«Логично, – улыбнулась девушка, – действительно, никак». И принялась всячески содействовать процессу готовки этого блюда. На Верину долю выпало ещё одно серьёзное задание – приготовление селёдки под шубой, потому что Дашули очень уважают эту вкуснятину.

И вот они уже за столом, праздник начался. Открыли шампанское, которое весело пенилось в бокалах, ждало Вериных поздравительных слов. Что ей сказать самому дорогому человеку на свете? Что вырастила, воспитала, не жалела сил, любила и берегла? И Вера так благодарна ей за это, что нет слов… У неё защипало в глазах. Поморгав, сглотнув комок в горле, девушка сказала просто: «Бабушка, поздравляю, родная! Будь здорова и счастлива!»

Под громогласное «ура» двух Даш они пригубили бокалы чудесного напитка, потом ещё и ещё. Завязались разговоры, пожилые женщины ударились в воспоминания, смеялись и шутили. Быстро расправились со студнем, который гости ели с аппетитом, причмокивая. Хвалили, просили рецепт. Бабушка гордо улыбалась, кивнув Вере, мол, видишь, а ты сомневалась. Разошлись глубоким вечером, когда иссяк поток историй, закончилось угощение. Расставаясь, обнимались в прихожей, давая друг другу последние напутствия. «Какое замечательное поколение, – думала Вера, глядя на пожилых дам, весёлых и оживлённых, – храни их судьба!»

Быстро, в четыре руки, весело переговариваясь, убрали со стола. Вера смотрела на оживлённую и как будто помолодевшую бабушку, радовалась удавшемуся празднику. Наведя порядок, они уселись на диван, около старомодного торшера, плотно прижавшись друг к другу.

Девушка думала о том, что сегодня она собиралась встретиться с Сергеем, обещала поддержать его на гонках. Их первая встреча, эх… Договариваясь с ним о свидании, Вера совсем забыла про семейное торжество, запланированное именно на этот день. Вот голова дырявая! Сейчас напишет ему, будет извиняться, свалит всё на короткую девичью память.

– Ну и как, бабуль, довольна ли твоя душенька?

– Да. Вечер удался, – голосом почтенной аристократки ответила она. – Но знаешь, Вер, я должна тебе что-то важное сказать. Давно собираюсь снять камень с души… Тяжёлый камень… – Она искоса взглянула на внучку и сразу отвела глаза.

– Бабуля, не пугай.

– Грех на мне. Виновата я перед тобой, Вер. И мучаюсь от этой вины много лет. – Тамара Аркадьевна помолчала, горько вздохнув. – Покаяться хочу.

Вера молча ждала. Она уже поняла, что её ждут плохие вести, приготовилась принять удар. А может, бабушка преувеличивает, и внучку ждёт лишь маленькая неприятность, мелкая и пустяшная?

– Ну же, не томи… В чём дело, в конце-то концов?!

– Девочка моя, – пожилая женщина снова сделала паузу, собираясь с духом, – об отце твоём хочу рассказать. Когда Иринка с ним познакомилась на море, я думала, это несерьёзно. Сама понимаешь, молодость, каникулы, солнце, симпатичный юноша, увлеклась дочка. Ну, думала, погуляли, пообнимались и разбежались. Потом только поняла, что не так это. По-настоящему у них всё было. Александр писал ей, много, пара писем в неделю уж всегда от него приходила. А я, старая дура, их перехватывала и рвала, не читая. Но как-то не выдержала, заглянула в одно письмо… И знаешь, прямо душа сжалась, как хорошо парень писал о своей любви. А Ирина тогда уже с тобой под сердцем ходила. Ухаживал за ней один, жениться предлагал, любил её, красавицу-то нашу.

Тамара Аркадьевна встала, заходила по комнате, такая расстроенная и несчастная, что у Веры сжалось сердце. Девушка подошла, обняла её за плечи, снова усадила рядом.

– Думала, женится на ней, паренёк-то этот, Паша, ухажёр её, и всё хорошо будет. А Ирина рассказала ему о ребёнке, не смогла утаить. Свадьба расстроилась. Конечно, не каждый чужое дитя примет…

– Ну, а ты? Почему маме о письмах не рассказала?

– Я решила Александру тому позвонить, там, в письме телефон был.

– Ну и что?

– Позвонила, сказали, он в армии. Три года армии, Вер, понимаешь?! Не стала я ничего рассказывать. Не судьба, думала, им вместе быть, не судьба… А ведь я их судьбу решила…

– Бабуль, а письмо это где? – Вера затаила дыхание.

– Девочка моя, выбросила я его, чтоб мама твоя случайно не наткнулась… Вот, натворила дел, старая дура. Прости…

Она замолчала, задумалась, Вера тоже тихо сидела рядом.

– Знаешь, бабуль, а я буду искать его, своего отца. И найду, а почему нет? Открытка у меня есть с его именем…

«И это, к сожалению, всё. То есть, почти ничего», – подумала девушка, но вслух не произнесла.

– Эту открытку, первую, Ирина сама получила, радовалась ей, как ребёнок, с собой таскала, целовала…

Она тихо заплакала, уткнувшись в плечо своей любимой внучки. Вера гладила седые бабушкины волосы и думала, как, оказывается, всё непросто в её собственной судьбе. Удастся ли ей вернуть в свою жизнь важного человека? Родного человека, отца? Как знать…

* * *

Ему нравилось приходить домой вечером, утомлённому прожитым днем, всей этой дневной суетой, которая стихает только к ночи. Обычно Сергей не звонит, открывает дверь своим ключом. В прихожую, если эта гулёна дома, сразу выскакивает Алёнка, радуясь его появлению, тискает, звонко чмокает в щёку.

– Брателло, ты пришёл? Наконец-то! Ну и как оно всё?

– Оно всё в полном порядке, не дождутся…

– А если поконкретней?

Сергей засмеялся. – Я делал всё, что должен, и мне не в чем себя упрекнуть.

– Очень конкретно, загадочный ты наш.

– А что сама? Как день прошёл? Чего плохого натворила?

– Вот так, да? Плохое? Только хорошее, клянусь.

– Бабушку через дорогу перевела?

– Ха, да ты шутник, брателло.

Это «брателло» появилось у неё недавно, раньше Сергей был исключительно братцем Иванушкой, а в период их вражды, к счастью, недолгой, просто «он». Пару лет назад между братом и сестрой установились хорошие, ровные отношения, какие и должны быть между близкими людьми, а раньше ругались нещадно. Ух, буря мглою небо кроет! У сестрицы Алёнушки в подростковом возрасте характер был задиристый, жёсткий. Да, что там, просто несносная девчонка была! Такой вот, воинственной, ершистой, ей было легче искать своё место в этом мире, которое никто и не пытался занять. Но разве объяснишь это двенадцатилетнему подростку!

Вместе они шли к маме на кухню здороваться, в её маленькое царство, где она по-быстрому, шей-вей, готовила ужин, простой и сытный. В залитой уютным жёлтым светом кухоньке всё на своих местах, только руку протяни, рядом чайник, кастрюли, разделочные доски. И многочисленные баночки с приправами, мама знает в них толк. Притягивало взгляд большое деревянное панно над столом  – искусно вырезанная лупоглазая рыбка, украшенная витиеватой резьбой.

Отец, на своём любимом месте, в гостиной у торшера листал книгу, очередные военные мемуары. Увидев сына, откладывал томик, снимал очки.

– Сергей, как дела на работе?

– Да всё хорошо, пап, сегодня новую прогу начал писать, увлёкся, даже обед пропустил.

Благодаря сыну, папа отлично понимал компьютерный слэнг, слова, типа прога, баг, админ, клава, его совершенно не смущали.

– Ты как, пап, что со спиной?

У отца побаливали почки, требовалась операция, но он всё никак не мог решиться, откладывал, тянул время.

– А папа ждёт, когда совсем припечёт. – Это уже Алёнка вставила свои пять копеек. – Правильно я понимаю ситуацию, папуль?

– Ну-ну, мелочь, повыступай ещё у меня, – с шутливой угрозой в голосе отозвался отец.

Он встал, обнял детей за плечи, повёл на кухню.

– О, привалили, путаться тут будут под ногами, – беззлобно ворчала мама, быстро раздала всем задания, «режь хлеб», «ставь приборы», «разлей сок».

Потом они долго сидели за столом под низким жёлтым абажуром, пили чай с кизиловым вареньем, говорили о простых, понятных вещах – завтрашней работе, покупке новой куртки Алёнке, недавнем мотопробеге Сергея. Рядом под ногами путался серый кот с простым кошачьим именем Васька. Заглядывал всем в глаза, выпрашивая вкусностей, просился на ручки. Ему давали лакомства, брали на руки, гладили по голове, потому что любили. Яркое световое пятно на столе в контрасте с затенённой кухней добавляло очарования этому уютному вечеру. Еле слышно тикали ходики. Расходиться не хотелось. Семейную идиллию с затянувшимся ужином обычно прерывала мама, разгоняя всех по комнатам.