– Королевство добилось изумительных успехов в борьбе с заблудшей системой Галатеи, – поведали с экрана. – Ошеломляющая победа этого месяца: эскадра реконсидеристов разнесла в клочья четыре галлийских крейсера и открыла путь для финального удара по последней крупной колонии, ещё угрожающей человеческому единству.

Однако наши источники среди крестоносцев утверждают, что впереди ещё много работы.

В камеру уставился тип с мохнатыми бровями и квадратной челюстью, судя по надписи, называющийся Хуэном Гуптой.

– Впереди – тяжёлые бои с Галатеей, – возвестил он. – Люди не понимают, что галатеане не похожи на других колонистов. Они – генетические фашисты. Многие поколения они подвергали своих детей жутким мутациям в надежде создать расу господ. По большому счёту, они все безумны. Они так отдалились от господней правды, что, скорее, убьют нас, чем примут правосудие господне. В их сердцах столько ненависти, что я не удивлюсь, если они решат драться до последней женщины или ребёнка. Как только Королевство возьмёт Галатею под опеку, потребуется интенсивная ренормализация.

Последнее Хуэн выговорил с видимым сожалением.

– Жутко, правда? – подал голос Джон.

Уилл вздрогнул. Рядом появился аватар Джона. Тот неделю назад взялся работать с Уиллом – и принялся являться без спросу в личное пространство. Когда это случилось впервые, Уилл от испуга отпрыгнул за полкомнаты. Джон – и строит аватары? Залазит в пространство роботера? Джон тогда долго смеялся.

Если подумать здраво, какая, к чёрту, защита приватности, когда сидишь на одном корабле с лучшим хакером Галатеи? Теперь Уилл всего лишь вздрагивал, хотя всё равно становилось не по себе от жутковатых шуток.

Роботер кивнул. Да, жутко. Страшное слово «ренормализация» ещё звенело в ушах.

Джон сотворил кресло, смахнул с него воображаемую пыль и уселся. Он управлял виртуальной версией себя почти с проворством роботера.

– Знаешь, тебе следовало бы прибрать здесь. Обязательно, – ухмыляясь, посоветовал он.

Джон тонко намекал на то, что, в отличие от Рэйчел, прекрасно видит всё хозяйство Уилла – и имеет в виду метафору, созданную Уиллом для диверсионной работы. Роботер оформил узел как древнюю комнату для прослушки, увиденную в архаичном плоскоэкранном кино. Сквозь щели в закрытых ставнях просачивался жёлто-бурый свет, у одной стены – стол с громоздким оборудованием, катушками магнитных лент и осциллоскопами. У другой стены, перед Уиллом, – батарея катодных экранов. Повсюду пыль, тускло и пусто.

Уилл провёл в узле большую часть недели – и за это время исполнился уважения к эксперту по тактике, который отличался от высоколобого Франца с «Феникса», как небо от земли. Джон всегда жадно хватался за новые идеи. Увы, Уилл мало чем мог порадовать. Бо́льшая часть работ Джона касалась прикладной теории данных. О ней роботер не знал почти ничего. Ему оставалось только следовать инструкциям да управлять странными дешифрующими СОПами, выстроенными Джоном. Те всегда были нечитабельными и полными лукавого хитроумия.

– А что такое «фашисты»? – спросил Уилл.

– Термин Старой Земли для обозначения разновидности агрессивных националистов, – сухо усмехнувшись, ответил эксперт. – Земляне неправильно используют термин. Они имеют в виду тех, кто верит в превосходство одного этнического типа над другим.

– Но мы-то не верим. Отчего они так зовут нас?

Смотреть пропаганду было невыносимо до боли. Но после размещения спутников-шпионов почти ничего другого не оставалось. Потому Уилл смотрел и слушал потоки извращённых фантазий и лжи и докладывал об узнанном Джону.

– Это слово несёт сильную эмоциональную нагрузку, за ним много исторических коннотаций, – пояснил Джон. – Земляне думают, что оно подходит нам, потому что мы практикуем генетическую инженерию.

По их мнению, это делает нас другим этническим типом. Мы занимаемся инженерией долго и успешно, потому земляне думают, что мы должны глядеть на них свысока.

Уилл покачал головой. Какая невыносимая, ужасная нелепость! Как его, Уилла, могут настолько ненавидеть люди, которых он никогда не встречал, причём из-за модификаций, полученных им не по своей воле?

– И почему они так не любят модифицированных людей? – спросил он.

– Потому что сами не такие, – усмехнувшись, ответил Джон.

– Ну и что? Отчего бы им самим не модифицировать своих детей?

– Большинство не может себе позволить. Или думает, что это неправильно.

Пусть так, но это же не повод!

– Но какое они право имеют указывать, что люди могут, а что не могут давать своим детям?

Джон рассмеялся.

– По их мнению, превосходство чужих детей помешает жить своим. Человек с хорошими модификациями получит лучшую работу, чем человек без них.

Уилл поёрзал в кресле. Да уж, в точку. Роботеру не быть звёздным капитаном.

– Но это же безумие! – воскликнул он. – Моды существуют. Все знают: технологию, как того джина, назад в лампу не загонишь. Рано или поздно моды появятся у всех!

– Многие земляне с этим бы не согласились. А остальные просто хотят заполучить право без помех наслаждаться собственным биологическим превосходством. К тому же, если трубишь на всех углах о своей правоте, легче убивать. Впрочем, я сюда пришёл не ради болтовни о политике. Наверху у нас через пару минут рабочее совещание. Я подумал, ты захочешь присоединиться.

Уилл кивнул, хотя лично ему на совещании делать было практически нечего. Но всё лучше, чем слушать Хуэна Гупту.

Через пять минут команда собралась в верхней каюте «Ариэля». Уилл протолкнулся через люк, обвёл всех взглядом. Усталые лица. Напряжение сказалось на всех, в особенности на Хьюго. И куда делся разговорчивый физик, готовый сколько угодно распространяться о любимом предмете? Постоянный страх и стресс от неспособности решить проблему тяжело сказались на учёном. Он помрачнел, ушёл в себя.

– В общем, так, – начал Айра. – Мы уже шесть дней за работой, и пора подвести кое-какие итоги.

Как всегда, капитан глядел на команду спокойно и добродушно, сложив мощные руки на груди. Однако теперь его уверенность в себе казалась слегка неестественной.

– До сих пор все мы сосредоточивались на своих задачах и почти не общались с остальными. Думаю, небольшое инфо о делах друг друга может помочь в работе. Я – пас, потому что мне особо нечего рассказывать. Я слежу за нашей безопасностью. Пока никаких признаков обнаружения. Думаю, мы в порядке, пока не слишком активничаем. У меня всё. Джон?

Тот пригладил помятый рукав униформы.

– Ну, я большей частью работал с Уиллом и Хьюго. Сканы обычных коммуникационных частот не дали почти ни черта. Обычная дерьмовая пропаганда для промывки мозгов Последователям. А вот у Хьюго вещи технические, так что пусть объясняет сам.

Тот, слушая, глядел на свои руки и хмурился. Когда настал черёд говорить, обвёл всех взглядом и медленно заговорил.

– Как, наверное, кое-кто из вас уже знает, я пытался разузнать о технологии, которую земляне зовут «звёздный ключ».

Он выговорил название с презрительным смешком.

– Само название говорит о сути. Теперь наконец ясен источник их кажущейся безграничной энергии. Однако почти ни в чём другом ясности нет. Мы не смогли перехватить информацию о том, как он работает. Если бы хоть пару намёков, то я бы – не сомневаюсь – с лёгкостью повторил бы их разработки и сделал лучше. Но пока ничего. Я даже пытался экстраполировать принципы «звёздного ключа», исходя из оперативных параметров корабельных систем, взаимодействующих с ним. Увы, безуспешно. Изучение инженерных архивов открыло всего лишь технические заметки.

Хьюго скривился и в отчаянии потряс головой.

– Их инженерам только указывают, как распаковать и установить прибор! Открывать – запрещено! Нельзя даже гадать про его устройство в разговорах с коллегами! В общем, что касается здешних спецов, для них «звёздный ключ» – сущая магия.

Джон поднял палец, привлекая внимание.

– По-моему, мы не нашли никаких данных просто потому, что искать нечего. «Звёздный ключ» – не с Зуни-Дехел.