Когда я зашёл в комнату, девушка ещё спала, я не стал её будить. Каким же это надо быть скотом, чтобы ударить или тем паче истязать такую. Она же ещё совсем ребёнок. Её хрупкое тельце терялось в углу моей двуспальной кровати, в которой я ещё не успел побывать сам. Свернувшись клубочком и оставив без одеяла только лицо, она размеренно посапывала. В душе проснулась боль, так же спала Света. Она всегда прижималась ко мне спиной, и подтягивала колени к животу. Даже те пару раз, что мы с ней успели поссориться по бытовым вопросам, и она ложилась на дальнюю от меня сторону, уснув, она всё равно подползала ко мне и прижималась спиной. Утром, отвечая на мои поцелуи, она обязательно начинала возмущаться, что я ночью опять подтянул её себе под бок, а я не мог рассказать ей, как это было на самом деле, ведь это всё так не важно, если любимый человек утром свою первую улыбку дарит только тебе.
— Хозяин, позвольте мне разбудить её. — Неожиданный тихий голос Или из-за спины отвлёк меня от грусти. Я кивнул и отошёл в сторону, стараясь не попасть в глаза только что проснувшейся девушке. Проведя светящейся рукой над девушкой, Или тихо позвала её. Я не слышал, что именно она говорила, но спящая принцесса открыла глаза и, совсем по-детски раскинув руки, потянулась всем телом. Одеяло спало и мне предстало абсолютно обнаженное тело девушки. Задорно торчащие соски розовыми навершиями возвышались на небольших грудях. Заметив меня, девушка вскочила и встала видимо в какую-то боевую стойку, представ передо мной во всей своей красоте. Стройные ножки, осиная талия и поджарый животик весьма весомо объяснили мне, почему эти два торговых олуха попытались лишить меня моих законных даров. А привезти мне двух варгов, но не отдать девушку было бы совершенной нелепостью, вот они и решили нагреть лошка, оставив нас с хранителем заставы разбираться между собой.
— Не смей, раб, созерцать властительницы без воли её. — Голос девушки не подкачал, весьма высок, но не пискляв. Ноты ярость, злость, и отчаяние звенели в нём кристалликами хрусталя.
— ТССС, не переживай малышка, он имеет на то право, он сила и дух земель местных. — Какая-то нелепица из уст Или вмиг успокоила девушку, и та стушевавшись стала прикрывать свое прелести руками. Почему-то мне стало неловку, и я, стараясь не смотреть впрямую на девушку, достал из своей котомки, один комплект на мага и протянул его ей.
— Возьми малышка.
— Благодарю Вас Мать. — Тихим голосом поблагодарила неизвестная. Затем, сделав быстрый шажок, она взяла вещи и натянула их на себя. Было немного жаль скрывать такую красоту. Не имея отвлекающих моментов в виде обнажённого девичьего тела, я смог наконец-то рассмотреть её целиком, без синяков и ссадин, со слегка присобранными волосами, я мог ей дать лет шестнадцать. Немного вздернутый носик, чистые зелёные глаза и волосы перезрелой ржи создавали ощущение чего-то лисьего. Неужели это та лисичка, что мне необходимо догнать, чтобы устранить поражения своей ауры. Об этом надо будет подумать потом, сейчас же мне стоит определиться как себя поставить с этим чудом. Я решил не обращаться пока напрямую к ней, а воспользоваться Илитарой, как переводчиком.
— Или, как зовут нашу гостью? — Что такое, откуда такое неодобрение во взгляде, чем теперь я успел тебя задеть девочка?
— Хозяин, позвольте представить Вам, Курама'но'Тари, дочь северных лесов, амазонки ледяных пределов.
— Мать, почему Вы отчитываетесь перед этим мужиком. Пусть он будет хоть трижды хранителем земель, но не пристало Ведающей склонять голову. — Или тепло, улыбнулась девушке и потрепала её по голове.
— Но он мой Хозяин, а я его раба. — Девушка впала в ступор.
— Прекрасная представительница племени, не соизволишь ли ты рассказать нам историю твоих странствий.
Не сразу, но постепенно, девушка начала нам рассказывать свою историю. Родилась она в племени северных амазонок, что промышляли морским промыслом и лесной охотой, воевали с северными варварами и нежитью, что регулярно вылезала из древних захоронений, которые в достатке разбросаны по всему северному берегу. Матерью её была рядовая воительница, что умудрилась заиметь ребенка, толи во время охоты, толи в плену, и вскоре после родов в очередном набеге сгинула, оставив ребёнка на попечении племени.
Как я понял из слов Курамы, во главе племени амазонок находится главная шаманка — вождь. Шаманка могла набирать себе одарённых девочек, и из них выбирать главную ученицу, которой и передавала все свои знания, а после смерти и власть, остальные ученицы получали, те знания, что успевали ухватить. Вождь не водила войска, и была далека от охоты и сражений, но кроме прямых обязанностей по управлению племенем она должна проводить ритуалы, что призывали духов предков, для открытия тайн, благословения соплеменников, и пророчества будущих неурядиц. Некоторые ритуалы предусматривали весьма кровавые жертвоприношения, хорошо хоть до каннибализма не скатились.
Так вот тогдашняя шаманка взяла беспризорницу надцатой ученицей, с обязанностями куклы для битья, подопытного зверька, и уборщицы. Первые несколько лет такого существования не доставили ребёнку никакого удовольствия, но и не позволили сдохнуть от голода, всё изменилось, когда шаманка заметила, что при присутствии малолетки на ритуалах, результат получался лучше, духи отвечали чаще, прогнозы были точнее, благословения существеннее и держались дольше. С того дня тогда ещё девочка стала постоянно присутствовать при всех таинствах, мало по малу осваивая искусство шаманизма амазонок. День за днём она поднималась по внутренней лестнице среди учениц, и достигла порога, когда уровень её знания стал соответствовать уровню первой ученицы и наследницы.
Само собой, такое не могло устроить официальную фаворитку гонки, и к совершеннолетию, а у амазонок оно наступает в пятнадцать лет и знаменуется одиночным походом в северный лес на одну неделю, старшая ученица подсуетилась. В походы испытуемый отправляется с одним копьём, без инструментов и запасов провианта. Выживают либо сильные воины, либо удачливые, либо те за кого заступаются лесные духи. Наша рассказчица прошла по третьей категории, но по возвращению в деревню с трофеями и дарами, её встретила новая шаманка, и первым же приветственным словом от неё был приказ связать девушку и отдать её проходящим мимо торговцам в качестве раба и постельной игрушки.
Два года путешествия с торговцами были далеко не так плохи, как можно было решить. Иязикил, а торговцем что выкупил девчушку, был именно он, повёл себя с ней на редкость порядочно, он не освободил её от рабства, но кормил, не насиловал, и даже иногда учил разным мелочам. Путешествуя по Энроту, Курама видала много интересного, но очень скучала, по углу, что могла бы назвать домом, и когда она узнала, что Иязикил, был назначен со своим старым другом хранителями Чёрного Рынка, она уже решила, что вскоре обретёт и его, но этому не суждено было сбыться.
В форте, официальным главой был назначен известный мне моральный урод. Долго скрываться от него, девушке не удалось, и однажды вечером этот индивид с двумя своими товарищами решил попользоваться ею. В трудную минуту духи предков не оставили своего дальнего потомка, не ожидавшие участия потусторонних сил в их маленьком мероприятии товарищи были торжественно выкинуты в ближайшее окно, под ноги проходящего мимо Хранителя. Иязикил быстро разогнал духов, но шуму поднял знатно, всё-таки портить ребята собирались его личную собственность, так что двое товарищей главы были понижены в званиях Гильдии до «погонщиков Чёрных Караванов». Так звали членов гильдии, кому приходило заниматься доставкой грузов, от чужих сделок, торговать им строжайше запрещалось, так что барышей им поиметь не светило никак, и очень-очень долго.
На главного зачинщика, наказание никакое не повесили, по какой-то причине назначив его невиновным. К девушке он больше не лез, хотя гадить исподтишка стал в просто невероятных количествах. Тянуться так долго не могло, и однажды Иязикил сообщил девушке, что он решил передать её достойному на его взгляд лицу. Девушка приняло решение молча, но проплакала всю ночь, а ближе к утру решила вспомнить науку старой шаманки, поймала одного гоблина, и устроила акт камлания на его кровавых ошмётках. Ритуал прошёл успешно, и ей ответила одна из хранительниц её рода, она успокоила девушку и пообещала довести ту до цели, до того кому служить не будет зазорно. Погонщиками, по распоряжению Разукрашенного официального главы, стали два его старых друга, а Иязикил не стал отменять распоряжение, хотя как заключивший сделку он мог выбирать погонщиков своему каравану.
