мусора. — Не стоило тебя пугать. Не спится?
— Не могла уснуть после одного сна, — говорю я.
~ 39 ~
http://vk.com/art_of_translation
— Какого?
Я смущенно отвожу глаза. Обычно я не обсуждаю с парнями свою родную
мать. Да и вообще ни с кем ее не обсуждаю.
Тайер завязывает мешок и вешает его на ручку двери в прихожую. Потом
берет аптечку и садится рядом за стол, выдвинув мой стул и повернув его так,
чтобы мы оказались лицом друг к другу. Я втягиваю воздух, вдруг ставший
между нами наэлектризованным, и он склоняется ко мне. Нежно берет мою
раненую руку и раскрывает ладонь, убирая бинт и откладывая его в сторону.
— Будет жечь, — предупреждает он, не сводя с меня глаз.
Потом вытаскивает из упаковки антисептическую салфетку и проводит
ею по порезу. Я вздрагиваю от резкого жжения. Тогда он подносит мою ладонь
к лицу и слегка дует на нее. Я снова вздрагиваю. На этот раз, скорее, от
близости Тайера, чем из-за пореза.
— Ты уверена, что все хорошо? — тихо спрашивает он.
— Да, я в порядке, — поморщившись, отвечаю я.
— Я не о порезе, — говорит он. — А о... твоем сне. Который не дает тебе
уснуть. Ты кажешься... — Он замолкает не в силах подобрать слова.
— Мне снилась моя мама, — внезапно выдаю я. — Моя настоящая мама.
Ты же знаешь, что я приемная, да?
— Да.
Если Тайер и видит, как я нервничаю, то ничего не говорит. Он лишь
отрывает защитную бумагу с большого пластыря и приклеивает его поверх
пореза. Потом сжимает мою ладонь в кулак и накрывает своей, чтобы рана
перестала кровоточить. Сильное прикосновение его руки меня успокаивает, и я
продолжаю:
— Такое иногда случается — она снится мне. И каждый раз я просыпаюсь.
Хотя мне снится не совсем она, то есть я не знаю наверняка. Потому что у меня
не сохранилось о ней воспоминаний. Удочерение было анонимным, так что
мои родители, Мерсеры, об этом не говорили.
На мгновение в кухне повисает тишина, помимо нашего с Тайером
дыхания слышно только тихое гудение кондиционера. Когда проходит еще
несколько секунд, а Тайер так ничего и не говорит, я начинаю паниковать.
Может, я сказала лишнего. Может, он не хочет слышать о моих дурацких снах
или беспокойствах по поводу настоящих родителей. Мне и самой не нравится
обо всем этом думать. Я даже не пишу о своих чувствах в дневнике.
~ 40 ~
http://vk.com/art_of_translation
Но тут Тайер крепче сжимает мою руку.
— Тебе должно быть тяжело, — просто говорит он.
Меня захлестывает буря эмоций. Лучше и не скажешь — по сути, это
единственное, что тут можно сказать.
— Ты надеешься когда-нибудь с ней встретиться? — спрашивает Тайер.
Я задумываюсь над его словами. Как ни странно, но меня никто об этом
никогда не спрашивал.
— Думаю, да. Конечно, какая-то часть меня очень зла на нее — наверное,
такое испытывают все приемные дети. Мне хочется знать, почему она бросила
меня, почему не смогла оставить.
— Может, у нее на то была веская причина.
— Может быть, — киваю я. — Ну и кроме того, я просто хотела бы ее
увидеть. Поговорить. Узнать вообще, есть ли у нас что-то общее.
Я вдруг чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Ужасно
смутившись, с трудом сглатываю. Ни за что не стану плакать перед Тайером.
Я с преувеличенной небрежностью пожимаю плечами.
— Все это неважно. Ты хотел знать, что мне снилось, я ответила.
— Спасибо, что рассказала, — говорит Тайер. А потом вздыхает. — На
самом деле, я тоже плохо сплю.
— Почему?
— В основном бессонница. А раньше я ходил во сне, — робко признается
он. — Это жутко пугало моих родителей.
— И что ты делал?
Он смеется.
— Однажды они спустились вниз и обнаружили меня в комнате отдыха. Я
сидел на диване с пультом в руке, а по телевизору шла какая-то реклама.
— И ты этого не помнишь?
Он мотает головой.
— Не-а. Я крепко спал.
Я шлепаю его по руке.
— Им еще повезло, что ты ничего не заказал. А то бы была у них куча
пледов.
— Или сигнализаций, — шутит он.
— Или инфракрасных фонариков, которые показывают на ковре, где
написала твоя кошка или собака, — добавляю я.
~ 41 ~
http://vk.com/art_of_translation
Мы оба прыскаем от смеха, и я благодарна Тайеру за то, что он сменил
тему и разрядил обстановку. Когда он убирает руку, я вдруг понимаю, как мне
не хватает ее тепла.
— А в каком самом странном месте ты просыпался? — спрашиваю я.
— В ванной с включенной водой, — не задумываясь, отвечает он. — Мне
тогда была двенадцать. Мои родители просто взбесились, потому что однажды
я мог так утонуть. Папа пригрозил, что отведет меня к специалисту по сну, где
мне проведут ряд анализов. Ну, когда к тебе подключают электроды и
наблюдают за тобой по монитору, словно ты подопытная крыса. Я не
согласился. — Его глаза мрачнеют. — Он был очень-очень зол.
— Он беспокоился, — тактично замечаю я.
Тайер усмехается.
— Я так не думаю.
Я больше ничего не говорю, хотя понимаю, на что Тайер намекает. Тот
раз, когда мистер Вега сорвался на Мэделин из-за того, что она ходила по
району босиком. Его волновало не то, что она могла наступить на что-то
острое, а что подумают соседи. Нет, я не утверждаю, будто он не беспокоился о
том, что Тайер мог утонуть в ванной. Мне просто непонятно, чем вызван его
гнев: дополнительной сложностью, раздражением или чудаковатостью.
— Родители бывают странными, да? — тихо говорю я.
Тайер кивает.
— Это точно.
Мы смотрим друг на друга, словно между нами устанавливается некое
понимание. Я хочу потянуться к нему, провести рукой по его острым скулам,
вернуть его взгляд на себя. Или хотя бы взять его ладонь и крепко сжать. Но
тут же понимаю, что боюсь. А вдруг он отшатнется? Вдруг рассмеется?
— Так ты до сих пор ходишь во сне? — спрашиваю я.
— Нет. — Он качает головой. — Наверное, я вырос. Хотя мне по-прежнему
снятся тревожные сны. Самый частый: я прихожу в школу и оказываюсь в
одном нижнем белье.
— Это классика.
— Тебе тоже такое снится? — спрашивает он.
— Нет, — я мотаю головой. — У меня повторяется другой сон.
— О чем?
«О тебе», — чуть не говорю я, но вовремя осекаюсь.
~ 42 ~
http://vk.com/art_of_translation
Тайер смотрит на меня так, словно читает мои мысли. Внезапно он
обвивает мой стул ногой и пододвигает к себе. Я невольно охаю, но ничего не
говорю и, конечно же, не отстраняюсь. Мы настолько близки сейчас, что меня
буквально обволакивает его чистый травянистый запах. Я гляжу на него, а он
смотрит на меня. В ушах шумит — возможно, это звук бегущей по венам крови.
Я с трудом беру себя в руки.
— Идешь завтра на вечеринку Ниши? — небрежно спрашиваю я.
На какой-то миг на лице Тайера мелькает удивление, будто он не ожидал
этого вопроса.
— Не знаю. Наверное. А почему... Ты хочешь, чтобы я пошел?
Я открываю рот, а потом закрываю. Конечно, хочу. Но ужасно боюсь
сказать об этом вслух, потому что могу показаться глупой.
— Мне в принципе все равно, — беспечно говорю я, хотя в конце мой
голос срывается. — Но думаю, моей сестре не все равно. Мне кажется, она
влюблена в тебя. — Я выгибаю бровь и жду его реакции, чтобы понять,
отвечает ли он ей взаимностью.
Но Тайер даже не вздрагивает. На его красивом лице медленно
