Мама достает из холодильника кувшин с соком «Тропикана». Папа

крепко завязывает тяжелый мешок для мусора и тащит его к двери в

прихожую, но по пути останавливается потрепать по голове Дрейка, нашего

датского дога.

Я делаю глоток из чашки и чуть не выплевываю кофе. Он же черный, кто

такой пьет? Я открываю пакетик подсластителя и высыпаю в чашку. У меня за

спиной громко вздыхает Лорел.

— Саттон, вообще-то я налила его себе. — Она сердито смотрит на меня. —

Мне нужно было.

Забавно. В кругу семьи, а не моих подруг она тут же становится

плаксивой, надоедливой, самодовольной младшей сестренкой, строящей из

себя жертву.

— Зачем тебе так нужен кофе? — интересуюсь я. — Сейчас же лето. Всегда

можно прилечь.

— Мы весь день тусуемся с Тайером, а вечером собирались посмотреть на

метеоритный дождь, — огрызается Лорел. — Так что мне понадобятся силы.

Тайер. Я с силой прикусываю щеку изнутри. Вот почему он не ответил

мне — потому что переписывался с Лорел?

— И где вы будете его смотреть?

Брови Лорел взлетают вверх, и я вдруг осознаю, что могла показаться

чересчур любопытной.

— А тебе какое дело? — спрашивает она.

— Никакого, — быстро отвечаю я.

Лорел с надменным видом делает себе еще кофе. Родители снуют по

дому, собираясь на работу. Папа у нас — врач, а мама — адвокат. Я проверяю

под столом телефон, особо ни на что не надеясь, и с радостью обнаруживаю

облачко, обозначающее новое сообщение. По спине у меня пробегает легкая

дрожь. Я молча провожу пальцем по экрану.

Это Тайер.

~ 36 ~

http://vk.com/art_of_translation

«А ты отведаешь острое мороженое?»

Я улыбаюсь. Сообщение довольно милое. И, возможно, даже стоило

ожидания. Это похоже на приглашение? Я сказала, что хочу с ним увидеться. И

теперь он зовет меня поесть мороженое?

Сдерживая улыбку, я прячу телефон в кармане. Я испытываю огромное

облегчение от того, что он мне написал. Но сама с ответом торопиться не буду.

Теперь пусть он подождет.

Мама садится за стол с миской мюсли, залитыми соевым молоком.

— Лорел, ты, наверное, рада, что Тайер вернулся из футбольного лагеря?

Тайер. Он повсюду. Меня охватывает знакомое волнение.

— Угу, — с запинкой произносит Лорел. Ее глаза нервно бегают, а

движения вдруг становятся дерганными, как у марионетки.

— Он же подрос немного, да? — продолжая есть, спрашивает мама.

— Я не заметила, — отвечает Лорел, однако по ее шее разливается

румянец, а над верхней губой выступают капельки пота. Она теребит свой

кожаный браслет с заклепками от Тори Берч, гоняя его по запястью вверх-

вниз.

Я с трудом глотаю. Во рту появляется кислый привкус. Я всегда знала, что

Лорел нравится Тайер, но теперь понимаю: с его летним преображением ее

чувства стали еще сильнее. Эта мысль приносит за собой ревность и некий

драйв. Украсть у своей сестры возлюбленного — для меня уже пройденный

этап. Но отличная возможность заставить Тайера полюбить меня. Будет

неплохо еще раз напомнить Лорел, что, как бы ни складывались ее отношения

с родителями дома, за его пределами она далеко не суперзвезда.

~ 37 ~

http://vk.com/art_of_translation

РАННИЙ СОН НЕ ВСЕГДА ПОЛЕЗЕН

Я открываю глаза и гляжу по сторонам. Комната окутана черно-синей

дымкой, вокруг бесформенные фигуры, звучат приглушенные звуки.

Ощущение, будто все происходит под водой. Но где бы это ни было, сейчас

ночь, и я не одна.

В тусклом свете я различаю четыре стены небольшой, почти пустой

комнаты и окно без занавесок, выходящее на парковку. В воздухе витает

сосновый аромат и затхлый запах сигаретного дыма. Я слышу стук, затем

отголоски разговора где-то совсем рядом, за пределами комнаты.

Не знаю, где я и сколько мне лет. Но точно не семнадцать — скорее всего,

четыре или пять. Я смотрю вниз и вижу поношенную ночную рубашку с

цветочками, которая едва доходит мне до колен. В плечи врезаются резинки

рукавов, жесткое колючее одеяло из полиэстера натянуто до подбородка.

Присмотревшись, я замечаю в тени у окна какую-то фигуру. Она сидит за

металлическим столом, уставившись в пустоту, и барабанит пальцами по его

поверхности.

— Мам? — зову я.

Фигура оборачивается, но лица не видно. Я стараюсь изо всех сил его

рассмотреть, мне нужно всего одно воспоминание о своей настоящей матери,

за которое можно уцепиться. Но все без толку: меня удочерили, когда мне

было всего несколько недель, а не четыре года. Я ничего не помню о своей

маме. Не имею понятия, ни кто она, ни как выглядит. И все равно пытаюсь

разглядеть. Тут за плечо меня трогает рука, похожая на мою. Я оборачиваюсь и

вижу другое лицо. В зеркале.

— Эй? — зову я. Отражение молчит.

С тихим вскриком я резко просыпаюсь. На этот раз я в своей обычной

спальне. Мои мягкие простыни из египетского хлопка спутанным влажным

комком собрались вокруг лодыжек. Ноги заледенели от холодного воздуха из

работающего кондиционера. Я гляжу на часы — еще даже полуночи нет.

Сегодня я легла рано, потому что мы с Шарлоттой несколько часов играли в

теннис во дворе неподалеку, и я жутко устала. Не хочу потерять форму к

началу нового сезона — такого удовольствия Нише я не доставлю.

Я потягиваюсь и вздыхаю. Теперь не усну. Поэтому быстро натягиваю

толстовку с рельефным узором и спускаюсь вниз, ступая как можно тише.

~ 38 ~

http://vk.com/art_of_translation

В раковине наливаю себе стакан воды. Внезапно мое внимание

привлекает что-то у меня за спиной. В дальнем углу нашего ухоженного сада,

из-за переплетенных ветвей, струится мягкое желтое сияние.

Клуб. Лолер с Тайером сейчас там смотрят на звезды. Я так и вижу их

силуэты. Они сидят, склонившись друг к другу, и о чем-то шепчутся в темноте.

О чем, интересно? Каково это оказаться рядом с Тайером наедине?

— Мы тебя разбудили?

При виде фигуры в дверном проеме я подскакиваю и роняю стакан воды.

Тот ударяется о гранитную столешницу и разбивается. Когда я отдергиваю

руку, то вижу кровь.

— Ай! — Порез неглубокий, но крови много. Меня вдруг начинает

тошнить, и я прислоняюсь к столешнице.

Тайер подлетает ко мне.

— Боже мой. Ты в порядке?

— Все хорошо, — мямлю я. — Если только ты принесешь мне пластырь.

Видно, что Тайер не хочет оставлять меня одну.

— А где он?

— В ванной, в аптечке, — указываю я направление здоровой рукой.

Тайер быстро уходит, а я в это время пытаюсь перевести дух. Что со мной

такое? Обычно я не роняю стаканы, даже посреди ночи. Неужели он знает, что

рядом с ним я становлюсь неуклюжей? Знает о моих чувствах?

И что же я чувствую? Я до сих пор не ответила на его сообщение по

поводу мороженого. Убеждаю себя, что просто хочу держать его на расстоянии,

а на самом деле просто не знаю, что ответить. Потому что обычные приемы

флирта с Тайером просто не сработают.

Некоторое время спустя возвращается Тайер с аптечкой в руках. Он

достает квадратный кусок бинта, сложенный в несколько раз, и плотно

прижимает его к моей ладони, а потом аккуратно подводит меня к кухонному

столу.

— Держи крепко, пока я все тут уберу, — говорит он.

— Спасибо, — бормочу я.

— Не за что, — бросает он через плечо и принимается вытирать

столешницу, попутно собирая большие осколки и выбрасывая их в мешок для