Энди не стал выяснять, почему она так поступала, и без того было ясно, что девушка чего-то опасалась или откровенно боялась. Скорее всего, того, кто бродил по дому. Он у нее обязательно выпытает, что ее так страшило в доме соседа.

========== Глава 4 ==========

Едва рассвело, Энди отправился разыскивать пекарню. Он прекрасно знал, что в деревушках, подобных Флетбери, все надо делать как можно раньше. К восьми-десяти часам утра все лавки и заведения — хлебопекарни, сыроварни, рыбокоптильни — если таковые имелись, закрывались. Впрочем, это и понятно — товар продали, и за работу, чтобы завтра опять было, чем торговать. Хозяйки спешили затариться товаром и обсудить последние деревенские новости. А вот к вечеру наоборот открывались питейные заведения, где собирались исключительно мужские компании, чтобы тоже обсудить последние деревенские новости.

Как только Энди вошел в маленькую уютную лавочку, торгующую свежим хлебом, - а нашел он ее исключительно по запаху, - три покупательницы и хозяйка сразу смолкли, хотя до его появления о чем-то оживленно беседовали. Энди предположил, что обсуждали его, точнее Дезире Беннетт.

Он с любопытством уставился на стеллажи с выпечкой — такого разнообразия не встречал даже в городских лавках — тут тебе и деревенский круглый ржаной хлеб, и подовый, и отрубной, и ситный, который к своему столу приобретали исключительно богачи. А про изобилие мелкой сдобы и говорить не приходилось. Энди судорожно сглотнул слюну — не мудрено, что вчера Дезире, не удержавшись, съела целых три булочки.

— Три… нет, пять булочек с сезамом, — сказал он, — и булку подового хлеба.

Хантер аккуратно упаковал товар в холщовую сумку.

— А сыр, не подскажете, где можно прикупить? — спросил он, мило улыбнувшись посетителям лавки.

— Я провожу, — вызвалась одна из покупательниц и, взметнув юбкой просыпавшуюся муку на деревянном полу, направилась к выходу.

«Удача», — обрадовался Энди и поспешил за ней.

— Какое горе, какое горе, — запричитала женщина, когда они отошли от лавки на приличное расстояние. — Господин Беннетт так любил своих крошек. Им прочили такое обеспеченное будущее. Сам нынешний граф приглядывался к девочкам. Поговаривают, что это дух старого графа расправился с сестрами, — тараторила без остановки женщина, пока они неспешно двигались к молочнику.

— А при чем тут дух старого графа? — не удержался от вопроса Энди.

— Так как же… — женщина непонимающе взглянула на Энди, а потом махнула рукой. — Я и забыла, что вы приезжая. У нас в деревне эту историю все знают.

Она набрала в грудь побольше воздуха и снова быстро заговорила.

— Ходят слухи, только это не слухи вовсе, что Хукс Беннетт — незаконнорожденный сын старого графа. Тот безумно любил его мать, то есть вашу бабушку. Невероятно красивая была женщина, вот граф голову и потерял от ее красоты. Задаривал подарками, драгоценностями, а вот к самому сыну оказался абсолютно равнодушен, не нужен он был ему. У него и законных наследников хватало. А когда умирал, то строго-настрого наказал сыновьям и внукам не связываться с местными деревенскими красотками.

— Почему? — удивился Энди. Испокон века аристократы себе в любовницы выбирали исключительно деревенских девушек. Это и понятно… В такой глуши аристократку просто не найти, да и не пойдет она в любовницы, только в случае крайней нужды.

— Причин на то много, — продолжила рассказывать женщина. — Но одна и главная — кровосмешение, чтобы ненароком сестра или племянница не понесла. Любвеобилен был не только старый граф, но и его отец, и дед, и прадед. Когда ваша бабушка забеременела в третий раз, ну, уже после рождения вашего отца и дяди Хукса, вот тут с ней и случилось несчастье.

Энди весь обратился в слух — ни Дезире, ни ее матушка ничего такого не рассказывали.

— Она возвращалась из имения, когда на нее напали волки.

— А что, волков много водится в местных лесах и вблизи деревни? — перебил рассказчицу Энди.

— Да не сказать… — пожала плечами женщина. — До нападения на сестер Беннетт никто не боялся в лес ходить, хоть за хворостом, хоть за ягодами-грибами. А теперь остерегаются.

— Извините, — улыбнулся Энди, — я слушаю вас.

— Ничего страшного… Так вот… На нее напали волки, но по счастливой случайности деревенский охотник шел в то же время по тропе, она пролегает чуточку в стороне от проторенной дороги. Отбил ее. Вот он и рассказывал, что это не волки были вовсе, а оборотни. Но об этом умалчивали, старались не говорить вслух.

— А зачем оборотням нападать на крестьянку, возвращающуюся домой из поместья, да еще и беременную? — спросил Энди. Он был уверен, что молодым оборотням для первого контакта нужны исключительно невинные девушки. Да и убивать их после незачем. А если такой оборотень объявится, который начнет людей направо и налево кромсать, на его охоту выйдет он, Энди Хантер. Беременную женщину оборотни ни за что трогать не станут — свои же соплеменники их из стаи выгонят. Вдруг она их собрата под сердцем носит? А одиночке без стаи не прожить.

— Да кто ж этих тварей поймет? — снова пожала плечами женщина. — Только не доносила младенца ваша бабушка, так как сильно ей живот оборотни своими когтищами поранили, словно пытались до ребеночка доцарапаться. Лекарка ее заштопала, как смогла, и травами отпоила, выходила, одним словом. А старый граф после этого случая не прикасался больше к изуродованному телу твоей бабушки — просто слег и умер с горя.

Что же, рассказ занятный. Только какое отношение он имеет к его расследованию? Энди так и не понял, что хотела, кроме этой давней истории, поведать ему женщина, но спрашивать не решился.

— А золота и каменьев драгоценных, — неожиданно продолжила свое повествование рассказчица, — граф надарил вашей бабушке видимо-невидимо. Все свое состояние передал ей в виде украшений. В столицу ездил за ними, мол, местные мастера не такие умелые.

«А вот эти сведения интересные. И где, интересно, спрятаны сокровища бабули? Не сказать, что все проедено и пропито. И жив ли старый охотник? Вот с ним стоило бы побеседовать» — Энди в задумчивости потер переносицу.

— Ну, мы пришли, — женщина неожиданно распахнула перед ним дверь в лавку.

Вот так, и ни слова о сестрах Беннетт.

— Мне бы сыра козьего, — не очень уверенно произнес Энди, направляясь к прилавку.

— Вы племянница господина Беннетта? — спросил молочник, показывая ему головку прекрасного дозрелого сыра.

Энди кивнул в ответ.

— Несчастный отец убиенных девушек…

Хозяин лавки ловко отрезал большим ножом кусок сыра и, завернув его в тряпицу, протянул Энди.

— Продавал мне молоко. У него отличные козы, которые давали великолепное жирное молоко. Будут излишки, — продолжил молочник, — с удовольствием буду у вас забирать. Опять же доход в дом.

— Обязательно буду иметь в виду, — ответил Энди. — Я только приехала, еще не совсем разобралась с хозяйством.

— Раньше хозяйство у Беннеттов было большое, — сложив руки на груди, рассказывал дальше молочник. — Только дочки не работали, родителям не помогали. Хукс все сам, все сам. Иногда работников нанимал. Девочки уродились у него красавицами, господин Беннетт готовил их совсем к другой жизни с детства. Только к какой, непонятно. В нашей глуши достойных женихов мало, а граф один, да и он уже женат был к тому времени, когда девочки заневестились.

Энди подмывало спросить, а что они тогда в поместье делали, но не решался, опасаясь выглядеть в глазах молочника слишком любопытной особой.

— Деревенские праздники сестры Беннетт не посещали — делать им там особенно было нечего. Слушать злые шепотки в спину, да видеть завистные взгляды. Если женщина не по зубам, мужчины ее едят глазами, а соперницы — сплетнями.

— Тебе-то наверное двадцать уже? — неожиданно спросил молочник.

Энди согласно кивнул, хотя не знал, сколько лет Дезире. Пусть будет двадцать.

— Старшей исполнилось бы двадцать один нынешней осенью, а младшенькой — восемнадцать.