Ещё раз подчеркну: боевые качества устаревшей бронетехники французов оказались, как это ни странно, выше, чем у якобы «современных» немецких танков. Вот что, согласно Леману, писал по этому поводу немецкий генерал Фридрих Кюн (во время вторжения в СССР – командир 14-й танковой дивизии): «Единственной немецкой танковой пушкой, эффективной против французских танков «Рено» D2, «Сомуа» S35 и «Рено» В1 bis, оказалась 75-мм пушка танка Pz. IV (и 88-мм зенитная пушка, способная пробивать броню до 200 мм)… Французская 47-мм танковая пушка проявила себя самым замечательным образом. Она пробивает все немецкие танки вне зависимости от угла наклона брони на расстоянии до 800 метров, а иногда и больше. Несколько «Сомуа» и В1 bis смогли поразить немецкие танки с расстояния в один километр… Скорость наших танков оказалась очень хорошей. В будущем нам нужно сохранить способность двигаться по лёгкому бездорожью со скоростью в 30–40 км/ч (прим. автора: не думаю, что это удалось). Взятые в плен французские танкисты и артиллеристы показали, что именно скорость наших танков была главным препятствием при ведении прицельной стрельбы по ним» (там же).

Теперь, обращаясь к той же статье Лемана, процитирую отчёт генерала Жана Перу – командира 2-й французской резервной бронетанковой дивизии (2e DCR): «Наша техника в целом превосходна. Броня 40 мм на лёгких танках и 60 мм на Char 1B bis является очень эффективной защитой. С 3 по 25 июня только 21 танк был потерян в результате огня противника. Один из моих 1В bis получил более 20 попаданий из 37-мм орудий и по-прежнему оставался в идеальном рабочем состоянии. Даже несколько «Гочкис»-39 (прим. автора: лёгкий французский 12-тонный танк) после попаданий из 37-мм пушки с расстояния в 200 метров не получили повреждений… «Гочкис»-39, вооружённый 37-мм пушкой SA38, мог эффективно противостоять всем немецким танкам за исключением утяжелённых моделей Pz. IV… 47-мм пушка SA35 имела ничуть не худшую бронепробивающую способность, чем 75-мм пушка Pz. IV… Я ни разу не испытывал проблем и с немецким превосходством в скорости… Недостаток мобильности ощущался лишь при ведении разведки… Что касается надёжности наших машин, то танки Char 1B bis превзошли все ожидания. Некоторые из них прошли 1600 км без какого-либо обслуживания – за исключением быстрой смазки по вечерам. «Гочкис»-35 оказались более хрупкими. «Рено»-35… были очень надёжными. Таким образом, за исключением радиооборудования, оказавшегося слишком разномастным и порой недостаточно мощным, вся наша техника проявила себя с самой лучшей стороны» (там же). Честно говоря, эти слова, сказанные побеждённым французским командиром о своих не самых современных танках, выгодно отличаются от стенаний советских танковых генералов по поводу «устаревшей» бронетехники СССР начального периода войны. Но об этом поговорим чуть позже. Пока же вернёмся к боевым биографиям первых моделей немецких «панцеров».

Разумеется, опыт боёв во Франции был быстро обобщён и привёл к значительным усовершенствованиям. В результате в 1941 году появился Pz. III J: его лобовую броню увеличили до 50 мм (в 1937 году была 14,5 мм, в 1938–30 мм), а калибр танковой пушки достиг 50 мм (до этого был 37 мм). Всё это привело к увеличению веса с 15,4 тонны у Pz. III А до 21,5 тонны у Pz. III J, что потребовало установки и более мощного 300-сильного двигателя. Ещё раньше – в 1940 году – появился Pz. IV F1. Его лобовое бронирование стало 50 мм (до этого было 14,5 мм), она получила тот же 300-сильный мотор. Правда, танку по-прежнему отводилась роль непосредственной поддержки пехоты (НПП), а потому и пушка на нём осталась та же – 75-мм «окурок». Вес «обновлённого» Pz. IV – уже не 17,3 тонны, а целых 22,3 тонны. Таким образом, после модернизации два лёгких немецких танка очутились в категории средних. Отметим ещё раз, что летом 1940 года первые версии Pz. III и Pz. IV оказались неспособны эффективно сражаться со многими французскими танками, а потому по определению являлись устаревшими. Что, впрочем, никак не помешало немцам нанести союзникам сокрушительное поражение.

Были ли германские танки после описанной выше модернизации способны на равных вести бой со средними и тяжёлыми советскими боевыми машинами в июне 1941 года? Заглянем в таблички и твёрдо ответим: нет! Я специально составил Таблицу 1 – чтобы подойти к решению данной проблемы как можно более объективно и определить, с какой дистанции лучшие «панцеры» лета 1941 года могли поражать те или иные советские танки той поры. Разумеется, подобные таблицы довольно условны: они не учитывают, скажем, качество подготовки и уровень сплочённости экипажей, боевую скорострельность танков, манёврирование во время боя, способность командиров танковых взводов и рот координировать (в том числе и с помощью радио) усилия подчинённых, качество прицелов, количество приборов наблюдения и многое другое. Точно так же более длинные руки и больший вес боксёра-тяжеловеса не всегда означают, что он сможет победить своего соперника, которому меньше повезло с длиной конечностей и ростом, но которому Бог дал лучшее зрение, быструю «соображалку» и «прыгучие» ноги. Тем не менее, в боксе всё же существуют весовые категории, а бойцов с «мушиным» весом не выставляют против братьев Кличко и Майка Тайсона…

Из этой таблицы можно сделать следующие выводы:

1. Самые распространённые германские танки той поры могли поражать большую часть легкобронированных советских машин с дистанции как в 1000 метров (при попадании в вертикальную бронеплиту), так и в 500 м под меньшими углами наклона брони. Заметим, правда, что к началу 40-х многие модификации советских Т-26, БТ, Т-28 и Т-35 имели башни конической формы и наклонные лобовые бронеплиты.

2. Лишь вооружённые 50-мм пушкой разновидности Pz. III могли подбить Т-34 – и то только с дистанции в 500 м и при попадании в вертикальные элементы бронезащиты (таковых было мало). Даже этот «панцер-убийца» не мог ничего поделать с танками КВ, а также с лобовой бронёй экранированного Т-28Э. Танк КВ бронебойный снаряд указанной германской машины не брал даже в борт и с дистанции в 500 м.

3. Самый тяжёлый немецкий танк лета 1941 года – Pz. IV F1 – мало подходил для боя даже с лёгкими советскими танками и мог поражать их лишь с дистанции в 500 метров. Советский танк непосредственной поддержки пехоты Т-28, вооружённый 76-мм «обрубком» КТ-28, имел ту же проблему.

4. Вооружённые пулемётами советские плавающие танки Т-37А, Т-38 и Т-40, а также немецкие Pz. I и не имевшие 20-мм пушек разновидности Pz. II годились лишь для ведения разведки и борьбы с пехотой противника. С точки зрения танкового боя они были абсолютно бесполезны и оказывались беззащитными при встрече с пушечными танками противника. По словам Ф. Гальдера, эти танки (по существу, танкетки) в 1941 году «превратились в обузу для войск».

А теперь посмотрим на аналогичную таблицу, составленную для советской бронетехники той поры.

Из неё вытекают следующие выводы:

1. Самые распространённые советские танки лета 1941 года – Т-26 и БТ – могли вести бой на равных (либо даже с явным преимуществом) примерно с половиной машин, имевшихся в распоряжении группировки Вермахта накануне операции «Барбаросса» – Pz. I, Pz. II, чешскими Pz. 35(t) и Pz. 38A (t). С чешскими и немецкими машинами, обладавшими более сильным бронированием, – Pz. 38E (t) (таких, согласно А. Лобанову, в первой половине 1941 года было изготовлено всего 275 штук: см. «Танковые войска Гитлера. Первая энциклопедия Панцерваффе», с. 39), а также, с модернизированными Pz. III – им «один на один» встречаться не следовало. Тем не менее, они могли спокойно поражать даже эти «панцеры» в неосторожно подставленные борта с дистанции в 500 м, которая, по воспоминаниям танкистов обеих сторон, являлось в то время самой распространённой дистанцией для начала танкового боя. Мало того, благодаря мощным двигателям и подвеске Кристи танки БТ обладали феноменальной манёвренностью, что в определённой степени нивелировало проблему, безусловно, устаревшего противопульного бронирования.