- Да, в случае появления каких-либо вопросов, вы сможете обратиться ко мне или святому отцу, а сейчас - празднуйте, мои вассалы, ибо сегодня христианская армия пополнилась столькими новыми воинами! - Закончив речь и перебросившись парой фраз со священником, Раймунд направился к выходу из зала.
Жерар, увидев это, сказал сыну сидеть на месте и пошёл к графу. Вокруг шумели люди - все обсуждали столь интересные новости. Что и говорить, жизнь после исчезновения угрозы из Иберии стала намного безопаснее, но и в разы скучнее. Охрана, увидев целенаправленно идущего наперерез рыцаря, немного напряглась, но пока оставалась внешне спокойной. Раймунд, увидев шагающего к нему Жерара, остановился.
- Граф, вы не выделите мне немного времени?
- А-а-а, Жерар... Давай, пройдём ко мне. Чтобы без лишних глаз... Чую, разговор будет не для них, - добавил, усмехнувшись, Раймунд.
Коридоры, коридоры, коридоры... Донжон, как и замок, был построен очень хорошим архитектором, нанятым в Византии, где каменные крепости строились с незапамятных времён. В итоге донжон был превращён в маленькую крепость внутри замка с жутко запутанными переходами и коридорами внутри. Что было хорошо в обороне, но осложняло жизнь повседневную...
Сзади за графом и Жераром на небольшом отдалении следовало несколько гвардейцев - охрана Раймунда. Вряд ли, конечно, кто на него покусится, не те теперь времена, язычники слишком далеко, а благородные христиане не признают тайных убийств... Но титул и положение обязывали соответствовать. Наконец, они подошли к очередной массивной двери - в кабинет графа.
- Оставайтесь здесь, - приказал граф своей охране и махнул приглашающе Жерару, заходя в комнату.
Внутри всё было обставлено достаточно аскетично - несколько стульев у горящего камина, стол с закусками и вином между ними... Пара звериных шкур на стенах. Освещения, кроме камина, сейчас не было. Впрочем, и этого вполне хватало...
- Садись, Жерар, - пригласил Раймунд.
- Спасибо, граф...
- Итак... Я, кажется, догадываюсь, о чём ты хочешь со мной поговорить, - продолжил, когда устроился на стуле, Раймунд.
- Да, это насчёт сына, граф...
- Дай угадаю - вступление в крестовое воинство произошло без твоего на то ведома? - невесело улыбнулся Раймунд.
- Да, граф.
- Я не удивлён. Нынешняя молодёжь не чета нам - не слушаются, самовольничают... Тебе ещё повезло, парень честный и умный. Как мне показалось.
- А толку от этого, граф? Вы же понимаете, какие у него шансы в этом походе? - с отчаянием в голосе сказал Жерар.
- Хочешь вина? - спросил, наливая себе в кружку содержимое кувшина граф, - хорошее, бургундское...
- Нет настроения, граф...
- Всё же, я настаиваю. Отличное вино, ты должен его попробовать.
- Не откажусь, граф... - Раймунд налил и Жерару.
- Так вот, Жерар... - граф сделал большой глоток из своей кружки, - ты, я думаю, заметил, какой глаз положил отец Адемар на твоего сына?
- Трудно не заметить...
- Да. Да ты пей, пей - восхитительное вино. Одно из лучших, что я пробовал в своей жизни... Так вот. Если я правильно понимаю ситуацию, Адемар решил сделать из Александра что-то вроде знамени для созыва рыцарей в поход - молодой, красивый, честолюбивый рыцарь вступил под знамёна воинства Христова... Сам понимаешь.
- Граф, неужели ничего невозможно сделать? Может, возможно как-то заменить его мною? Скажем, когда начнётся поход?
- Сожалею, Жерар... Адемар парня уже не отпустит - слишком тот ему приглянулся.
- Что, вообще ничего не поделать? - осознавая, что теряет сына, Жерар сник.
- Ничего, Жерар. Извини... На церковь, особенно на Адемара, я влияния не имею. Сам еле успел подсуетиться, чтобы моих не взяли.
- Граф... Вы можете присмотреть за ним в походе?
- Возьму его в гвардию. К Жоффруа в копьё передам. Помнишь его?
- Да, Жоффруа отличный наставник... Спасибо, граф.
- Хорошо, раз ты не против, пристрою его там.
- Всё по старому осталось?
- Да, Жерар.
- Спасибо, граф...
- Не за что, Жерар. Пока не за что...
Допив вино, Жерар попрощался и вышел из комнаты. Стоявшие у дверей гвардейцы удивленно посмотрели на него - за несколько минут разговора рыцарь словно постарел на несколько лет... Глубоко вздохнув, Жерар пошёл обратно в зал. Если даже граф был не в силах что-то сделать, надо было начинать готовить сына к походу - неделя для этого очень маленький срок...
* * *
- Что ж, сынок... - отец посмотрел в лицо Александру, - я сделал для тебя всё, что смог. Не так, конечно, я представлял себе твоё посвящение в рыцари, ох, не так...
- Папа...
- Сейчас, подожди... Так вот, сынок, возвращайся живым - здесь поместье, я - твой старик, твоё будущее... Не пытайся стать героем, просто... Да я тебе это уже говорил. До встречи, сынок, - отец крепко обнял Александра, и, оторвавшись, хлопнул его по плечу, - давай, вперёд.
- Прощай, отец...
- Какое прощай?! - разозлился Жерар, - до встречи!
- До встречи... - Александр запрыгнул в седло и, не оглядываясь, пришпорил коня.
Погода с каждым днём становилась всё холоднее - хоть выступал Александр на восходе, изо рта вырывался густой пар, иней, а скорее, уже изморозь, не таял до обеда. Судя по всему, впереди ждала суровая, холодная зима... Странно, конечно, что солнце совершенно не грело - сентябрь ещё не кончился. В детстве, парень помнил, жара стояла иногда до ноября... Видимо, что-то господу на Земле всё же неугодно, раз он так старательно портит погоду. Пустые уже поля, хоть и белые сейчас, навевали тоску и чувство одиночества. Каркали вороны на старых, корявых деревьях, лениво перекликаясь между собой и следя за тремя всадниками, ехавшими по дороге... Тишину, кроме птиц и стука копыт ничего не нарушало, навевая ещё большую тоску на Александра.
На душе у него было на удивление тяжело - вроде вот оно, то, о чём так долго мечтал - настоящий боевой поход! Но... Не так он себе всё представлял, не так. Отец за последнюю неделю сильно сдал - будто постарел на несколько лет, да и седины в волосах изрядно прибавилось. О том, как повлияет его решение на отца, Александр, к своему глубокому раскаянию, не подумал... Да и после того, что отец рассказал о войне, парень уже не так рвался в бой. Но повернуть вспять было уже невозможно.
Пример Александра стал достаточно заразителен среди молодых - лет до тридцати, рыцарей, более старшее поколение соглашалось вступать в поход больше из-за прощения всех грехов и некоторых налоговых послаблений для родных поместий. Всего в Тулузе набралось почти пять десятков рыцарей - как говорил отец Адемар, столько же, сколько в крупнейших городах Европы... И где-то тысяча ополченцев - их никто точно не считал, незачем. Сегодня проводился сбор крестоносцев, завтра армия двинется в Клермон - на проповедь Папы Римского и соединение с остальными крестоносными силами Французского королевства...
- Александр, ты как, в порядке? - спросил ехавший рядом Бернард.
- На душе гадко, Бернард, - не стал кривить душой парень.
- Это нормально, Александр, в такие моменты жизни ты очень много думаешь о том, правильно ли поступил.
- И как понять, что правильно?
- В нашей жизни правильно всё то, что позволяет жить дальше. Остальное - мелочи.
- Не знаю, Бернард, не знаю... - Александр считал, что выжить не главное в этой жизни, отнюдь нет.
- Я в твои годы тоже считал, что главное - быть благородным, бесстрашным, всегда сильным...
- И? - спросил парень, когда пауза затянулась.
- Это всё, Александр.
- Понятно...
- Сейчас ты мне просто не поверишь. Однако в этом походе увидишь много такого, что коренным образом поменяет твоё отношение к жизни, и отнюдь не в лучшую сторону.
- Я сомневаюсь, Бернард...
- Не сомневайся, - перебил парня Бернард, - я был точно таким же, как ты. С той лишь разницей, что вступил в ополчение, а не в кавалерию. Но война, если она идёт тяжело и на смерть, для всех одинакова - что для крестьянина, что для самого благородного рыцаря из всех, что ты знал.
