В груди защемило от этого такого любимого и родного, и одновременно ненавистного лица.

Словно почувствовав присутствие постороннего, ресницы спящего мужчины затрепетали. Глаза сонно распахнулись, и взгляд остановился на лице Ивана Сергеевича. Перетов напрягся.

Несколько мгновений мужчины молча глядели друг на друга. Затем губы молодого человека растянула радостная и немного усталая улыбка, в уголках глаз появились маленькие морщинки.

— Отец? — Голос прозвучал немного хрипло.

Радостная волна пробежала по телу Ивана Сергеевича. Спасибо, Господи! Ответно улыбнувшись, Перетов присел на стоящий рядом с кроватью стул и ласково пригладил непокорные волосы сына.

— Привет, Коленька. — Горло сжалось от охвативших его переживаний. Перетов сглотнул. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Сегодня хорошо, спасибо.

Перетов потянулся, пожал руку Николая, неподвижно лежащую вдоль тела, и сказал охрипшим от переживаний голосом.

— Я рад. Я очень рад.

В тот же день Виталий вернулся к Максиму и рассказал ему о результате встречи. Вместе порадовавшись столь замечательным новостям, друзья не стали заострять внимание на излишне легком согласии начальника Виталия, хотя Максиму это тоже показалось несколько странным. Но все хорошо, что хорошо кончается. Теперь у Максима была надежда на положительный исход всей этой непростой ситуации.

Дальше все завертелось как на гигантской карусели. В течение недели после этого Максим, получивший временный пропуск в исследовательский центр и подписавший кучу бумаг о неразглашении информации, был подвергнут нескончаемой череде тестов и проверок. Одновременно с этим, Виталия оповестили, что данное происшествие было вынесено на обсуждение особо приближенных и влиятельных фигур всей страны.

Что конкретно там обсуждалось, и к какому решению они пришли было тайной за семью печатями. Хотя Перетов прозрачно намекнул, что правительство решило, что спасение жизни одного из пришельцев, может сгладить не только первый контакт, но и намного быстрее наладить отношения и торговлю.

Но одно решение им все же донесли, причем в строго официальной форме. Максим был включен в список участников экспедиции на Эредом.

Рано утром 23 июля за Максимом приехала черная тонированная машина с правительственными номерами. Стекло заднего окна плавно опустилось: Виталий смотрел на дом. Максим, заранее оповещенный другом, вышел из дома, поставил его на сигнализацию и понес свои нехитрые пожитки к автомобилю. Виталий предупредил, что брать нужно только самое необходимое, остальное выделится на базе.

На минуту замешкавшись, Максим еще раз окинул взглядом свой дом. За всей этой суматохой, он ни разу не задумывался о том, что, скорее всего сюда уже больше не вернется. Максим оставил прощальное письмо Лене и родителям, где подробно объяснил, что порывает со своей прежней жизнью и уезжает жить на другой континент, стараясь не задумываться, как они это воспримут. Конечно, это было не совсем правильно, но необходимо. Также он завершил все рабочие моменты, оставив надежного управляющего. Вроде бы его больше здесь ничто не держало, так чего же он медлит? Почему стоит, уставившись на дом?

Максим попытался оценить свои чувства и понял, что его останавливает: неопределенность будущего. Так странно. Раньше у него все было расписано, согласовано. Каждое событие было разложено по полочкам. А сейчас он вдруг осознал, как мало от него что-либо зависит. Так много неизвестного…

Но, с другой стороны, это же чудесно! Жизнь и должна быть неопределенной. Только переживая неожиданные моменты, мы и живем, а не существуем! Одновременно с этой мыслью на него снизошло умиротворение. Вздохнув полной грудью, Максим отвернулся от дома и зашагал к автомобилю. Да, он все делает правильно.

Расположившись на заднем сиденье рядом с Виталием, Максим поздоровался с водителем и отправился в неизвестность.

Через несколько часов, поплутав по малоиспользуемым, лесным дорогам, они прибыли в небольшой военный городок, о существовании которого обычные люди даже не подозревают. Обнесенный высокой стеной, он имел контрольно-пропускной пункт на въезде, рядом с которым нес караул небольшой, полностью экипированный, отряд бойцов. На территории города находилась симуляция космического корабля.

Все происходило так быстро, что казалось нереальным. У Максима остались только смутные воспоминания о приезде, прохождении по базе, знакомства с множеством сотрудников, которые по большей степени составляли военные.

После череды проверок и оформлений, Максима быстро познакомили с остальными членами команды, не объясняя причины включения Максима в столь закрытый проект и, наконец, показали его каюту. Наскоро приняв душ, он заснул сном без сновидений.

На следующее утро начались новые проверки, которые рассматривали возможность отправки неподготовленного человека в космос и продолжались неделю. Хотя корабль был оснащен всеми современными разработками и имел собственное внутреннее гравитационное поле, все же при взлете и посадке космонавты подвергались довольно сильным перегрузкам. Максим прошел несколько тренажеров, предназначенных для определения влияния этих перегрузок. В этом ему помогло отменное здоровье, хотя все равно пришлось несладко. Устойчивость психики Максима проверялась в сурдокамере — специальном звукоизолированном помещении, со слабым искусственным освещением и звуконепроницаемыми стенками для проведения наблюдений за космонавтом. Данный вид проверок Максим выдержал на ура. Как уж тут ощутить одиночество, если он теперь не был один. У него была Нелея.

За последнее время, Максим все больше ощущал крепнувшую связь между ними. То состояние души, когда тебе полностью спокойно. Когда не обязательно объяснять каждое свое слово и поступок. Когда другое существо понимает и принимает тебя таким, какой ты есть. Безоговорочно, со всеми твоими странностями и недостатками.

Максим только теперь осознал, насколько он раньше ошибался в проставлении приоритетов в жизни. Все эти дома, машины, встречи. Вся эта мишура, которая прячет истинную ценность жизни.

Счастье. Такое тихое, умиротворенное ощущение причастности к своей судьбе. К реальной жизни. Где каждый вздох, каждое ощущение является важным.

Он многому научился у Нелеи. Стал тоньше чувствовать себя и окружающих. Обращал больше внимания на эмоции, чем на слова. Считывал с лиц, словно с книги.

Так, он сгладил несколько конфликтов между Королевым и Федоровым. Королев Александр легко мог бы использоваться в качестве образца любого тренировочного центра. Обладая высокой фигурой с развитой мускулатурой, он выглядел так, словно сошел с рекламного плаката. Над этим явным, бросающимся в глаза, совершенством фигуры и насмехался Николай Федоров. В замкнутом пространстве среди людей с разными интересами поневоле периодически возникали конфликты. Каждый находил свой громоотвод. И все бы ничего, если бы Федоров не избрал тактику выхода своим эмоциям в скабрезных шутках, типа «Сила есть — ума не надо». Хотя уровень образованности и IQ Александра не подлежали сомнению, по какой-то непонятной причине его очень задевали эти замечания Николая. Было интересно наблюдать за сменой эмоций и их пикировкой словами, но Максим всегда подавлял напряжение между этими двумя, если они совсем расходились.

Также Максим наблюдал за остальными членами команды. Он никогда не думал, что это настолько интересно. Вся группа к приезду Максима успела разбиться на подгруппы по общению и интересу.

Астрофизик Росов Сергей Геннадьевич, летчик Гумилев Андрей Александрович и полковник Васильев Александр Сергеевич держались в основном обособленно, постоянно делая какие-то расчеты и пропадая в переговорной комнате, где разрабатывали стратегию полета и моделировали всевозможные ситуации. Леонтьев Вячеслав, биолог, безвылазно пропадал в своей лаборатории. Выходил он только на совместные обеды и тренировки.

Иван Сергеев, ученый-ксенолог, уже успевший, несмотря на молодой возраст сделать несколько открытий в мире науки, был очень интересным собеседником. Недаром они сдружились с Виталием. Максиму он сразу понравился. Как и медик группы — Анна Тарасова. Симпатичное лицо с угловатыми чертами задорно оттенялось смешно торчащими короткими волосами. Они много времени проводили вместе, вчетвером, и только Максим с Виталием знали, что впятером. Быстро отбросив ненужные условности, ребята перешли к приятельским отношениям, справедливо полагая, что в группе, с которой ты летишь непонятно куда, и неизвестно, чем все это закончится, не нужны вежливые формы общения на вы и обращения типа «Иван Валерьевич».