— После тебя! — огрызнулся Кортес, беспомощно наблюдая за ловкими пальцами на ремне своих джинсов. Через мгновение штаны упали на пол, а следом полетели ошметки трусов и кроссовки.

— Носки снять не хочешь? — насмешливо прошептал в плечо Кортеса Рамирес, так и не сменивший обличие на демоническое.

— Хочешь меня нагнуть, так и скажи! — рыкнул Кортес, утопая в обжигающем огне желания Рамиреса с головой. Разве можно хотеть вот так и не любить?!

— Нельзя.

— Хватит ковыряться у меня в голове! — взорвался Кортес.

Схватил Рамиреса за горло, впечатал в стену и ворвался в его человеческую задницу демоническим членом сходу.

— Не торопись, слышишь? — обхватил его за талию ногами Рамирес. — Ты же любишь меня. Не причиняй боль понапрасну.

— Не причинять боль? — куснул его человеческие губы яростным коротким поцелуем Кортес. Получил в ответ такой же и втянулся в кровавый поединок языков. Заставил уступить. — Да тебя убить мало!

— За что? — выгнулся в руках демона Рамирес. Подставил для поцелуев шею, вцепился в загнутые кренделем рога руками, наклоняя упрямую голову брата к себе, чтобы прошептать ему в самое ухо: — Я же люблю тебя. Больше всего на свете!.

— Врешь! — покачнулся от непозволительной надежды на счастье Кортес. Заменил ее на недоверие и презрение. — Ты сделал меня, МЕНЯ, своим рабом!

— Я сделал тебя своим, а это совершенно разные вещи!

— Это одно и то же!

— Нет!

— Да!

— Нет, я сказал! — обернулся демоном Рамирес.

Откинул Кортеса от себя с такой силой, что тот приземлился на спину только в центре комнаты. Вскочил было на ноги, но тут же рухнул обратно под тяжестью налетевшего Рамиреса.

— Я не буду тебе подчиняться. Лучше убей сразу, — обмяк на полу Кортес. — Я знаю, ты можешь сделать это, просто подумав как следует.

— Все, что тебя волнует сейчас, – это твоя свобода? — уперся рогами в его рога Рамирес.

Поцеловал, втянул в очередную войну языками, облапал руками всего, сводя с ума и заставляя отвечать.

Ласкать.

Любить…

— Все, что меня сейчас волнует, — это ты, — простонал Кортес, в смятении и запредельном удовольствии глядя на то, как Рамирес садится на стоящий колом член. Сам! — Я же люблю тебя, гаденыш.

— Я знаю.

Рамирес прикрыл глаза от наслаждения. Повел бедрами, а потом открыл глаза и с размаху вогнал когтистую руку в плечо Кортеса по самые пальцы. Потянул вниз, к прессу, располосовывая могучую грудь демона к чертям… и отлетел от удара кулаком в челюсть к стене. Съехал по ней на пол и замер, склеивая сломанные ударом ребра и зубы. Великий Герцог он или где?

Кортес упал рядом с ним на колени, прижал рогатую голову к груди, заливая кровью, зашептал в короткие волосы:

— Болван рогатый, что ты творишь?! Я же мог тебя убить!

— Это не важно, — прошептал Рамирес, глотая горячую кровь брата вперемешку со своей.

— А что важно?

— То, что ты любишь меня, но не веришь мне, и думаешь о свободе и смерти даже тогда, когда занимаешься со мной сексом!

— Я твой. Заставь меня забыть. Это же так просто!

— Сука! Не смей мне этого предлагать! Ты мне не раб!!! — вырвался из его рук Рамирес.

Ненадолго вырвался.

Упал на живот от рывка за ногу.

Подставился жадным руками, губам и члену.

Выгнулся…

…и обрушил на Кортеса всю свою любовь.

— Мой! — взорвался сумасшедшим оргазмом Кортес, открывая любимому душу и позволяя делать с ней все, что угодно.

Покорился. Услышал то, что нельзя сказать.

Понял. Простил и полюбил за это еще больше.

А потом открыл глаза и впился в стык плеча и шеи Рамиреса клыками, делая его своим.

— Теперь-то ты мне веришь?

…

Вселенная замерла. Время испуганно поджало хвост и остановилось. Свет и Тьма насторожились. Остроухий когтисто-серебристый демон вспыхнул яркой звездой посреди Великого Ничто. Полный холодного бешенства рык заставил содрогнуться основы Мироздания.

— Пиздец!

— Ну почему пиздец? Так, небольшой творческий беспорядок.

— Беспорядок? Небольшой?! Да я вас троих на куски порву, обормоты!!!

— Дариус, не надо так волноваться. Они не хотели ничего плохого.

— Маркус. Не сейчас.

— Молчу, молчу. Прайм, ты слышал? Я пытался вас спасти, но в этот раз вы действительно серьезно напортачили.

— Не мы это начали!

— А кто?

— Дариус! Он оплодотворил жену Томаса твоей спермой, пока ты спал! Это нечестно!

— Франсуа, что ты понимаешь в честности? У тебя в голове ветер! — возмутился Великое Ничто и стер с лица Вселенной парочку астероидов.

— Ветер у меня не только в голове, так что не надо принижать мои достоинства, — отозвался Франсуа, закручивая на месте исчезнувших астероидов спиральные звездные туманности.

— Я тебе твои достоинства прямо сейчас оторву!

— За что?

— Вы трое умудрились сотворить из Рамиреса черт знает кого! Демон-воин с душой художника, до беспамятства любящий брата, с которым должен был биться полным ненависти за титул Великого Герцога!

— Подумаешь! Не такой уж это и пиздец.

— Два Великих Герцога стали друг другу своими. Это что, не пиздец?!

— Родной мой, хороший, успокойся. Чего ты так распереживался? Идем, посидим на яхте, попьем кофейку и все решим.

— Маркус, я же просил не вме…

— Великий Ничто. Я. Сказал. На яхту. И вы трое. ЖИВО!

…

Осень на озеро пришла внезапно и раскрасила берега в цвета света и крови кистью мастера всего за пару дней. Старинная яхта покачнулась на легких волнах, скрипнула обшивкой о деревянный причал и подобрала паруса, опасаясь за их сохранность. Эмоции взорвались на палубе разрывным снарядом и разнеслись по округе вороньими отголосками.

— Все в сборе. Так я и думал.

Дариус зарычал, но убивать сидевшего на диванчике возле отлично сервированного стола Сэма не стал: подвесил на руке за шкирку, сел на его место и посадил парня на себя. Маркус уселся рядом, а за ним, не спеша, один за другим на диванчике проявились виновники переполоха. Сначала Прайм, тут же незаметно положивший руку на ногу Маркуса под столом. Потом Энджи. А потом, подальше от взбешенного Императора, Франсуа. Дариус одним глотком выпил поданный Маркусом кофе, выкинул чашку за борт и вцепился в бок Сэма когтями, унимая эмоции и мысленно позволяя мужу себя успокаивать. Если бы не он, быть бы сегодня Армагеддону.

— Дариус, — рискнул подать голос Франсуа. Таким он не видел отца со времен Тысячелетней войны. — Объясни, что не так? Ты же хотел порадовать Маркуса, разве нет? Ради этого все затевалось!

— Да!

— Так все же хорошо! — подключилась Энджи. — У Маркуса есть замечательная дочь, которой можно только гордиться. У нее исключительно одаренный муж. Род Вальтерусов, за который так переживал Маркус, в скором времени покажет себя во всей красе. Дэнис любит Сэма, а Сэм ее. Все счастливы.

— Судя по тому, что Дариус в ярости, не все, — скрывая улыбку, сказал Маркус. Получил мысленный нагоняй, но не обратил на него внимания. — Мне кажется, что дело было вовсе не в Дэнис.

— А в ком? — поерзал на Императоре Сэм. Поцеловал его в щеку, погладил по груди рукой, зарабатывая мысленное одобрение Маркуса. — Не в Неру же!

— Они с Моро случайно получились, — покаялся Франсуа. — Когда мы для вас подарок готовили на годовщину.

— Подарок? — мигом напрягся Маркус. На подарки Ветра у него была аллергия. — Может, хватит с нас подарков?

— Поздно уже, — незаметно погладил его по ноге Прайм. — И этот подарок был моей идеей, а не Франсуа, так что тебе он точно понравится.

Прайм переживал за Маркуса немногим меньше Императора, чем заставлял ревновать Франсуа, но сегодня ему на это было наплевать. В конце концов, это они испортили сюрприз, который так долго для него готовил любимый.

— Дариус, так почему ты злишься? — вернул разговор в прежнее русло Маркус.

— Потому что все пошло не так, как надо! Потому что дочь Маркуса предназначалась моему сыну Кортесу, которого я хотел оставить вместо себя Наместником, ясно?! Их обоих оставить!