— А на член? — лукаво улыбается Санара.
— Ммм, — закатывает глаза к потолку Маркус. — Я мечтаю об этом каждый божий день, ты же понимаешь! Его ягодицы — это сгусток энергии и мощи. Наверное, ими можно колоть орехи.
— Ты смотри, осторожнее мечтай. Видела я его задницу — крепкая, как мореный дуб, — смеется экономка. — Залезешь, куда не надо, и расколет он твои орешки как яичную скорлупу.
— Дариус не монстр. Чего ты на него зря наговариваешь?
— Еще какой монстр. Давно его демоническое тело не видел, что ли?
— Видел, — улыбается Маркус. — Он такой могучий и симпатичный, что я могу смотреть на него вечность. Одни его очаровательные рожки чего стоят, а про шершавый, почти кошачий язык и сексуальные клыки я вообще молчу.
— Да ладно тебе, — недоверчиво смотрит на него Санара. — Император в демонической ипостати страшный, как Огненная Безда. Им детей пугают!
— Ни черта они в красоте не понимают, — встает с места Маркус. — Дариус прекрасен в любом облике.
— Ай, с тобой бесполезно спорить. Ты же от него без ума.
— Знаешь, давай больше не будем обсуждать его, ладно? Сегодня я специально рассказал парочку грязных подробностей, чтобы утолить твое неуемное любопытство, но на этом мы и закончим.
— Уговорил. Но имей в виду: если бы не ты, мы с Императором давно поубивали бы друг друга.
- Да ладно, – не верит Санаре Маркус.
- А потом об этом горько пожалели, заканчивает Санара. – С кем еще можно так замечательно ругаться?
Маркус неодобрительно качает головой и украдкой смотрит на настенные часы.
— Хватит их гипнотизировать. Что ты, как маленький мальчик? Никуда твой венценосный любовник от тебя не денется.
— Он не любовник, а любимый, и должен был вернуться еще час назад, но его до сих пор нет. Я переживаю!
— Не надо переживать, умник, — говорит Император.
Заходит на кухню, подхватывает Маркуса в объятия и принимается целовать так, что тот загорается мгновенно. Они забывают обо всем, стягивая друг с друга одежду, но едва дело доходит до нижнего белья, как на их голые спины и горячие головы обрушивается веник.
— Пошли вон отсюда, похотливые кролики! — кричит Санара и выметает из кухни на улицу через черный ход.
Дариус смеется, сдергивает с обоих последнюю одежду и прижимает Маркуса спиной к косяку двери, чувствуя на талии его стальные ноги. Фонарь над головами скрипит и играет с тенями вокруг, сбивая с толку. Император смотрит в лукавые синие глаза, а потом отводит взгляд и прячет лицо на посеребренном виске своего дорогого демона.
— Дариус? Что случилось, любимый?
— Ты такой… и я… — слова застревают в горле, и он обхватывает Маркуса сильнее. — Ты…
— Любишь меня, — одними губами подсказывает ему Маркус.
Дариус целует его в ответ, и они долго стоят возле дверей черного входа, обнявшись всем, чем только можно, не двигаясь и не говоря больше ни слова. Зачем? Все и так понятно.
Настойчивые пальцы пробежались по телу Императора, возвращая в реальность, а торпеда застыла в полной боевой готовности очень вовремя. Дариус подхватил юного демона и усадил на свои бедра, забираясь пальцами ему в задницу: влажную, узкую и скользкую. Какой предусмотрительный юноша! Подготовился как следует, а раз так, то можно и не церемониться. Торпеда ворвалась в тесное и тугое пространство до упора, вынуждая демона сменить ипостась в надежде смягчить боль, но это не особо помогло, и он громко застонал, прикусывая губу, чтобы не закричать. Император не обратил на него внимания и начал насаживать на себя, выбирая желанный темп и глубину, растягивая, разрывая там, где растянуть невозможно, и заставляя двигаться самостоятельно. Доставлять удовольствие Императору — это его прямая обязанность.
Дариус убедился, что любовник подхватил движение, и провел по нему руками. Демоническая ипостась тоже довольно симпатичная: правильные черты лица, маленькие рожки, небольшие глаза, клыки над большими пухлыми губами, прижатые к голове уши. Сильное, почти квадратное тело, не очень заметные костяные наросты на груди, локтях и коленях, пропорциональный телу член, но… Но все не то. Словно башмак на размер меньше: красивый, новый и жмущий в самых неожиданных местах. Никакого удовольствия. Разве что радость от обновки? Дариус закрыл глаза.
Серебряные полоски расцветают под губами замысловатыми завитками травяных узоров на идеально вылепленных груди и плечах, серьга подмигивает сапфиром, а острое ухо невозможно обойти вниманием. Жестокий коготь чертит на Дариусе кровавую царапину от плеча до локтя.
— Ты покушаешься на Императора, демон?
— Накажи меня за это.
— Как следует?
— Да, но без фанатизма, — смеются ему в шею ласковые губы.
И тут же острые когти больно впиваются в его бедро в опасной близости от паха. Император рычит в предвкушении и принимается за дело немедленно. Легкая боль изобретательному умнику точно не помешает.
Дариус толкнулся последний раз, облегченно выдохнул и открыл глаза. Юнец сидел на нем, но только потому что он держал его за горло, кровь капала с бедер, а сердце не билось. Судя по всему, он опять свернул своему очередному официальному любовнику шею. Так дальше нельзя. Он же не маньяк-убийца! Ну, во всяком случае, не всегда. Дариус скинул тело демона на пол, стер с себя кровь простыней, улегся на чистую половину постели и задумался. С этим надо было что-то делать. А вот что?
Четыре месяца спустя
Император лежал в спальне во дворце и тщетно пытался уснуть. С некоторых пор ночь для него стала самым ужасным временем суток. Дариус повернулся на бок, тяжело вздохнул и подмял под грудь большую подушку. Черт возьми! До чего он докатился! Теплого крепкого тела под рукой не хватало катастрофически, но он не сдавался. Эксперимент продолжался уже третью неделю, и, в общем и целом, все было понятно, оставалось только смириться и идти сдаваться, но делать этого не хотелось. Маркус наверняка устроит ему показательную порку. Ладно бы физическую! Это он бы выдержал с удовольствием и активно поучаствовал бы в финале, но умник определенно не успокоится до тех пор, пока не вывернет его душу наизнанку и не заставит извиниться. Так или иначе.
Дариус вспомнил тот вечер, когда сказал Маркусу о том, что некоторое время будет ночевать в своих покоях во дворце. Один. Демон побелел, как мел, но взял себя в руки и потребовал объяснений, которые он ему давать отказался. Но умник — это же умник! Помолчал, рассеянно потрепал себя за серьгу, а потом расхохотался так, что Дариус едва не покраснел от стыда и той глупой ситуации, в которую загнал себя сам. Маркус опять все понял без слов и сделал из него натуральное посмешище, не говоря ни слова. Язва молчаливая! Никакого уважения к Императору! А потом добил окончательно, потому что крепко обнял, поцеловал в губы и насмешливо пожелал хорошо провести время. Черт бы его побрал!
Дариус тут же ушел во дворец, где жестоко отымел официального любовника, срывая на нем досаду и утоляя дикое желание заняться с Маркусом жестким воспитательным сексом. Домой он вернулся поздно вечером, чтобы сыграть с умником партию в шахматы на сон грядущий и демонстративно удалиться в императорские покои, тем самым беря реванш за дурацкий разговор, но Маркуса не нашел. Зато нашел Санару, которая посмотрела на него таким насмешливым взглядом, что он едва не сбежал. Пришлось остаться. Из принципа! Она накормила его вкуснейшим ужином, постучала половником по рогатой голове, обозвала глупым похотливым кобелем и сказала, что Маркус уехал на мировой симпозиум по квантовой физике, с которого обещал вернуться не раньше, чем через месяц. Заявление на отпуск ожидало Императора в их постели на втором этаже.
Многозначительность данного жеста вывела Дариуса из равновесия, но он решил не поддаваться на провокацию и отправился во дворец с твердым намерением отучить себя и свой обнаглевший член от такой сильной зависимости от своего дорогого камердинера. Официальный любовник Императора уже четвертый месяц был один и тот же, живой и даже невредимый, что не могло не радовать и давало шанс излечиться от пагубной привычки достаточно быстро. Первую неделю все шло, как по маслу. Дариус одарил вниманием заброшенную жену, добрался до задницы нового Великого Герцога Варгуса, совратил жену министра здравоохранения и парочку официальных любовников своих подчиненных. Чтоб не расслаблялись. И все это он делал в том числе и по ночам. Однако с утра седьмого дня торпеда Дариуса принялась жить собственной жизнью и спутала ему все карты. Прямо как в тот раз, когда от него сбежал сказочный принц.
