— Не думал, что ты умеешь так громко и истерично орать.

— Это ты во всем виноват! Вывел меня из себя!

— Зато теперь я тебе верю.

— Ну ты и засранец.

Пы.Пы.Пы.Пы.Сы

Императорская спальня. Утренний полумрак…

— Генри?

— Если ты задашь мне сейчас вопрос, я тебя убью.

— Я не буду задавать тебе вопросы.

— Хорошо, тогда что ты хотел?

— Сказать, что люблю тебя. Очень давно. Со школы еще. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы тебя соблазнить.

— Арман, не льсти себе, — уронил на спину любимого Генрих. Устроился между покорно распахнутых ног. — Я заметил тебя первым, и это я тебя соблазнил.

— Я сделал все, чтобы ты так подумал, — смеющимися поцелуями покрыл все сильнее вытягивающееся в понимании лицо любимого Арман. — Тебе же так важно было во всем быть первым.

— Этого не может быть!

— Может.

— Ты хочешь сказать, что все это время я был твоим Фаворитом?!

— Угумммхх! Ох. К черту все это, Генри!

…

Пы…

Императорская библиотека. Полночь. Мертвую тишину огромного помещения нарушают быстрые шаги человека, которому не все равно.

— Генри! Ты здесь?

— Да. В зале с видеотекой.

Шаги обрываются возле отгороженной от остального пространства комнаты с уютными креслами и мониторами. Император сидит в одном из них и со странным выражением на лице смотрит в экран.

— Что ты здесь забыл? — садится к нему на колени Князь.

— Смотри.

Зал родильного отделения. Толпа народу суетится возле двух богато одетых женщин — Императрицы и Княгини, чьи дети родились с разницей едва ли в сутки. Стол с прозрачными высокими бортами, в котором хлопают на мир голубыми глазами два младенца, завернутые в черно-золотые и серебряно-синие пеленки. Им не больше месяца.

— Ваше Величество! Ваше Сиятельство! Пожалуйста, секундочку внимания. Последние приготовления перед фотосессией.

Толпа удваивает суету возле женщин, а младенцы на столике остаются без присмотра. Тот, что в синих цветах Князя, морщит нос в недовольстве от проплывающей в воздухе пушинки и, извиваясь червяком, вытаскивает из пеленок руки в попытке ее поймать. Тот, что в черных цветах Императора, следит за возней соседа с каким-то совершенно не младенческим интересом. Пушинка мечется туда-сюда в поднятой ручонками младенца воздушной буре и падает на стол между детьми. Они поворачивают за ней следом головы и сталкиваются носами.

— Фпппппп? — пускает пузыри парень в синем и машет ручкой в опасной близости от уха товарища по столу.

— Гу! — решительно шлепает губами парень в черном и ерзает гусеницей, придвигаясь к соседу ближе.

— Фппфп, — соглашается будущий Князь де Сильва-Веласкес и обнимает счастливо улыбающегося будущего Императора Генриха XV за шею негнущейся толком ручкой.

Монитор гаснет, оставляя мужчин один на один со Вселенной. Генрих обнимает любимого и скрывает лицо на его широкой груди, с трудом признавая очевидное.

— Ты не верил в Судьбу и Вселенную зря, — говорит Арман, рассеянно играя с прядями волос на голове Генриха. — Мы были предназначены друг другу с самого рождения.

— Может, если я напьюсь, то забуду об этом?

— Почему тебе так сложно принять тот факт, что Вселенная позаботилась о нас до того, как мы смогли сделать это сами?

— Я не хочу быть пешкой в чужих руках! — вскинул голову Генрих. Хотел продолжить, да так с открытым ртом и замер. — Смотри!

Едва заметная в свете двух полных лун пушинка медленно кружилась над их головами вопреки всем законам и правилам, подтверждая то, что отныне было понятно обоим:

— Мы не пешки, Генрих. Мы Фавориты, которым позволено куда больше, чем простым смертным.

— Черт, как много управленцев на мою императорскую голову.

— Заткнись и не гневи Вселенную, придурок. Давай я тебя лучше поцелую.

— Ммммхххм!

— Угуммм.

— Мммм-да-что-же-мммм-ох…хорошо-хорошо, я согласен со всем, только не переставай…ммммм-ох… Любимый…

19.06.17