После того знаменательного дня, когда они вместе с Маркусом посмотрели клубное видео, прошло почти полгода, а любимый Эльф по-прежнему неуловимо крутился по мирам в компании чертовски сексуального оборотня, черт бы его побрал! Франсуа с поразительной легкостью ускользал из ловушек Охотников, и, словно понимая, что настроение Императора изменилось, перестал избегать высокотехнологичных миров. Падший ангел-хранитель, что была с ними, взяла обоих под свое крыло, помогая заметать следы и сбивая преследователей с пути ангельскими штучками, что и позволяло всем троим уже полтора года наслаждаться жизнью и друг другом прямо перед носом у Императора.
Пока Маркус был рядом, Дариус смотрел на промахи ищеек сквозь пальцы, позволяя загонять Эльфа в угол не торопясь, методично и тщательно. После того, как он приказал им доставить ему всех троих живыми, задача Охотников резко усложнилась. Император это прекрасно понимал и терпеливо ждал, пока Франсуа совершит ошибку, зная, что рано или поздно это все равно случится: Прайм был слишком красив, чтобы оставаться в тени, и своим солнечным сиянием выдавал их троицу в первую очередь. Франсуа умел маскироваться, как никто в мире, но почему-то не делал ничего, чтобы скрыть развратного оборотня от посторонних глаз, балуя его дорогими подарками, шикарными отелями и райскими мирами. Все это лучше всяких слов говорило о том, что ради Прайма Бастард сделает все, что угодно. Поэтому ни Охотники, ни Император не торопились.
На восьмой день Император добрался до любовника и привычно схитрил, в нужный момент вспоминая Франсуа и возвращая в свою наглую торпеду жизнь. О Маркусе он не думал принципиально, а потому тоска по любимому Бастарду снова расправила в его душе крылья. И в этом тоже не было ничего хорошего. Она заставляла его хмуриться, злиться день ото дня все сильнее и с нездоровой ностальгией вспоминать те дни, когда кровь лилась рекой, так что пожелание Маркуса хорошо провести время стало для Дариуса самой настоящей насмешкой. Впрочем, оно им и было. Чертов умник!
Император в очередной раз повернулся на постели и понял, что заснуть не удастся. Опять. Три недели без сна по ночам настраивали на весьма кровожадный лад. Как и то, что Маркус замечательно проводил время на своем заумном симпозиуме, возвращаться не собирался и чувствовал себя лучше некуда. Это выводило Дариуса из равновесия больше всего остального вместе взятого. Умник не взрывался тоской, не бушевал от ревности и не страдал от разлуки. Никаких сильных эмоций! Маркус не давал ему ни единого повода вернуться домой победителем, сознательно контролируя все свои чувства и отдаваясь на сто процентов науке — вечному и серьезнейшему конкуренту Дариуса в душе великого ученого. Император поежился и жестоким усилием воли подавил приступ иррациональной ревности. Вот только этого ему и не хватало!
Через час бездумного созерцания звезд за окном, Дариус отправился в покои официального любовника в надежде сорвать на нем паршивое настроение, но тот мирно спал в огромной постели и повода для убийства не дал. Мало того, проснулся, когда Император собрался уходить, повис у него на шее и принялся страстно целовать. Волна откровенной похоти и страстного желания накатила на Дариуса, зажигая тело, но оставляя равнодушным все остальное. Возбуждения хватило ровно до того момента, как любовник добрался до его члена ртом и руками. Черт возьми! Только не сейчас! Дариус привычно закрыл глаза.
Большое зеркало в покоях Бастарда, сказочно прекрасное демоническое тело, стальные ягодицы под рукой и нежная кожа ребенка. Горящие огнем глаза, изысканные черты лица и медовые губы любимого Эльфа. Последний томительно-сладкий поцелуй. Столько лет прошло, а воспоминание не померкло ни на йоту.
Любовник сел на член Императора и принялся скользить по нему, постепенно наращивая темп: неправильно и неудобно, узко и коротко, корыстно и похотливо. Не понимая и не чувствуя его желаний совершенно. Дариус поставил его на колени и снова закрыл глаза, но на этот раз к нему пришел не Эльф, и он ничего не смог с этим поделать.
Острое ухо с серьгой, золотой браслет на изящном запястье, сползающий по буграм мускулов его груди и пресса. Язык, угадывающий малейшие нюансы желания, и умелые губы, знающие про его тело все. Серебряная полоска позвоночника, изысканный аромат желания и великолепное ощущение самого любимого места во вселенной вокруг его готового разорваться на части от наслаждения могучего демонического члена.
— Ну же! Не молчи. Скажи мне!
Дариус вцепился в тело под собой, теряя контроль и врываясь в любовника длинными жесткими рывками, напрочь забывая о том, где он и с кем. Не желая возвращаться из другого мира и тела обратно.
— Скажи мне!
— Дариус. Ты такой сильный и сексуальный. Я хочу тебя. Давай, еще глубже. Я обожаю твой огромный член, дорогой мой. Да! Ооо! Еще!
Фальшивый голос любовника мгновенно вернул Императора в реальность. Молодой демон без разрешения сменил ипостась и громко стонал, маскируя болезненные вскрики дурацкими призывами залезть в него еще глубже. Дариус хмыкнул и надавил ладонью на поясницу, заставляя прогнуться вниз. Любовник сорвался на крик и перестал нести ерунду. А как же глубже и сильнее? Насколько хватит этого юнца, решившего покорить мир, отдав свое красивое тело на растерзание Великого Императора? На что он готов пойти, ради того, чтобы сохранить это место и не дай Бог не подвести тех, кто отправил его сюда? Что хочет получить? Ответы Дариус мог увидеть, забравшись в его мозг, но сейчас он хотел услышать их из уст амбициозного юнца, а потому остановился, наклонился к его уху и насмешливо прошептал:
— Если ты угадаешь то, что я хочу услышать, говоря: «Скажи мне!», то останешься в живых. У тебя осталось не так уж много времени на раздумья. Вряд ли твое молодое красивое тело, я уж не говорю про задницу, выдержит мой демонический член долго. Я пользуюсь им виртуозно, мой мальчик, и при желании могу разорвать тебя им пополам. Ты же хотел глубже и сильнее?
— Ты такой затейник, Дариус, — отозвался юнец, не желая воспринимать сказанное Императором всерьез. — Я твой любовник уже четыре месяца и знаю о твоем теле все. Ты прекрасен, и я хочу тебя постоянно.
— Скажи мне, — усмехнулся Император, начиная движение, но не торопясь приступать к карательным мерам и оставаясь в человеческой ипостаси.
Комплиментов и похвал в свой адрес для начала будет вполне достаточно, ведь времени для развлечения у него было выше крыши. Никто не ждал его дома, не волновался за него, не переживал и не смотрел на часы. Не бродил по деревянному причалу, не ковырялся на яхте и не забывал ужинать, разбираясь с очередной заумной хренью. Не готовил кофе. Не собирался играть в шахматы или заниматься любовью с ним душой.
А шлялся черти где и думал не о нем, а о всякой научной ерунде, черт бы его побрал!!!
— Скажи мне.
Любовник сорвался на крик, но на этот раз ничем не прикрытый и яростный. Мм? У него, оказывается, есть характер? Кто бы мог подумать? Дариус сменил ипостась и с удовольствием вломился в местами уже разорванное тело, снося все на своем пути. Пятнадцать минут комплиментов сменились десятью минутами криков и площадной брани.
— Скажи мне.
Дариус перевернул потерявшего сознание от боли любовника на спину, привел в чувство и влетел в него снова с таким расчетом, чтобы не дать ему упасть в спасительный обморок, но доставить как можно больше боли. Итак? Страх ожидаемо исказил красивое лицо. Брань сменилась рассказами о тех, кто и почему загнал его в эту постель. Для Императора это все банально и обыденно, для него это жизнь: короткая, постельная, жестокая, не оставляющая неглупому, бедному, но очень красивому демону ни единого шанса продлить ее хотя бы до тысячи лет. Не Дариус, так кто-то другой.
— Скажи мне!
— Ты жестокое чудовище, Дариус! Невероятно красивое в человеческом облике и страшное, как смертный грех, в демоническом! Я ненавижу тебя больше всех тех, что имели меня до тебя и засунули в твою постель. Они хотели мое тело, сходили по мне с ума, вожделели и делали все, чтобы пробыть со мной как можно дольше. Но ты! Ты!!! Я захотел остаться в твоей постели с самого первого раза, потому что в тот момент, когда ты закрыл глаза, ты стал совершенством. Мечтой. Страстным, ласковым, загнавшим меня в Рай и заставившим хотеть тебя больше жизни. Древний похотливый старик на моих глазах превратился в прекрасного короля, который свел меня с ума и бросил, как использованный носовой платок. Как ненужную рухлядь! Впервые в жизни я сам захотел принадлежать кому-то, вожделеть, с нетерпением ждать в постели и заниматься сексом всю ночь напролет, а ты ушел.
