-- Привет, красавица, -- снова скривилась Зоя, -- здесь недалеко. Вон в том доме. Но адрес блатной. Мне его за двадцать штук дали. Так что пополам. Потом отдашь десятку.
Они вошли в старый трехэтажный дом и поднялись на второй этаж. Позвонили. Где-то завыла собака, внося элемент таинственности во все это предприятие.
-- Чего просить будешь, решила? -- шепотом спросила Зоя.
-- Сперва расценки надо узнать, -- так же тихо ответила Нина, и дверь перед ними распахнулась.
На пороге стоял обольстительный мужчина лет шестидесяти, с трубкой во рту, в халате нараспашку, тапочках на босу ногу.
-- Вы ко мне? Лечиться? Снимать порчу? Очищать ауру? Ворожить-привораживать? -- перечислял он, проводя женщин по темному коридору и не требуя ответа. Потом остановился, обернулся и, сверкнув глазами, пугающе добавил: -- Проклятья насылать?
Квартира была огромная, коридор длиннющий, видимо, бывшая коммуналка. Из приоткрытых дверей в конце коридора мерцал дневной свет. Всюду валялись какие-то газеты, колеса, инструменты.
-- У вас тут ремонт или всегда так? -- спросила тихонечко Нина, увидев через щель в туалете следы ботинок за бачком.
-- Обижаете! -- протянул экстрасенс, потом снова остановился, обернулся и отрезал: -- Всегда!
Он провел их на кухню. Это была обычная коммунальная кухня. Ее убирали последний раз, видимо, когда был жив император Николай Второй, во всяком случае, еще до национализации, слуги хозяина, которые позже стали слугами народа и убирать квартиру разучились. Впрочем, об этом уже писал один человек.
По стенам, на полках, стояли, висели, лежали приправы, венички, кустики и множество прочей засушенной растительности. В углу у окна -- диванчик.
-- Садитесь вот сюда, голубушки, -- процедил свободной от трубки частью рта экстрасенс, -- зовут меня Марк Захарович, а вы, я так понимаю, от Семки.
Он отвернулся и помешал что-то в кастрюльке на плите.
-- От Семочки, -- расплываясь, прошептала Зоя.
Женщины сели рядком на диванчик и сложили руки на сумках, как прилежные ученицы.
-- Да вы раздевайтесь, -- спохватился задумчивый экстрасенс, оборачиваясь. И снова принялся за кастрюльку.
Зоя сняла куртку, а Нина плащ. Она пыталась расстегнуть и блузку, но Зоя покрутила пальцем у виска, и Нина передумала.
-- Ну-с, какие у кого проблемы? Рассказывайте. Как зовут? -- наконец спросил Марк Захарович.
-- Нина.
-- Зоя.
-- Начнем с Зои, -- решил экстрасенс, -- слушаю вас внимательно.
-- Марк Захарович, помогите, -- завизжала Зоя и громко зарыдала в кулак.
-- Да ну, лапонька, конечно, помогу. О чем речь? Что вы так расстраиваетесь, голуба моя?
Он оперся спиной о кухонный стол, сложил руки, закрыл глаза и, пыхнув трубкой, проговорил:
-- Ну, муж вам изменяет, ну, с брюнеткой, брюнетка рыбой пахнет, все вижу. Все! Правильно?
Зоя постеснялась сказать, что все сказанное относится к ее подруге Нине, а у нее, у Зои, квартирный вопрос, она погадать на будущее хотела...
-- Правильно, -- кивнула Зоя.
-- Ну и на фига вам этот заморыш!? Вы можете мне объяснить? -- спросил Марк Захарович, открыв наконец глаза.
-- Да как же, доктор! -- вмешалась Нина. -- Сколько в него труда вложено, да ведь своим трудом из обезьяны в человека его превратила. А теперь, выходит, для другой старалась?
-- Так. Все ясно, -- резко перебил Нину экстрасенс и вновь обратился к Зое: -- Есть два варианта. Этот (и он указал правой рукой на какие-то пучочки за спиной) -- для него. Этот (и он указал левой рукой на какие-то венички) -- для нее.
Зоя испугалась.
-- Доктор, -- сказала она, положив руку на грудь, -- нам только чтоб не на смерть. Сейчас похоронить -- дороже, чем прокормить.
-- Да что я, изверг? -- обиделся Марк Захарович. -- Если вот этим натереть его белье, ну, там... плавки, можете поверить, он от вас ни на шаг не отойдет (Нина, отодвинув протянутую Зоину руку, взяла пучок), а если вот это, -- продолжил экстрасенс, -- рассыпать под ее ногами... у-у-у... Что предпочитаете?
-- И то и то, для страховки. Да я и сама попью, -- заметила Зоя.
-- Можно, -- закатив глаза, лениво проговорил Марк Захарович, -главное -- не перепутать.
Положив упомянутые травки в отдельные пакетики, Марк Захарович отдал их Зое. Зоя отвела его в сторонку и, тихо шепча что-то на ухо, рассчиталась.
Экстрасенс бросил в кастрюльку щепоть соли и выключил газ.
-- А это для чего? -- спросила напряженная Нина, глядя на красное месиво в кастрюльке.
-- Это ни для чего. Это -- борщ, -- ответил Марк Захарович. -- Ну а у тебя, зайчик, что приключилось?
Зоя, подойдя сзади, дотронулась до плеча экстрасенса. Тот вздрогнул и обернулся.
-- Я, доктор, пойду на улицу. Спасибо вам огромное. Нин, я тебя на улице обожду, -- сказала Зоя, поклонилась экстрасенсу и, выдернув куртку из-под подруги, исчезла в глубине коридора.
Марк Захарович, проводив ее томным взглядом, обернулся к Нине, подвинул и подмял под себя широким жестом табурет и пристально посмотрел на нее. Та, в свою очередь, поправила прическу.
-- М-да... Работы у нас с вами непочатый край! -- тяжело вздохнул Марк Захарович.
-- Да? -- расстроилась Нина. -- Все так плохо?
-- Ну, посмотрите, посмотрите, какая у вас черная аура, -- зашелся экстрасенс, вскакивая и тыча рукой в темечко Нины, -- что ж вы так себя запускаете, милая вы моя?
-- Ох, дорогой! Я какая-то проклятая на этом свете, -- махнув рукой, окончательно расстроилась Нина, -- кто-то на меня проклятье наложил. Это точно. Узнать бы -- кто? -- и она заскрежетала зубами и стала загибать пальцы: -- Семейного счастья нет, здоровья нет, денет нет, соседи -сволочи, шапку в покрас отдала -- испоганили. Я специально взяла, вам показать. Можно?
Нина достала из сумочки маленький скукоженный комочек меха.
-- Как вы думаете, что это? Это -- вот такая песцовая шапка. Ну, скажите, разве я не проклята? Разве обычному человеку могут так вещь испортить?
-- Да... -- сочувственно всхлипнул Марк Захарович, -- ну, что вы мне-то рассказываете? Вы еще по лестнице шли, а я уже все про вас знал, про ваши квартирные проблемы... Канал с космосом у вас, зайчик мой, весь забит. Напрочь. И порча на вас давнишняя. У вас ведь язва двенадцатиперстной?
Нина кивнула.
-- Ну вот, -- обрадовался Марк Захарович.
-- Чего только у меня нет, доктор. У меня история болезни, как полное собрание сочинений Ленина или история войн в шестидесяти томах.
-- Ну, сейчас я с вами немного поработаю, а потом придется еще прийти. Расстегните на блузке верхние пять пуговиц, пожалуйста, раздвиньте пошире коленочки, да не смущайтесь вы, голубушка, не смущайтесь.
Через двадцать минут Зоя увидела, как к дому подъехала "скорая", из нее выбежали медбратья. Спустя минуту они вынесли на носилках экстрасенса, в бессознательном состоянии бредившего только одним словом: тюрьма. Нина вышла следом с огромным пакетом, набитым травами и баночками. В дверях она столкнулась с худенькой элегантной дамой, которая шла к Марку Захаровичу со своими проблемами.
-- Я квартиру закрыла, борщ выключила, ключи ему в карман брюк сунула, -- сказала Нина, и медики захлопнули дверь машины.
-- Что ты с ним сделала? -- в ужасе спросила Зоя.
Нина отрешенно смотрела сквозь подругу.
-- Он мою ауру решил очистить, перенапрягся, брык со стула и лежит. А мне полегчало!.. Во у мужика работенка!
...В магазине было много народу.
-- Зой, я пойду посмотрю на нее, -- Нина вышла из-за кассы и решительно направилась в рыбный отдел. Подошла к "рыбному" хвосту и просунула голову, делая вид, что пытается разглядеть витрину между животами покупателей.
-- За чем очередь? Чего дают-то?
-- Хопер, милая, хопер, -- сказала одна старушка.
Нина подняла голову и удивленно покосилась на нее:
-- "Хопер-инвест", что ли?
-- Тьфу ты, совсем уж с этой рекламой! Краснопер, дочка, краснопер.
