— На мысль, что в преступлениях замешана женщина, меня навел фолиант, переписанный каллиграфическим почерком.

Энди обнял за плечи Вульфа и, подтянув к себе, впился в его губы поцелуем, возбуждаясь снова — он не мог насытиться этим мужчиной. После него никакая пышнотелая красавица не смогла бы его удовлетворить.

Вульф довольно хмыкнул и перевернул Энди на живот.

— Похоже, я никогда не услышу занимательную историю о твоем расследовании, — прошептал он счастливо на ухо Хантера. — А хочешь, я волком с тобой любовью займусь?

— Нет, только человеком, — простонал под ним Энди. Может, и с волком сладко будет, но ему нравилось ощущать тело Вульфа — кожа к коже…

— В очередной раз убедился, что все преступления совершаются из-за денег, — продолжил свой рассказ Хантер, едва отдышавшись после оргазма. Если он не закончит историю сейчас, то уже не расскажет ее никогда, так как будут следующие. Они и так задержались уже на два дня с докладом. Можно, конечно, все свалить на дождь, шедший не прекращаясь, и на распутицу, но появиться перед бургомистром все же следовало в самое ближайшее время.

— Началось это давно. Граф, владелец процветающего поместья в округе, каким-то седьмым чувством понял, что его место пытается занять младший, намного младше него, брат, а его самого отправить в изгнание. Помешать он этому не мог, а вот спрятать семью у него получилось. Причем, не мудрствуя лукаво, граф построил дом в деревне недалеко от своих владений, не забыв о потайных ходах для себя. Туда переселил свою жену вместе с дочерью и ее братом, который прекрасно сыграл роль ее мужа.

— Брат? — удивился Вульф.

— Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы выяснить все про деда Хукса, Майка и Калей.

— Калей? — снова перебил Энди Гарс.

— Это не входило в расследование, но непрерывно тайны семьи Беннеттов, переплетались с ним, — кивнул Хантер. — Деревенская знахарка, горбунья Калей тоже из семьи Беннеттов. Кстати, первый Беннетт, муж дочери изгнанного графа, тоже из аристократов, был нечестолюбив и небогат. Его вполне устраивала деревенская жизнь вдалеке от дворцовых интриг. И матушка Дезире тоже аристократка. Но эта дама настоящая госпожа — даже живя в деревне, она не позволяла свои руки испачкать трудом. Графские отпрыски блюли чистоту рода и, видимо, не теряли надежды вернуть себе имение и титул графа. Если бы это произошло, то Майк, как старший из Беннеттов, мог претендовать на него. Самое странное во всей истории, что новоявленный граф, хитростью занявший «трон», но оставшийся без денег, не удосужился изучить расходные книги. Он по наивности посчитал, что его предшественники успели разорить некогда богатое имение. Но даже мне, несведущему в ведении хозяйства, было видно, что не все чисто в записях.

— Так что тебе удалось заметить? — ухмыльнулся Вульф. Он точно не стал бы вникать в расходно-доходные книги. Не зря Энди считают лучшим посланником бургомистра и отправляют заниматься самыми запутанными и странными делами.

— Сто лет назад графы Ричардсоны были крупнейшими замлевладельцами в округе. Земля — вот что было источником их дохода, — начал объяснять Хантер. — Запись пятидесялетней давности свидетельствовала, что количество земли у них не уменьшилось. А сейчас, кроме имения, им ничего не принадлежало. Даже дом и челядь содержать не на что.

— И что же случилось с графской землей? — спросил Вульф, поражаясь наблюдательности Энди.

— Ничего… — улыбнулся тот. — Она, как принадлежала семье старшего графа Ричардсона, так и принадлежит. Только теперь у этих землевладельцев фамилия Беннетт. Итак, по порядку, младший брат, обидевшийся на своих родственников за то, что те его оставили без наследства, а если точнее, то без средств к существованию, предпринял удачную попытку выжить старшего брата с семьей из родового гнезда. Но был страшно раздосадован, что имение разорено, — земли нет, денег нет, только дом, но и тот ремонта требовал.

Энди уткнулся в шею Вульфа, потянул носом воздух, вдыхая его запах — запах любимого мужчины.

— Новоявленный граф предпринял несколько попыток, — продолжил он томным шепотом, — чтобы разыскать, рыская по стране, старую графиню и ее дочь, которой был старше всего на несколько лет, но безуспешно. Ему и в голову не могло прийти, что те жили от него по-соседству, всего в нескольких минутах ходьбы от дома. А если один захватил имение, почему нельзя сделать это другому? И дочь изгнанного графа попыталась это сделать. Она придумала легенду об изгнанной дочери, стала любовницей дяди, чем вызвала гнев своей матери. А потом на нее напали в лесу.

— Но ведь это была не графиня? — хмыкнул Вульф.

— Нет, конечно, — согласился Энди. — Это была графская жена, мать графини. Она приревновала своего супруга к деревенской женщине, решила, что та беременна от графа, и решила убить внебрачного ребенка. Это ее «кошкой» позже воспользовалась графиня для убийства дочек Хукса Беннетта. О том, что дочка изгнанного им графа Ричардсона выжила, граф-захватчик не знал. Он умер от расстройства, что не удалось выяснить, куда делись деньги предыдущих владельцев имения.

— Так граф знал, что его любовница — его племянница? — удивился Вульф и покачал головой недоверчиво.

— Знал, — согласно кивнул Энди. — Но супруге ничего не сказал.

— Откуда это известно? — спросил Гарс.

— Из летописей, из них стало известно, несмотря на то, что дочка графа, она же графиня-убийца, переписала их. Этот момент ей нужен был самой для поиска детей своей двоюродной сестры. Рано умерший отец не мог ей ничего рассказать, она была слишком мала, но кое-какие записи успел сделать. Подросшая графиня, сопоставив все факты, разыскала своих богатых родственников. Надо было только всех их извести. Потом отыскать оригинальный фолиант с летописями, добавить недостающие записи и претендовать на наследство. С «новоделом» соваться к бургомистру, чтобы оспорить право на земли, особенно если они сданы в аренду, не стоило бы. В самом деле, не сами же Беннеты их обрабатывали и получали с них доход?

— Беннетты знали, что они принадлежат к графскому роду? — удивился Вульф.

— Знали. И готовили своих детей к соответствующей жизни, жизни аристократок. Даже Дезире не умела готовить и уж тем более ухаживать за больным. Поэтому долго уговаривать ее не пришлось, чтобы поменяться с ней местами. Хукс несказанно радовался, что у него дочки — их легко можно было пристроить за обедневшего графа или барона, которому очень деньги нужны.

— И все же, мне не совсем понятно, откуда пришла мысль поменяться с Дезире Беннетт местами? — Вульф складывал и так, и этак, но у него ничего не получалось.

— Случайно, — хихикнул Энди, когда Гарс провел кончиками пальцев по его животу. — Дождь вынудил меня переночевать на постоялом дворе. Его хозяин сказал, что убитые девушки святые, и любой посчитал за честь взять их в жены, хоть они и из небогатой семьи. Ребекка, жена хозяина перед отъездом всучила мне записку, и только почерк, каким она была написана, заставил меня свернуть с пути. Писать с такими завитушками обучали в заведениях для аристократок, туда брали и простолюдинок, но очень богатых, только тех, состояние которых позволяло «купить» титул, выйдя замуж за аристократа. Матушка Дезире обмолвилась, что жена хозяина постоялого двора ее двоюродная сестра по матери. Это дало мне предположить, что Линсей Беннетт принадлежит к аристократическому роду. Несколько ненавязчивых вопросов к Дезире позволили мне не усомниться в своей догадке. А дальше было проще — Калей, которая могла пролить свет на эту историю, то говорила правду, то лгала, чего-то опасаясь… Поцелуй меня, — попросил Хантер.

— Хитрец, — улыбнулся Вульф, но его просьбу исполнил, нежно прикоснувшись к губам Энди.

— Крепче, — тот его обнял, прижимая к себе.

— Дорасскажешь, — Гарс попытался отодвинуться от него, — потом все будет, а иначе я так и не услышу конца истории.

— Не хочешь, как хочешь, — Энди попытался изобразить обиду и отвернуться от Вульфа.