за ним — дать парню немного прийти в себя. А когда муж вернулся, то и сам вышел освежиться. По пути обратно,завернул в женский дом и получил стопку лепешек — хватит на весь день.

Пал подсел на постель к Ноаку, протянул ему лепешку, но тот покачал головой:

— Что-то не хочется.

— Да, перебрал ты вчера. Или это так мой настой подействовал? Не мутит?

— Нет, все нормально, просто не голоден, и все.

Пал прижался к обнаженному бедру супруга, неспеша подкрепился и, вытянувшись рядом с Ноаком, положил руку ему на живот. Начал медленно поглаживать, потом поцеловал острое плечо, провел кончиком носа возле основания шеи. Ноак тихо хихикнул и заинтересованно повернул голову в его сторону.

Пал подумал, что, раз времени полно, можно не торопиться, но Ноак рассудил иначе — он моментально воспламенился от нежных прикосновений Пала. Все-таки в столь юном возрасте большинство людей весьма нетерпеливы, и Ноак не был исключением. Он потерся носом, растянул рот в совершенно счастливой улыбке и, пихаясь коленками, попытался утвердиться сверху «жены».

— Ну, уж нет! — хмыкнул Пал, и, воспользовавшись тем, что немного тяжелее, подмял горячечно блестящего глазами мальчишку под себя. — Сегодня твоя очередь! А то вчера ты бессовестно заснул. Наверное, ты и не помнишь ничего?

— Кое-что помню, но так… — признался Ноак, крепко сжимая коленки. — А давай все-таки…

— Переворачивайся! Ноа, не вредничай, медок, нельзя так обижать жену…

Ноак перевернулся с душераздирающим вздохом, поерзал, укладываясь поудобнее. Пал оглядел тонкие лодыжки, стройные длинные ноги, узкие бедра и выпирающие на спине позвонки, провел по гладкой коже, присыпанной на плечах крошками конопушек, наклонился и поцеловал поясницу. Ноак казался таким… красивым. Изящным. Гладким и желанным. Странно, что когда-то Пал не замечал, насколько он симпатичен. А теперь так хотелось слиться с этим телом, что даже руки задрожали.

Опасаясь повторения вчерашней истории, Пал не стал затягивать ласки. Зачерпнув мазь, он осторожно развел округлые половинки и внимательно осмотрел кожу вокруг входа. Слава предкам — никаких покраснений или других признаков раздражения.

— А ты ведь делал все, что я тебе говорил, правда? — спросил он на всякий случай у подозрительно притихшего Ноака.

— Делал! Почти каждый день…

— Та-а-ак…

Пал плюхнул на кожу побольше мази и начал втирать. Сначала в поверхность, потом осторожно надавил, проникнув внутрь самым кончиком, чуть продвинул, пошевелил. Ноак лежал неподвижно, явно прислушиваясь к своим ощущениям. Пал, усмехнувшись, медленно вытянул палец, окунул в мазь и снова медленно ввел, на этот раз глубже. Провернул, разыскивая тот бугорок, который имелся у всех мужчин. Ноак удивленно охнул, Пал удовлетворенно улыбнулся — нашел!

— Ай, что это? О! Пал, перестань…

— Почему, это же приятно?

— Такое странное ощущение…

— Ноа, я зачем тебе палочку давал, а? Если бы ты делал все в точности, как я тебе сказал, это ощущение не было бы для тебя странным. Сдается мне, что кое-кто только что соврал!

Пал продолжал крутить пальцем, Ноак еле заметно дергал ногами и охал. Пал сомневался, что муж вообще его слушает. Чтобы привлечь внимание к своим словам, Пал вынул палец и хлопнул по круглой попе, оставив на ней красный отпечаток.

— А! — Ноак подпрыгнул. — Ты чего?

— Во-первых, лжешь, а во-вторых, не выполняешь советы хранителя!

Пал был раздражен тем, как отнеслись к его указаниям, и не собирался этого скрывать. Уши провинившегося покраснели, Пал надеялся, что от стыда, а сам он пробурчал что-то невнятное.

— Ладно. Палочкой ты не пользовался. Но хоть снадобье-то втирал?

— Да. Честно.

— Пф-ф-ф… какой же ты, Ноак! Теперь терпи!

Пал втиснул два пальца, Ноак снова охал и дрыгал ногами. Парень старался делать все медленно и неспешно. Иногда останавливался, чтобы наклониться и поцеловать плечи и спину. Вид исчезающих внутри Ноака пальцев заставил его изнывать от сладкой истомы и жара. Поэтому, хотя зрелище тугой плоти, натянутой на его пальцы и было просто великолепным, Пал все же предпочел бы уже приступить к основному действу, а то он рисковал продержаться не дольше Ноака.